Сицилийская вечерня: История Средиземноморья в XIII веке

И снова Руджеро проявил себя как более искусный моряк, чем флотоводцы Карла Анжуйского. Он дождался, когда шторм разметает вражеский флот, затем выскользнул из гавани и принялся опустошать побережья в тылу Карла. Король не хотел снимать блокаду с Реджо, особенно когда арагонская эскадра из четырнадцати галер под предводительством барселонца Раймунда Маркетта прибыла в пролив и начала грабить торговые суда. Карл не мог себе позволить послать достаточно кораблей против Руджеро, и тот либо уходил от них, ведя более искусную морскую тактику, либо топил.³⁵¹

Король Карл стоял у стен Реджо меньше двух недель. Он подбадривал солдат, убеждая их, что они вот-вот переправятся через пролив и окажутся на Сицилии, но его неудача в попытке быстро взять Реджо пошатнула моральный дух армии. Когда Руджеро начал высаживать партизанские силы в тылу Карла, тот понял, что должен отступить. Он оставил Катону вместе со своей армией 3 августа. Из-за успешных налетов Руджеро на тирренское побережье Карл выбрал дорогу, идущую вдоль восточного побережья Калабрии. 17-21 августа он был в Кротоне, а неделю спустя — в Бриндизи. Его войско покинуло Калабрию и было размещено на линии, проходящей через южную часть Ба-зиликате и соединяющей залив Поликастро с заливом Таранто.³⁵²

Друзьям Карл объявил, что откладывает свой поход до следующей весны, когда его можно будет предпринять одновременно с французским вторжением в Арагон. Но даже теперь Карл, должно быть, начал терять уверенность. В его армии росло дезертирство, и угрозы наказания никого не останавливали. Красивые обещания торговых привилегий для купцов Акры, которые одолжат ему корабли или деньги, мало к чему привели. Были предложены новые реформы, и Папа даже велел своему легату разузнать, наконец, какими именно вольностями пользовались подданные короля Вильгельма Доброго.³⁵³ Население сохраняло угрюмое безразличие. Арагонские и сицилийские солдаты все еще совершали вылазки с Капри и Искии, чтобы перерезать сообщение в Неаполитанском заливе. На северной границе Конрад Антиохийский совершал набеги через Абруцци из своего замка в Сарачинеско. Сын и наследник короля Карла находился в заключении на Сицилии, и многие сицилийцы требовали его смерти как справедливого возмездия за смерть Конрадина, казненного его отцом. Королеве Констанции, чья природная доброта подкреплялась к тому же пониманием того, что живой принц представляет большую ценность, чем мертвый, было весьма непросто защитить его от разгневанных толп в Мессине. Она перевела Карла Салернского в замок в Чефалу для его же безопасности. Сам король Карл мог бы хладнокровно перенести смерть сына, которого он презирал. Но удар по его престижу был бы невыносимым.³⁵⁴

Однако Карла могли утешить вести о событиях, происходящих на Сицилии. До сих пор главной опорой арагонского правления на Сицилии был Аламо да Лентино. Он был одним из троих заговорщиков, упоминавшихся в легенде как сообщники Джованни да Прочиды: он был капитаном Мессины и руководил ее героической обороной. Теперь Аламо стал главным юстициарием королевства. И вдруг он попал под подозрение. Молва обвиняла его жену, синьору Махальду. Она не смогла простить короля Педро за то, что тот отверг ее домогательства. Махальда отчаянно завидовала королеве Констанции. Королева обычно путешествовала верхом, но когда однажды из-за недомогания ей пришлось по пути к усыпальнице в Монреале въехать в Палермо в паланкине, Махальда, которая чувствовала себя превосходно, тут же прошествовала по улицам Палермо в более пышном, завешенном алой тканью паланкине, покоившемся на плечах недовольно ворчавших слуг ее мужа, которым пришлось нести ее всю дорогу до Никозии. Когда молодой инфант Хайме совершал королевскую поездку по острову, Махальда настояла на том, чтобы поехать с ним, потребовав обращаться с ней как с членом королевской семьи. Затем она оскорбила королеву, отменив под очевидно неблаговидным предлогом предложение Аламо, чтобы Констанция стала крестной их младшего ребенка. Все были уверены, что Махальда намеревается сама стать королевой Сицилии.

Возможно, она повлияла на Аламо; но также вероятно, что он и сам уже сомневался относительно того, насколько выгодным станет для острова правление арагонской династии. Великий заговор, в котором Аламо принял участие, должен был освободить остров, но сбросившие ярмо сицилийцы сначала попытались вверить себя покровительству Папы, а не Арагона. Когда Аламо получил власть в Мессине, то отправил послания не в Барселону, а в Константинополь. Обстоятельства вынудили его смириться с арагонским вторжением. Но король Арагона и его жадные солдаты мало делали для блага острова. Возможно также, что Аламо завидовал своим соратникам — Джованни да Прочида и Руджеро ди Лауриа были итальянцами с материка, не островными жителями. Они хранили верность не Сицилии, а королеве Констанции, дочери старого покровителя Джованни и молочной сестре Руджеро. Им было важно процветание Сицилии, но только если у власти будет королева Констанция и ее дети.