Ситка

Шхуна скользила сквозь туман словно призрачный корабль на призрачном море. Жан поднимался на палубу, когда его позвал Коль. Перед "Сасквиханной" лежал открытый канал, но справа открывался еще один, чуть шире первого.

- Что думаешь, Барни?

Коль потер шею.

- Можно только догадываться.

Они вместе прошли на нос и посмотрели на открывавшийся перед ними вид. Оба канала были закрыты туманом. Один мог быть выходом, второй - западней, но который? Следовало решать немедленно, однако Жан медлил, надеясь увидеть какую-нибудь отметинку, какой-нибудь намек на то, какое направление выбрать.

- Что говорит книга? - Коль обратил внимание на черную книгу, к которой иногда обращался за справкой Лабарж.

- Ничего не говорит. Человек, который рассказывал мне об этом канале, не плавал по нему, только пересекал, когда за ним гнались индейцы-тинглиты. Он попробовал воду на вкус, и она оказалась соленой.

Он вдруг окаменел, подняв руку.

- Тихо! Я что-то слышал! Как будто что-то уронили на палубу!

Все прислушались, напряженно всматриваясь в туман и тишину. Коль схватил его за руку.

- Капитан... посмотри!

Это был кусок льда, который образуется у берегов, он плыл из канала, лежавшего впереди, двигаясь по невидимому и сильному течению.

- Переложи штурвал, Нобл, - сказал Жан. - Мы пойдем по другому каналу.

Вдруг из тумана послышался крик.

- Вижу парус! Прямо по курсу! - Слова звучали на русском.

Как один человек, команда шхуны бросилась поднимать паруса. Смена курса привела их в густой, полностью закрывающий видимость туман, и "Сасквиханна", словно серый призрак, стала набирать скорость, а за ними слышался возбужденный разговор на русском.

- Гэнт, Бойар, Турк! - Лабарж развернул троих матросов.- Ложитесь с винтовками на корме. Готовьтесь к стрельбе, но ни единого выстрела без моей команды, поняли?

Он повернулся к Колю.

- Как они смогли увидеть нас, прежде чем мы - их?

- У них был человек на мачте.

За ними раздался неожиданный выстрел пушки, и они услышали, как ядро легло где-то далеко в лесу.

- Обстреливают другой канал, - сказал Гэнт. - Они не видели, как мы повернули в этот.

Через полчаса, быстро скользя сквозь туман, они услышали далеко позади другой выстрел. Сторожевой корабль, очевидно, пошел по другому, более широкому каналу. Однако шхуна шла в неизвестное, и никто на борту не смог бы с уверенностью сказать, где они находятся.

Внезапно "Сасквиханна" выбралась из тумана и все увидели прямо впереди громаду скалы, вздымающейся в небо на более чем двести футов!

Коль счастливо воскликнул:

- Капитан! - он схватил руку Жана. - Мы спасены! Это Эддистоун Рок, и мы не более, чем в двадцати милях от пролива Ревилладжиджедо Ченнел! Я был здесь больше десятка раз!

Далеко за ними патрульный корабль "Лена" под командованием Алексея Бончарова, с бароном Зинновием на борту, медленно проходил незнакомый пролив. Бончаров, зная нрав своего пассажира и старшего по званию офицера, становился все более и более беспокойным. Они шли против течения, и он был уверен, что течение не было приливным.

- По-моему, - начал он осторожно, - в конце этого пролива протекает река. Не думаю, что они пошли этим путем.

- Я вам говорю, что слышал их! - Голос Зинновия был яростно холоден.

Они прошли еще одну милю, две мили. Бончаров был основательно расстроен. Опыт научил его, что преследование браконьеров было абсолютно бесполезным; нужно было ждать, пока не появится возможность поймать их в открытом море, а не бросаться, очертя голову, в узкие проливы, которые изобиловали опасностями. Но кто он, чтобы советовать своему начальнику, офицеру Императорского флота?

Тем не менее, когда туман рассеялся, они увидели две реки, вытекающие в пролив, который заканчивался тупиком, и ни следа "Сасквиханны".

Барон Зинновий побелевшими от гнева глазами смотрел на проплывающие мимо берега и реки, затем резко повернулся, спустился в каюту и не появился на верхней палубе до самой Ситки.

В каюте он налил себе бокал коньяку. Американец опять убежал от него, и тем не менее, он гнал прочь мысли о своей неудаче, как гнал мысли о всех своих неудачах. Он твердо решил для себя одно: нельзя позволить вернуться в Санкт Петербург ни Ротчеву, ни его жене, если уж на то пошло. Он повертел бокал в руке, зная, что должен действовать быстро и решительно. Он хотел возвратиться в столицу богачом, хотел основать капитал. Санкт Петербург самое хорошее место для человека, у которого есть много денег, но без денег там делать нечего, без денег ты ничтожество.

Взять Лабаржа: у него на борту, должно быть, целое состояние в мехах! Шхуна была хорошо известна в здешних водах; Лабарж, наверное, рассчитывал наторговать огромное количество пушнины, если завел ее так далеко на север. Вот если бы он смог захватить корабль со всем его грузом...

Поль Зинновий явился в этот мир в захолустном, уединенном поместье, у родителей он был единственным ребенком. С детства он видел, как надсмотрщики его отца выбивали из крестьян работу с помощью кнута, Зинновий научился делать то же самое.