Сицилианская защита

Когда я минут через пять вернулся обратно, то был очень удивлен. Музыка была выключена, свет же в кабинете, напротив, включен, и все одевались — кто натягивал куртку, кто шнуровал ботинки. Вика и Мариэтта убирали продукты в холодильник.

— Не понял?! — удивился я. — Вы это чего?

— Решили в клуб поехать, там музыка громче и вообще, — пояснил мне Жилин, натягивая на могучие плечи кожаную куртку. — В принципе правильно, чего тут сидеть?

— Ничего, что мы без вас это решили? — застенчиво спросила Шелестова. — Ну мы подумали, что вы не будете против.

— Да нет, не против, с чего бы, — ответил ей я. — В клуб так в клуб.

— А вы с нами? — спросила Мариэтта.

— Да, шеф! — поддержал ее Юшков. — Как же мы без вас?

Вика явно была недовольна, но, улыбнувшись, скорчила гримаску: «Ну, что поделаешь? Поехали».

Клуб был мне давно знакомый, я тут не одну ночь провел — с учетом моей-то бывшей газетной специфики. Все было как всегда: бармен крутил бутылки, народ отдыхал, дамы из категории «последний шанс» скучали у стойки, музыка, полумрак — ничего не изменилось.

Наша компания оккупировала отличное место — и музыка не слишком долбит в уши, и в меру уютно.

— Надо выпить, — одновременно сказали Юшков и Шелестова.

— Я пас, — сказала Таша. — Я вообще скоро уйду.

— На часы посмотри? — фыркнула Шелестова. — Все курьеры уже работу закончили.

— А я на завтра заказ перенесла. — Таша была сама невозмутимость. — Просто мне тут не нравится.

— А чего тогда поехала с нами? — удивился Самошников.

— Компания, — лаконично ответила ему Таша. — Все поехали — и я поехала.

— Нам ее не понять, — резюмировала Шелестова. — По крайней мере, на сухую.

Вскоре перед нами стояли напитки различной степени крепости. Я, например, вообще взял фреш — почему-то не хотелось больше спиртного, и начинала побаливать голова — все-таки тот первач был страшной бодягой.

Разговор не клеился, возникало ощущение, что все немного зажаты. Наконец Шелестова сказала:

— Скучно с вами, как на похоронах. Пойду танцевать.

Следом за ней потянулись и ребята, я же решил выйти на улицу, покурить на свежем воздухе — в висках ломило все сильнее.

Вечерний осенний воздух хлынул в грудную клетку, как стакан воды с бодуна. Ей-ей, было даже жалко портить его табачным дымом. Нет, он и так был разбавлен выхлопом машин и прочими добавками мегаполиса — и все же хмарь в голове немного рассеялась. Осень (как и весна) в Москве всегда пахнет особенно. Исконный запах слегка подпревшей листвы, сырых древесных стволов и липкого тумана перемешивается с ароматами сырого асфальта, табачного дыма и еще черт знает чего, и мы дышим ни с чем не сравнимым и незабываемым воздухом осеннего города.

«Покурю — и домой поедем», — решил я. Как-то не сложился праздник, не то получилось, чего хотелось. Не то что раньше. Может, старею? Или…

Я ухватил сигарету губами и похлопал себя по карманам. Зажигалки не было, стало быть, лежала она в кармане куртки. Я оглянулся. У входа в клуб стояли два охранника, которые в своих серых костюмах напоминали два замшелых валуна. Эти явно не курят. Впрочем, иногда они таскают с собой зажигалки для гостей.

Раздался щелчок, и перед моим лицом заплясал огонек, выпрыгнувший из, надо заметить, очень дорогой зажигалки, уж я-то в этом понимаю. Белое золото, вензель с камушками. Ух ты.

— Вот так всегда — что-то да забудешь. То зажигалку, то сигареты, то еще что. Не так ли, Харитон Юрьевич?

Я прикурил и посмотрел на своего неожиданного собеседника. Мой ровесник, приятное открытое лицо, дружелюбная белозубая улыбка, русые волосы, зачесанные назад, спортивная фигура. Лет эдак шестьдесят-семьдесят назад таких ребят изображали на плакатах рядом с тракторами и станками. Целинники, былинники…

— Что поделаешь, этот мир неидеален, — согласился я с ним. — Но ведь всегда есть выход. Где сам что-то найдешь, где люди помогут.

— Есть такое, помогают, — кивнул русоволосый. — Но это в том случае, если человек того достоин, если он правильно себя ведет в обществе, готов не только прислушаться к советам других людей, но и им последовать. Это ведь все очень важно, именно из этого складывается мнение общества о человеке.

Да, вот ведь как. А меня тут ждали, ждали. Стало быть, и впрямь не обошлось без крота. Ладно, с ним потом, сейчас надо с этим добряком-зажигалочником разобраться. И чего я умную женщину не послушал, домой не поехал…

— Я вот что предлагаю, Харитон Юрьевич, — улыбнулся русоволосый. — Может, пройдем обратно в клуб и побеседуем? Вы уже поняли, что я тут не случайно, я наверняка знаю, что поняли. А что до разговора — так ведь от вас не убудет, не так ли? Тут холодно, не ровен час — простудитесь. Осень уже совсем.

— Ну за заботу о здоровье спасибо, но там внутри громыхает очень сильно и громко. Не дадут поговорить, — засомневался я.

— В чилауте? Ну отчего же, мы там замечательно побеседуем, да еще и под чаек, да с лимончиком. Голова-то, поди, болит?

Какой заботливый, а.

— Ну пошли, пообщаемся, вот только я своим скажу, что собеседника встретил интересного. Они волноваться могут начать, искать меня побегут.