Сицилийский специалист

— Тут никакой накладки не случится, потому что разработала эту операцию голова совсем не военная. Десять минут — вот и все, что требуется для нашей маленькой операции, а потом мы можем ехать домой.

— Хотелось бы верить этому, — отозвался Локателли. — Ох, как бы хотелось!

* * *

Спали они плохо. Из тьмы доносились смех, грубые шутки и звуки шарманки, эхом разносившиеся по глухим улочкам. За завтраком Локателли попробовал козьей сыворотки с хлебом и отодвинул от себя миску.

— А где Марко? — спросил он.

— На крыше с биноклем, — ответил Брэдли. Для такого дня он был удивительно спокоен.

— Куда, по-твоему, понеслась вдруг вся полиция?

— Могу сказать: в Фермагосту. Там сегодня утром было совершено нападение на бараки карабинеров.

— Далеко это отсюда?

— Нет, но на сегодня они уже вышли из строя. Чтобы не нарваться на засаду, им придется идти туда пешком.

— Какое совпадение!

— Я бы этого не сказал, — отозвался Брэдли. Он позволил себе улыбнуться всезнающей самодовольной улыбкой, но тотчас же осторожным взглядом окинул маленькую голую комнату, убранную бедно, но со вкусом. В дальнем углу двое крестьян в толстой праздничной одежде молча ели кукурузную кашу. Над подношением из восковых хризантем мадонна, прижимая к груди обезьяноподобного младенца, безучастно взирала на происходящее. — Все будет прекрасно, — заверил он. — Политиканы полчаса назад ушли вместе с оркестром, но на площади осталось еще человек пятьсот — шестьсот.

— Митинг собрал больше народу, чем я думал, — сказал Локателли и опять почесался. Нервный зуд перекинулся на горло.

— Марко считает, что из Мьеры придет около тысячи человек. А с Другой стороны перевала, наверное, раза в два больше.

— Слишком много народу. Что-нибудь обязательно пойдет не так.

— Почему обязательно? Вовсе нет.

— Начнется стрельба. Ты сам сказал, что выстрелы должны обратить толпу в бегство. Собьют с ног детей и помчатся по ним. Многие погибнут в панике.

— Надеюсь, этого не случится, — сказал Брэдли.

— От твоей надежды мало проку.

— Разумеется, несчастные случаи не исключены. Мы должны быть готовы к тому, что несколько человек пострадают. Но на это стоит пойти ради положительных результатов операции. Нацисты обращали в паническое бегство толпы на дорогах Франции. После этого в сражениях уже не было необходимости. Народ надо отпугнуть от красных. Подобная акция может приостановить политическую борьбу на этом острове на целое десятилетие.

— Террор — плохой помощник, — возразил Локателли.

— К сожалению, хороший.

— Нужно убеждать людей, а не терроризировать. Если эта операция превратится в бойню, положение станет в сто раз хуже.

— Десяток переломанных костей — это еще не бойня, — сказал Брэдли. — Не будем утрачивать чувство перспективы.

Последняя в процессе шарманка на запряженной осликом тележке заиграла старую популярную мелодию «Mamma sono tanto felice»[6]. Локателли почувствовал, что на глазах у него выступили слезы. Он был растроган.

— Есть ли на свете такой народ, который все эти годы продолжал бы распевать серенады своим матерям?

— В прошлом месяце они единодушно проголосовали за красного на предварительных выборах, — сказал Брэдли.

Он положил ложку на стол и примирительно улыбнулся. Когда-то Локателли вызывал у него чувство восхищения, ибо был способен попирать все законы, пренебрегая последствиями. Но постепенно вместе с физическими силами ушло и мужество. Теперь каждую проблему он рассматривал с двух сторон, и к исходу операции им овладевала жалость, вызванная частично слабостью, а частично нервным истощением. В этот раз было бы куда разумнее обойтись без него. На следующей встрече с генералом Брэдли попробует как можно деликатнее затронуть вопрос о замене.

— Уж не собираешься ли ты выйти из игры, Джон? — тихо спросил он. — Выйти из игры и оставить меня одного?

* * *

Через час городок был пуст. Локателли подошел к окну, надеясь еще раз услышать слабый напев шарманки, но до него донеслось только воробьиное чириканье. Поросшие рядами рыжих кустов горы окружали Мьеру, но даже в бинокль Брэдли не заметил на склонах никакого движения.

Подъехала машина с Марко за рулем, и Локателли первым сошел вниз.

— Ты что-то притих. Perche stai zitto?[7] Тебя что-нибудь тревожит?

— Нет, мистер Локателли.

— Думаешь, все будет в порядке?

— Все будет в порядке.

— Они все там?

— Большинство. Митинг уже начался.

— А наши друзья?

— Готовы к действию. Вчера вечером я разговаривал с их человеком.

— Думаешь, на них можно положиться?

На гладком, ничего не выражающем лице деревенского жениха промелькнула ехидная усмешка:

— Это — бедные глупые люди, мистер Локателли, но приказ они обязаны выполнить.

Стуча каблуками, спустился по лестнице Брэдли. Глаза его блестели, лицо было напряженным от возбуждения. Радостное предчувствие бурлило в крови, убеждая, что эта операция будет большим козырем в его карьере. Он улыбнулся Локателли и, обняв Марко за плечи, легонько хлопнул по спине.

— Сколько времени нам требуется, чтобы добраться до места, а, Марко?

— Десять минут. Может, и меньше, если дорога свободна.