Сицилийский клан

— Больно вам не будет. Если бы мы хотели причинить вам вред, то уже давно сделали бы это. Так что доверьтесь нам и не опасайтесь за свои личные вещи.

Увидев, что Муш отвинчивает вентиль третьего балона, старик решил надеть противогаз и достал его из чемоданчика. В это время в салон вошла Тереза с младенцем на руках. Она на секунду сдвинула противогаз и сказала по-итальянски:

— Все идет хорошо. Стюардессы поднимают спинки кресел и пристегивают ремни. Но я подумала, что малыш…

— Других детей нет? — прервал ее старик, тоже на родном языке.

— Нет, кроме ребят от десяти до пятнадцати лет. Но с ними никаких проблем.

— Все уже спят?

— Да.

— Были такие, кто заартачился?

Тереза показала через плечо на мужа, наблюдавшего за ювелирами.

— Он о них позаботился.

— Хорошо, — решил старик. — Иди с малышом вперед и жди меня.

Он смотрел вслед дочери, пока она не скрылась за баром. Завернутый в розовое одеяло младенец мирно посапывал, не подозревая, что стал свидетелем ограбления века, о котором никогда не сможет рассказать. Сицилиец наконец надел противогаз. Его примеру последовал Муш, с угрожающим видом стоявший в проходе, держа автомат у пояса, в ожидании, пока газ подействует. Тем же был занят и Луи Берлинец. Пассажиры, будучи зажаты между ними, вынуждены были покориться. Впрочем, у них оставалось немного времени для колебаний. В одно мгновение они перенеслись в мир небесных грез и ангельских песнопений.

Отяжелевшие головы пассажиров склонялись одна за другой, а их подбородки скрывались в складках курток и платьев.

* * *

Вдали показались огни Нью-Йорка. Пассажиры «Боинга» спали в принудительном порядке. В синем свете ночников едва были видны расслабленные тела спящих, изредка раздавался храп. За исключением Луи и Серджо, ходивших вперед и назад по проходам салонов на случай, если кто-нибудь вздумает проснуться, вся группа собралась в кабине. У каждого из участников нападения к плащу или пальто был прикреплен номер.

Бортрадист передал на контрольно-диспетчерский пункт международного аэропорта, где внезапное изменение курса самолета вызвало беспокойство:

— Все в порядке. Небольшой инцидент, ничего серьезного. Посадка максимум через сорок пять минут.

Джек, внимательно следивший через стекла противогаза за действиями командира корабля, одобрительно кивнул Сальваторе, который стоял позади них. Рядом с ним был Альдо. В углу кабины, как счастливейшие из смертных, спали стюардессы и стюард, снявшие свои противогазы. Тереза, держа младенца на коленях, прижимала к его лицу маску, чтобы облегчить дыхание.

Командир корабля, тоже в противогазе, пытался возможно точнее вывести самолет к размеченному факелами отрезку шоссе. Да, грабителям нельзя было отказать в смелости. А какая организация! Правда, все газеты писали, что драгоценности потянут не меньше, чем на 80 миллионов долларов. Это могло пронять и гения, и болвана, и сорви-голову, и труса. Джеку он сказал по бортовой связи:

— Это будет довольно рискованно. Автотрасса не рассчитана на нагрузку в сто сорок тонн.

Любитель виски ответил ему с трезвой и решительной улыбкой:

— Мы с тобой сядем, как надо. Ты отвечаешь за пассажиров, я — за своих друзей. Конечно, в момент удара что-то может сломаться, но не думаю, что повреждения будут значительными. Вдвоем мы как-нибудь справимся.

Командир молча посмотрел на него. И все же перед самым приземлением не удержался:

— Что с тобой произошло? Мне кажется, ты хорошо знаешь свое дело.

Джек отвернулся и выключил все огни «Боинга». Его улыбка погасла вместе с ними.

— Не задавай вопросов. Внимание!

Их опытный взгляд уже различал незнакомый и, быть может, опасный участок бетонки. Самолет несся ему навстречу. Командир пробормотал:

— Можешь оставить при себе свою тайну. Но…

Он весь сосредоточился на управлении. Потом наконец закончил фразу:

— Я никому не сообщу твоих примет. Никогда…

Джек был поглощен трудным маневром и не сразу понял. Но когда летающая громадина побежала по длинной полосе, освещенной людьми Фрэнки Витторио, он ответил глухим голосом:

— Спасибо, старина.