Ситка

Выйдя из устья реки Колумбия, когда холодный ветер взбивал белые пенистые шапки на волнах, "Сасквиханна" легла на борт и твердо взяла курс на север, словно стремясь как можно быстрее попасть в ледяные зеленоватые воды, что лежали впереди.

Лабарж с заветренным до черноты лицом, мокрым от летящих брызг, стоял рядом с Ларсеном у штурвала, наблюдая как шхуна под полными парусами несется вперед. Его морские ботинки и непромокаемая накидка сверкали каплями морской воды; небо было серым, с низкими облаками, но ветер был хорошим.

- Как прошел рейс по побережью?

- Было много летучих рыб... хорошо прошел.

- А что насчет русского корабля?

- По-моему, скоро выйдет в море. Мы видели, как они грузились.

Жан спустился, чтобы еще раз просмотреть карты, и бросил взгляд на Коля, спавшего на койке, его тело слегка покачивалось в такт качке. Если ветер продержится...

Через несколько часов, когда он спустился разбудить Коля, помощник сразу открыл глаза.

- Как она?

- Держит курс, мы идем быстро. - Жан взял зюйдвестку. - Идет небольшой доджь, нас немного заливает волной, но ветер держится хороший. Именно то, что нам нужно.

Коль надел толстый свитер.

- Думаешь, в Ситке нас ждут неприятности?

- Нет, если мы сможем выйти оттуда, прежде чем прибудет Зинновий. В Ситке будут рады пшенице.

- Что потом?

- Разгрузимся как можно быстрее, возьмем на борт все, что сможем достать из припасов и воды, затем проложим курс на пролив Кросс. Если повезет, закупим меха и возвратимся до того, как Зинновий натравит на нас свои патрульные корабли.

- Вряд ли удастся так бысро раздобыть меха, если в самом деле не повезет. Впереди нас тоже есть торговцы.

Жан усмехнулся.

- Не волнуйся. Я знаю, где искать меха... много мехов.

Коль, склоня голову, посмотрел на него.

- Похоже, ты много знаешь.

Лабарж пожал плечами.

- Я знаю достаточно. Послушай, Барни, я нанял тебя, потому что ты один из лучших шкиперов на западном побережье. Я нанял тебя за способности, за твои знания, но вот что я тебе скажу. Ты можешь что-то знать об определенном отрезке побережья, но о целом побережье я знаю больше, чем любой моряк. Я специально этим занимался.

- В таком случае, Зинновию будет трудновато поймать тебя.

- Поговорим об этом, когда подойдет время.

Лабарж забрался на койку. Снаружи корпуса шхуны, сразу у его уха, слышался шуршащий звук проносящейся мимо воды, шепчущей свои странные тайны, нерасказанные секреты. На палубе уходящий день окрасит небо в темно-серый цвет, а вода будет играть фосфоренцирующими огнями. Сегдня звезд видно не будет, если только не проблеск случайного света в разрывах облаков. И все же Жан был доволен.

Это был мир, которого он добивался, это был его мир. Рейс на север на своем собственном судне под собственным командованием для того, чтобы скупать пушнину на аляскинском побережье, о котором он так долго мечтал.

Проснувшись через несколько часов, Жан натянул свитер, накинул дождевик и вышел на верхнюю палубу. Над фок-мачтой висела бледная луна, мимо в полутьме проносились морские волны. Брызги летели прямо в лицо, и он попробовал на язык их соленую свежесть.

Идя по палубе вперед, он смотрел, как поднимаются, и опускаются под корпусом огромные волны. За кормой на поверхности не было видно ничего; шхуна была крохотным микрокосмом, маленьким потерянным мирком, двигающимся по морю, и сердце этого мирка стучало в ритм великому океану и бьющемуся в снастях ветру.

Далеко позади осталась девушка с серыми глазами и темными волосами, высокая, царственная девушка, которая ему не принадлежала и принадлежать не будет, тем не менее, именно ей отдано было его сердце и оно останется отданным ей навсегда.

Жан прошел на корму и увидел Коля, широкого, как шкаф, в своей громоздкой одежде, стоявшего у лееров левого борта.

- Как идем?

- Это судно, о котором можно только мечтать. Если его захватят русские, я застрелюсь.

- Видел что-нибудь за кормой?

- Один раз мне показалось, что вижу огонь... вероятно, звезда. Лабарж долго стоял и смотрел за корму, но ничего не заметил; если сзади шел корабль, это почти наверняка был русский торговец.

Если Зинновий пустился в преследование, будет ли на борту Елена? Мог ли тот огонек, который видел Барни, принадлежать ей?

Елена. Как хотел бы он убрать ее из памяти. В том, что он хотел ее, не было ничего хорошего. Она принадлежала другому, и с этим ничего нельзя было поделать. Прежде он никогда не думал о себе, как об одиноком мужчине, однако Елена заставила его понять, как он одинок.

Ни один мужчина не должен идти по жизни один. У мужчины должна быть подруга, чтобы он мог делить с ней не только удачу и силы, но и горести. Он видел, как индеанка из племени блэкфут дралась не на жизнь, а на смерть, над телом своего раненого мужа, однажды далеко в холмах он встретил китаянку, которая давала жизнь своему ребенку в то время, как ее муж работал в пятистах футах под землей, чтобы прокормить их обоих. Когда у людей есть такая храбрость, жизнь обладает особым вкусом. Странно, что избалованные ломаются и плачут первыми, а калеки, слепые и бедные всегда дерутся в одиночку.