Сюрприз

— Оно всех беспокоит. Я пришел к выводу, что о нем лучше не думать.

— Я это заметил. Проклятие, твое безответственное поведение не делает тебе чести. После окончания университета ты только и делаешь, что устраиваешь скандалы. — Томас уперся локтями о подлокотники кресла, сомкнул ладони, явно силясь сдержать гнев. — Но это не то, о чем я хотел с тобой сегодня поговорить. Я должен позаботиться о будущем Патриции на тот случай, если что-то случится со мной и моей женой.

— Насколько я понимаю, этим занимаются адвокаты.

— Я уже позаботился о финансовой стороне дела. Согласно моей воле, Патриция будет хорошо обеспечена. Но и ее мать, и я — мы хотели, чтобы она была счастлива.

— Угу… Счастлива.

Томас нахмурился:

— Это как раз то, что не так-то просто обеспечить.

— Я это заметил, сэр. Томас поджал губы:

— Если что-либо случится с Шарлоттой и со мной, обусловлено, что Патриция будет жить в доме одного из родственников Шарлотты.

— И что же?

Томас встретил взгляд Маттиаса.

— Если это условие по какой-то причине не сработает, я прошу тебя дать слово, что ты позаботишься о Патриции.

Маттиас помолчал.

— О чем ты меня просишь?

— Выполнить долг. — Томас устало закрыл глаза, затем открыл и снова устремил их на Маттиаса. — Видит Бог, ты игнорируешь свою обязанность наследника в течение всей своей сознательной жизни, но этой обязанности тебе не избежать. Патриция твоя сестра. И ты позаботишься о ней, если что-либо случится со мной. Это понятно? Я хочу, чтобы ты поклялся.

— Почему ты считаешь, что можешь положиться на мое слово?

— Ты опозорил свой род, когда открыл этот проклятый игорный дом. Ты отправился на поиски древнего Замара вместо того, чтобы заключить брачный договор и подарить мне внука, которому можно будет передать титул. Некоторые подозревают, что ты ответствен за смерть Ратледжа. Ходят слухи, что из-за замужней женщины ты убил на дуэли человека. — Руки Томаса сжались в кулаки. — Но все признают, что ты никогда не нарушаешь обещаний. Я хочу, чтобы ты дал мне сейчас слово.

Маттиас несколько мгновений молча смотрел на отца.

— Я понимаю, как нелегко вам идти на это, сэр. Должно быть, вы очень любите Патрицию.

— Она и ее мать — это свет в моей жизни.

— А когда вы смотрите на меня, вы видите лишь тьму, в которую вас ввергла женитьба на моей матери, — тихо заключил Маттиас.

Томас напрягся. Он поднял глаза на белую прядь волос среди черной шевелюры — точь-в-точь как и у него самого.

— Помоги мне Бог, каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу в тебе своего сына и наследника.

Маттиас невесело улыбнулся:

— Как же все это неприятно для вас, сэр!

— Ты ничего не сделал для того, чтобы это стало приятным, черт возьми! — Гнев Томаса вдруг сменился каким-то безразличием. — Ты вряд ли поверишь мне после всего того, что было между нами, но я сожалею, что мы мало времени провели с тобой вместе, когда ты был помоложе. Возможно, мне удалось бы привить тебе более сильное чувство долга.

Маттиас промолчал.

Томас пристально посмотрел на сына:

— Ты даешь слово, что позаботишься о Патриции, если со мной что-либо случится?

— Да. — Маттиас взялся за газету, которую до этого читал.

Томас нахмурился:

— И это все, что ты можешь мне сказать?

— Я дал вам слово касательно Патриции. — Маттиас поднял на него взгляд. — Вы хотите от меня чего-то еще, сэр?

— Нет. — Томас медленно, тяжело поднялся. — Нет… Ничего больше. — Поколебавшись, он добавил:

— Хотя это не правда. Есть еще одна вещь.

— Какая же, сэр?

— Ты намерен когда-либо жениться? Или ты хочешь отомстить мне и прервать наш род?

— За что я должен мстить, сэр?

— Черт побери! Ведь мы оба знаем, что ты обвиняешь меня в страданиях матери!.. Но ты уже вполне взрослый и должен понимать, что в любой коллизии существует две стороны. Если бы ты оказался на моем месте, ты бы понял, почему я действовал так, а не иначе.

— Я должен действовать наверняка, чтобы не оказаться в таком же положении, — вежливо сказал Маттиас. — Всего доброго, сэр.

Томас некоторое время стоял, словно хотел сказать что-то еще. Очевидно, не найдя подходящих слов, он повернулся и направился к выходу.

Маттиас смотрел ему вслед. Его поразило, каким старым выглядел отец. Внезапно из каких-то глубин вырвалось на поверхность долго сдерживаемое желание заслужить одобрение Томаса.

— Сэр!

Томас повернулся;

— В чем дело?

После секундного колебания Маттиас сказал:

— Я намерен выполнить свой долг в отношении титула. Я не допущу, чтобы наш род прервался.

Нечто похожее на облегчение, даже на благодарность, появилось в лице Томаса.

— Спасибо. Я сожалею, что я… Впрочем, это уже не важно.

— О чем вы сожалеете, сэр?

— О том, что я не дал тебе денег на твою первую экспедицию на Замар. — Томас помолчал. — Я знал, как много значила для тебя эта экспедиция.

Маттиас понимал, что в этот вечер они с отцом были как никогда близки к примирению. Он заставил себя отбросить воспоминания и вошел в кафе.