Сюрприз на Рождество

– Я не буду участвовать, бабушка, – заявила Гортензия. – У меня есть уважительная причина. Даже две. – Она взглянула на мужа и покраснела.

– Может быть, Энн… – с надеждой проговорил Алекс.

Однако герцогиня подняла руку,

– Энн нужна мне на роль Эмилии в «Отелло», – произнесла она.

– Но, бабушка, – вступила в разговор Энн, я не актриса.

– Твоя ошибка заключается в том, – сказал Клод, – что в последний раз ты чересчур тщательно заучила роль, добросовестно репетировала и играла столь убедительно, что после этого была занесена в список звезд тети Джеммы. Теперь не жалуйся.

С холодным равнодушием Джек ожидал своей очереди.

– А ты, дорогой Джек, – напоследок сказала бабушка, бросив на него твердый взгляд, – ты сыграешь Отелло в сцене смерти Дездемоны. Кто лучше тебя сумеет исполнить роль страстного любовника, сбитого с толку?

Черт! Черт побери!

– О! – Пруденс вздохнула, а потом усмехнулась. – Как повезло графине де Вашерон, пусть даже ты убьешь ее в той сцене. Я была твоей возлюбленной в последней пьесе. Помнишь?

– Джек, когда мисс Бекфорд увидит тебя в роли Отелло, она упадет в обморок от ужаса и жалости, – заметил Перегрин. – Поцелуи в галерее ничто по сравнению с этим.

– Поцелуи в галерее? – хмуро переспросил Алекс. – Кто воровал поцелуи в галерее? Ведь не ты же прошлым вечером, Джек? Я думал, ты ходил показывать мисс Бекфорд портреты.

– Кто-то уже целовался украдкой в галерее? – тихо взвизгнув, поинтересовалась Гортензия. – Неужели мой брат Джек? Это сильный удар по моей женской чувствительности, а также остальной тонкой конституции. – Она прекрасно изобразила обморок, упав на руки Перегрина.

Джек встал и нарочито медленно направился к двери. Повернув ручку, он оглядел пораженных родственников.

– Идите к черту, – сказал он и вышел из комнаты. За закрывшейся дверью воцарилась зловещая тишина. Гортензия опять взвизгнула.

– Кто-то только что закапризничал? – поинтересовалась она и еще раз упала на руки Перри.

– Гортензия, – мягко пожурила ее Энн, – он не шутит. Джек сказал это не шутя.

Гортензия уселась с неожиданно посерьезневшим лицом.

– Бабушка, – произнес Алекс, – думаю, ухаживания вывели его из себя.

– Это лишь дело времени, – самодовольно проговорила герцогиня. – Годами Джек не предпринимал ничего ответственного. Клод! Ты должен, как обычно, стать нашим театральным директором. Разумеется, в руководителе нуждается вовсе не графиня. Даже мысль об этом может оскорбить ее. Но за остальным требуется присмотр. Ты займешься этим? – В ее голосе не прозвучало вопросительной нотки.

– Как скажете, тетя, – покорно согласился. Клод.

Руби решила прогуляться к дому приходского священника, чтобы навестить родителей. С собой она взяла Роберта. Куда бы ни направлялись его любимые Руби и Бобби, Фредди всегда присоединялся к ним. Ни у кого на коней дня не было запланировано ничего особенного, зато стало очевидно, что последующие дни будут заполнены делами до предела. Все догадывались, а Мартин вслух заметил Мод, что вскоре герцогиня начнет контролировать их каждую минуту, поэтому засвидетельствовать свое почтение Фитцджеральдам отправилась большая компания. Все захватили своих отпрысков, чтобы похвастаться ими.

* * *

Джек не присоединился к остальным. Он стыдился своей утренней вспышки. Ведь они могли подумать, что он, первый насмешник в семье, не вынес подшучиваний родных и не выдержал конкуренции.

Джек решил, что вернулся бы в Лондон без дальнейших раздумий и последовал за Регги и его куртизанками в деревню, если бы не Джулиана Бекфорд. Он не мог пренебречь девушкой и унизить ее в глазах их семей Кроме того, стоило ему покинуть Портленд-Хаус после утренней выходки, и он никогда не посмел бы встретиться с родными вновь.

Он нашел Джулиану в одном из салонов в обществе ее матери и группы пожилых леди и вымолил разрешение на оремя забрать ее из их компании. Позволение было милостиво ему даровано. Джек увел Джулиану в оранжерею.

Он взял ее руки в свои, когда они уселись среди папоротников, и рассмотрел изящные смуглые пальчики с короткими блестящими ногтями. Она выглядела чрезвычайно привлекательно в бледно-голубом платье без украшений, подчеркивавшем ее стройную фигуру. Ему захотелось заключить ее в объятия и до конца жизни защищать от всех неприятностей. Джек был бы рад влюбиться в нее.

– Вы будете играть с графиней, – произнесла Джулиана. – Должно быть, вы в восторге. Говард говорит, она величайшая актриса. Светское общество присутствует на каждом ее спектакле в Лондоне.

«В восторге». Какое странное выражение. Джек не верил, что его что-то могло привести в восторг. Он улыбнулся.

– Так говорят, – ответил он.

– Вы никогда не видели ее игры? – удивленно спросила Джулиана.

– Уже много лет не видел.