Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 2 (СИ)

Василина запаслась не только вином, но и закуской: сыр, помидоры, виноград, плюс мой десерт, прихваченный с обеда. Сначала я поделилась последними землетрясительными событиями. Уже в сумерках она рассказывала о том, как была счастлива эти дни и как было больно от того, что вместе быть нельзя. И какой он замечательный, и умный, и добрый, и как любит своих детей, и не очень любит жену, но это мать его детей, и он ее уважает, а вот душевной теплоты Доменику с женой не хватает, поэтому так быстро и так глубоко прикипел к Василине. У нее этого добра… в смысле теплоты и душевности… Душевностью она зарядила Доменика на долгие-долгие годы. Он ей был так благодарен за то, что она появилась в его жизни, за то, что раскрасила мир в яркие краски, и он снова стал живым и сильным.

- Ты же хотела завтра вернуться? – удивилась я.

- Не захотела оставаться еще на одну ночь с ним, я бы только измучилась. А так, он пусть мучается, - кокетливо блеснула глазами и перевела взгляд на смятые фотографии.

- А нафига ты их смяла?

- Это не я, это Марк.

- Даже таааак? – не поверила она, - наш Марк? – удивилась. - А чего это на него нашло?

- Не знаю, - расслабленно пожала я плечами, вино растеклось приятной рекой по всему телу, напрягаться совершенно не хотелось, - посмотрел, потом заладил: это кто, тебе он кто, это кто, тебе он кто… Разозлился до белого каления, скомкал, швырнул и хлопнул дверью.

Васькины глаза сделались в два раза шире.

- Наш Марк?

- Я тоже его первый раз таким видела, так что не такой уж он и лапочка и не такой уж он и душечка, - скопировала я ее.

- Может он знаком с Андреа? – предположила подруга.

- Ну тогда, судя по его реакции, они кровники. Если бы тут был Андреа, он бы его прибил. Кстати, об Андреа, - опять вспомнила я о встрече, - завтра к вечеру попадем в Палермо, все верно? – уточнила у подруга, а то вдруг у нее планы поменялись.

- Если ничего нам не помешает, - усмехнулась она.

Я отписалась Андреа о времени и сроках.

- Лиса, как ты думаешь, если бы мы сюда не поехали, что-то бы поменялось в нашей жизни?

- А что кардинально в ней поменялось сейчас? – удивилась я Васькиному настрою.

- Нуууу, в твоей-то много чего поменялось. У тебя новые заказчики, новые родственники, Андреа.

- А у тебя?

Василина задумалась, допила вино, вылила остатки из бутылки к себе в стакан.

- У меня, - вздохнула она, - у меня идет внутренняя глобальная переоценка моих ценностей. И я пока не знаю, хорошо это или плохо.

- Васён, ты просто взрослеешь и начинаешь принимать только свои решения, не спрашивая разрешения ни у мамы с папой, ни у мужа.

Подруга помолчала, переваривая информацию.

- А ты знаешь, да! Мне не все равно, что они обо мне думают, но мне гораздо лучше, когда я поступаю так, как хочется мне, а не им. Мне кажется, что так правильно, и от этого появляется уверенность в своих действиях. Даже если мое решение окажется грандиозной ошибкой, то только потому, что я так захотела, и нет в этом виноватых. А я виноватой не могу быть в приоре, - лукаво улыбнулась она.

- Да и потом, ты программу-максимум уже перевыполнила с отдыхом. Смотри, - начала загибать я пальцы на руке, - на экзотическом острове побывала, любовь с тобой приключилась, книгу написала, осталось накупаться вволю, ну и напоследок еще какое-нибудь приключение найти.

- За этим не заржавеет, у нас еще времени целый вагон остался.

- Ну что? За нас? – подняла я стакан с остатками вина.

- За нас! А кто против нас, тот и не с нами, будем избавляться от балласта.