Сюрприз для любимого

Когда мы с девчонками выпорхнули дружной толпой из моего семейного склепа, в котором по ошибке мы жили, как живые люди, уже темнело. Настроение было странное: то ли водки выпить, то ли зарезать кого. Возможно, что и то, и другое в тот момент было бы для меня в самый раз. Мы подошли к столику и, как заправские хулиганы, сели на него, поставив ноги на лавочку. Видимо, все дело в том, что в темноте не видно, грязная лавка или нет, так что рисковать не хотелось. Сначала мы просто молчали. Потом Каринка вздохнула и приобняла меня за плечи. Все оживились.

– Не, ну как он врал, как он врал! – закатила глаза Машка, кивнув в сторону подъезда.

– Надо же что-то состряпать! – фыркнула Любка. – Да у него на лбу написано, что он и пельменей не отварит себе сам.

– Не, девчонки, скажите на милость, почему он ничего не убрал? – возмутилась Карина. – Неужели же трудно было догадаться, что плов надо выкинуть.

– А цветы подсушить. И пыли нанести, – хмыкнула Любка. – Ты в своем уме? Мужики вообще о таких вещах не задумываются. Это все она – бабища его, – это она хотела о себе знак подать. Говорю тебе, у нее все это не просто так. Развести она его хочет, сучка такая. Ну ничего. Ничего, мы ей устроим. Она у нас попляшет. Шиш ей с маслом, а не нашего Лешку, верно?

– Конечно! – кивнула Машка. – Завтра мы ее отловим и отмудохаем.

– Я не умею мудохать, – возразила Кариночка.

– Ничего. Зато у Любки удар левой прекрасный. Помнишь, как она своему мужу синяк поставила? – усмехнулась Машка.

Любка покраснела.

– Я же просила, девки, не надо напоминать. Я ж была не в себе.

– Так и сейчас надо уже выходить. Из себя-то, – пожала плечами Маша. – Верно, Юль?

– Знаете, спасибо вам большое за все, но я, пожалуй, пойду, – ответила я, глядя, как подростки, нахмурившись, проходили мимо детской площадки.

Мы заняли их место, и теперь они не знали, куда деваться, так что маячили перед нами, всеми силами давая понять, что время благовоспитанных мамаш уже закончилась. Гейм, как говорится, овер.

– Проходите, детки, проходите. Не толпитесь. – Машка махала рукой так, словно перед нами были не подростки, а стайка жадных голубей на площади. – Ты о чем, Юль?

– Пойду я, – повторила я.

– Пойдешь? Куда? – не поняла Маша.

– К метро, – пространно пояснила я, испытав странное желание закурить. Вообще-то я курить не умею, а тут вдруг, глядя на этих детей, захотелось почему-то попробовать. Нет, не то чтобы я никогда не пробовала. Когда-то давным-давно – когда деревья были большие.

– Юль, ты чего? – окрикнула меня Любка.

Я с трудом вынырнула из мыслей и посмотрела на нее.

– Я в порядке, – успокоила я ее.

Но она почему-то замолчала и напряглась. Возникла неловкая пауза, девчонки переглянулись, обеспокоенно оглядели меня с ног до головы.

– Уверена? Куда ты собралась?

– Мне… мне надо побыть одной. Вы только не волнуйтесь, ладно? Завтра увидимся.

Я старательно сдерживалась, чтобы не встать и не уйти просто так, без всяких объяснений. Мне хотелось, чтобы все они убрались, исчезли. Просто в одну секунду испарились, забрав с собой и весь этот дурацкий мир в придачу.

– Так ты завтра пойдешь в «Шеш-Беш»? – забеспокоилась Любка.

Я не сразу даже поняла, о чем это она. Ах да, «Шеш-Беш», Алешкин ресторан, Алешкина любовница, поимка на месте преступления. Боже, как все глупо… Однако Любка смотрела на меня пристально и с прищуром. Еще бы, ведь она эту информацию добывала, рискуя жизнью. Ну, не жизнью, но репутацией.

– Я не знаю. Я… я позвоню, – забормотала я. Голова была тяжелой и работала плохо. Хотелось уйти в себя.

Каринка посмотрела на меня, затем встала и отряхнулась.

– Да, девочки, пошли. Ей надо. Я знаю, что это такое, – кивнула она.

Я вспомнила, как год назад она сидела рядом со мной с вот таким же белым лицом и тоже просила, чтобы мы ушли и не вмешивались. Но она тогда уже знала, что будет делать и как будет ко всему этому относиться. Я ничего не знала. И даже не хотела об этом думать. Просто хотелось, как в детстве, сесть в поезд и под стук колес уехать куда-то далеко-далеко. Навсегда-навсегда.

– Не нравится мне все это! Может, тебе у меня переночевать? Я сейчас же позвоню своему и предупрежу, – предложила Машка.

– Не надо. – Я умоляюще посмотрела на нее и сжала ее руку, испугавшись, что она и правда возьмет и разовьет свою бешеную активность.

Нет, ничего я ни от кого не хотела. Только тишины и еще, может быть, сигарету. Как в кино, посмотреть пристально вдаль, чтобы от моего пронзительного взгляда у зрителя (как будто бы меня показывают в кино) перевернулось что-то в душе. И в этот момент я поднесу ко рту горящую сигарету и выдохну клубы сизого дыма. И тут станет окончательно ясно, что я СТРАДАЮ.