Сить — таинственная река

— Ничего удивительного. Даже у бывалых охотников случается, что выстрелить не успеют. И хоть говорят, что медведь неповоротливый, а он другой раз так махнет — только кусты сшумят! Был — и нет!.. А собачку эту ты попридержи у себя — не каждая по такому зверю работает. Пригодится еще!.. — и многозначительно подмигнул Гусю.

В ожидании, пока вскипит вода в котелках, оборудовали привал. Остахов вырубил из сухого дерева две чурки — получились отличные скамейки, а ребята нарубили хвои, расстелили на ней газету. Потом каждый выложил из рюкзака все, что было: обедать так обедать! Остахов заварил чай.

— Ну вот и готов наш охотничий стол! — удовлетворенно сказал он и стал разливать чай. Подавая Гусю кружку, спросил: — Ты когда мишку-то спугнул, вчера или сегодня?

— Сегодня. Тут недалеко, можно посмотреть…

— А чего смотреть? Верю. Если снежок этот не сойдет, мы его возьмем.

— Кого? Медведя? — встрепенулся Гусь.

— Запросто! Раз он дал след, я его обложу. Когда облежится, вместе на берлогу пойдем.

— Нет, правда? — все еще не верил Гусь.

— Вот чудак! Что я, обманывать вас буду? Потому и говорю: попридержи собачку… Конечно, если по закону рассуждать, вы тоже браконьеры… Да-да, не удивляйтесь! Билетов-то у вас охотничьих нет? Нет.

Гусь и Витька сникли. Остахов улыбнулся:

— Носы-то не вешайте! У меня на этот счет свое понятие есть. Сам чуть не с первого класса с ружьем бродить начал… Браконьер тот, кто лося давит, бобра ловит, куницу да выдру налево сплавляет, глухарку и тетерку на току бьет… Вы-то ведь такой пакости не делаете? Куда вам деваться, если билет с восемнадцати годов получить можно? А в восемнадцать-то вам без всяких билетов не только автоматы — боевые ракеты в армии доверят! Верно я говорю?

Все трое согласно закивали головами. Остахов повернулся к Гусю и продолжал:

— Я уж с твоими дружками толковал и тебе хочу сказать… Ради общей пользы возьмите под свою охрану здешних бобров. Мне часто приходить сюда возможности нету — в Денисовке живу, отсюда почти пятьдесят километров, а вы бываете на Сити почти каждую неделю, я и шалаш ваш знаю!.. Вот и проведывайте зверюшек, проверяйте, все ли там в порядке. Что заметите необычное, неладное — сразу мне сообщайте. Адрес свой и телефон я Виктору дал. И как наблюдения вести, рассказал… Конечно, сами около плотины не стреляйте и костров не жгите — это сильно беспокоит бобров. И сети не ставьте. Ладно, что все благополучно обошлось, а могло получиться… В общем, сами понимаете…

Ребята, которым очень был нужен вот такой добрый, толковый наставник в охотничьем деле, ловили каждое слово Остахова. Им было и неловко за свою недавнюю попытку поймать щуку, у которой «мох на голове от старости вырос», и в то же время они были благодарны егерю за то, что он не корил их за прошлые ошибки.

42

Танька была почти уверена, что ее никто не встретит: телеграмму домой она подала с вокзала, и за шесть часов, которые поезд идет до полустанка, едва ли успели ее доставить. Но это не беда. Дорога домой знакома. Если даже будет совсем темно, она не побоится идти напрямик лесной тропкой. Заботило другое: Гусь опять мог уйти в лес на весь праздник, а восьмого ей нужно ехать обратно. И Танька жалела, что поспешила сообщить о намечавшейся экскурсии в Москву. Но разве она могла знать, что экскурсия не состоится?

На полустанке тускло светил одинокий фонарь. Под ним две женщины и еще кто-то. Гусь?.. Конечно, он! В новой фуфайке, сразу и не узнаешь!.. А вагон проходит мимо.

— Вася!.. — крикнула Танька и махнула рукой в открытую дверь.

Но Гусь уже увидел ее и бежал вдоль состава.

Наконец поезд остановился, и Танька спрыгнула на гравий.

— Ой как хорошо, что ты меня встретил!.. Один?

— Один.

— А Сережка?

— Спит. Хотели будить, да я не велел.

— Чего так?

— Устал. Мы ведь недавно из лесу вернулись…

Они свернули с тропинки на дорогу: спешить некуда, а по тропке идти рядом тесно.

— На охоте были?

— Да. С ночевкой ходили. Вчера еще до свету ушли…

— Ну и как?

— Витька принес двух рябчиков, а я, как всегда, пустой. Зато с каким человеком познакомился!..

— Где?

— Там, за Ситью… Сначала он мне не понравился. Понимаешь, глаза у него слишком уж маленькие, колючие такие и глубоко-глубоко под брови спрятаны… И только когда разговорились, я понял, что это очень простой и открытый человек… Он с Сережкой и Витькой ночевал. Ночь-то долгая! Вот они сидели у костра и разговаривали…

— Погоди. А ты? Разве ты не с ними был?

— Я с вечера далеко ушел и затемнял. Пришлось одному ночевать. Вернее, с Тобкой, с собачкой…

— Ты один ночевал в лесу? — Танька даже остановилась.

— А что?

— Ну как же! Теперь не лето. И вообще… — Она передернула плечами. — Страшно ведь!..