Сюрприз для маркиза (СИ)

— Персиваль ЛаМэр был магом, — без лишних прелюдий сказал брат. — Стихийником. Самым сильным из тех, кого я когда либо знал. Именно ему я доверял грузы которые нужно было доставить срочно или в обход, кхм…таможне. Я бы не стал идти на неоправданный риск, не узнав всю его подноготную. Он отлично скрывал эту свою особенность, да и команда молчала как будто враз онемели, но я был дотошлив и знал где искать. Он погиб в Стеклянном море в страшный шторм. Жан сделалглоток остывшего тая и продолжил:

— Одному из трёх судов удалось вырваться из этого белого шквала. Вы знаете, что Призма Мораны опасна априори, вне зависимости от времени года, прибавьте к этому сезон штормов. В общем, или он переоценил свои силы, или уж слишком лакомым был обещанный кус, но он погиб именно там. На стыке Стеклянного моря и Призмы ощущение времени меняется, поэтому точного времени, когда он погиб никто не знает. Время там течет по иному, а вот то, что он не был магом — полная ерунда.

Некоторое время Девоны потрясённо молчали. Они не знали этого и были уверены, что он просто удачливый морской волк.

— Скажите, — обратилась я к родственникам Лилит, — а вы не замечали за ней каких либо странностей, ну помимо очевидной… Может она любит смотреть на открытое пламя, или любит морские просторы? Они молчали.

— Я не замечал ничего такого, возможно я не так часто оставался с ней, — ответил маркиз.

А вот Анна нетерпеливо прервала его оправдания и сказала:

— О да, она чрезвычайно любит море. Каждый раз когда мы приезжали в Сорум или в другой морской городок, она не отходила от водной глади, шепталась с ней, ласкала поверхность, купалась даже в большие волны. А ещё она разговаривает с ветром и может его успокоить, а тот шепчет ей в ответ. Сначала я беспокоилась, но у девочки совсем нет друзей, и я подумала, что она их…ну выдумала…вообразила… у малышки совсем нет детства.

— Видимо стихии действительно стали её друзьями, и в том, что вы этого не заметили, нет вашей вины, вас больше занимало её здоровье. Но Лилит по всем признакам неицинированный маг — стихийник, — с облегчением заметила я. Надеюсь что мы докопались до сути и я смогу помочь внучке Анны. Других версий у нас не было, мы итак потратили весь вечер и большую часть ночи на поиск решения. Поэтому попрощавшись, я отправилась в свою комнату, хотя бы немного поспать. Вилли встретил меня осуждающим взглядом, вытащил свой зад из пылающего камина, и увидев насколько я без сил, жалобно заскулил и начал лизать мою руку. Сжалившись над псиной, я быстро вывела его по делишкам и откинувшись на мягкой перине, провалилась в тяжёлый сон без сновидений. Наверно это какая-то моя особенность — отключаться полностью, без остатка и сомнений. Когда мне требовались дополнительные ресурсы мой организм находил их.

Поздно утром ко мне в комнату постучался Михаэль. Я уже освежилась и позавтракала, поэтому сразу пошла к девочке. Когда зашла в детскую это милое создание с аккуратно заплетенными косичками сидела за игрушечным столом и проводила церемонию тая своим куклам. Наливая свежезаваренный отвар из крошечного, розового чайничка в фарфоровую чашку, она с осторожностью поила большую куклу, сидевшую напротив, предлагая ей к ароматному напитку свежеиспечённый кекс с ванилью и изюмом.

Маркиз шедший следом за мной, вошёл в комнату, присел на золотистый, ажурный стульчик и потребовал самого вкусного таю.

В дальнем углу комнаты, рядом с окном, стоял большой сундук для игрушек, красного дерева с окованными серебром углами. На нём, сгорбившись и подперев лицо руками, сидел пожилой мужчина, чьи благородные черты лица выражали все: скорбь, мрак и ужас переживания. Думаю дед по настоящему любил внучку, но черезвычайно боялся уйти за Грань, не передав дар. Сильных практикующих стихийников осталось крайне мало. Раньше их было множество. Возможно это следствие техногенного прогресса, высокого уровня науки и меньшей потребности данного вида магии, я не знаю.

Старик поднял на меня такие же синие, как у внучки глаза и прокаркал охрипшим голосом:

— Прогонишь меня, некрос?

Я обошла малышку так, чтобы закрыть собой и ответила:

— Ты же убиваешь ее, давишь. Это — насилие. Поразительно как у нее хватило сил столько времени противится тебе.

— Не хочу чтобы она мучалась, я люблю её и, пытался уйти, но не могу…что-то не пускает меня. Я несколько лет стараюсь передать ей дар, но у меня ничего не получается. Она противится, — повинился стихийник, его плечи поникли.

— Ей не нужно твоего дара, у нее есть свой. Причем вероятнее всего, он не слабее твоего, если у нее хватило сил столько времени сопротивляться слиянию, — заметила я.

Призрак Персиваля нахмурил косматые брови, и начал отрицательно мотать головой.

— Нет-нет, у нее нет…не может быть…я…не возможно…так не бывает…

— Редко, но бывает, — перебила я покоянное бормотание призрака. — У нас очень мало времени. Лили может принять твой дар, только если захочет. Если нет — ты навсегда уйдешь и больше не потревожишь ее, уж за этим я прослежу, обещаю.