Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)

3. «Жизнь, Вася, ничего!» Когда собаки роют землю! «Чуден Днепр…»

К Актинии пришёл Василий Типчак.

Широко раскрыл дверь, степенно шагнул сапогом через порог, рывком снял кепочку, остановился, сказал басовито:

— Здравствуйте, Актиния Никаноровна! Принимайте гостя!

Это был рослый чубатый парень с детским плутовским лицом.

Поздоровавшись, он прошёл к столу, достал из одного кармана вельветовой куртки «пузырёк беленького», из другого — «флакон красненького», спросил:

— А Настя дома?

— Сейчас придёт.

Костя и Люся-Мила сидели в своём закутке, отгороженном от общей комнаты матерчатой ширмой — «простынёй на верёвочке», как говорил Ромашкин.

Типчак скинул куртку, повесил её на, спинку стула.

— Уф, жара! Как жизнь, Акгиния Никаноровна?

Актиния, сухонькая бабка в платочке горошком, за суетилась, собирая на стол. Она бегала по комнате, приговаривая скрипучим голосом:

— Жизнь, Вася? Ничего, ничего, ничего,

— А вы не бегайте, Актиния Никаноровна.

— Так уж привыкла, успевать надо. Вот и приходится всё делать лётом, лётом…

Типчак был для неё желанным гостем. Актиния видела в нём будущего зятя. Молодой, весёлый, в жизни опытный, хозяин отменный. И рука у него во всём мужская. Рано оставшись вдовой, Актиния всегда мечтала о мужской руке в своём доме. Баба ведь и гвоздь не так забьёт, не говоря уже о том, что она ничего не понимает в перегоревших электрических пробках. А у настоящего мужчины, вроде Типчака, всё ладится. За пять минут починил керогаз!

А Настя к Типчаку равнодушна. Так, может, раз когда улыбнётся, слушая его необыкновенные рассказы о том, где он жил и что видел. Глупая она ещё, Настя. За такого крепкого мужика только держаться. С ним нигде не пропадёшь. Надо дровишек — привезёт, крышу покрыть — толя раздобудет. И денег много не спросит. Не то что Петрович. Тот притащит с холодильника мясо или рыбу — всё цену набить старается. А ей-то, Актинии, от продажи мяса и пирожков тоже что-то должно остаться… Вроде Петровича и другой сосед Актинии — Михаев. Скареда. И куда ему столько денег! Каждый день из пекарни полные карманы муки уносит. И какие карманы! В них по три кило входит… Жена ему специальную куртку сшила.

В свои коммерческие дела с Типчаком, Петровичем и Михаевым Актиния Настю не посвящала. Спросит иногда дочь, откуда, мол, у нас мясо, Актиния скажет:

— А помнишь, телёночка прирезали? Вот мясо до сих пор и тянется. Уметь надо, Настенька, домашнее хозяйство вести.

… — Так хорошо, значит, живём, Актиния Никаноровна? — в который раз спрашивал Типчак.

— Хорошо, хорошо. Кости только болят. К непогоде, наверно.

— Дождь будет?

— Конечно, дождь. Всё про то говорит. И собаки землю роют, и куры ощипываются, и воробьи в песке валяются.

— Интересно. Не знал, ежели воробьи валяются… Давайте-ка по рюмочке, Актиния Никаноровна!

— Что-то вы торопитесь, Вася. Я уж вижу: пили сегодня.

— Петровича встретил. Кстати, он говорит: за мясо Актиния задолжала.

— Тсс! — просвистела Актиния, указав на ширму. — Там квартиранты.

Захмелевший Типчак на её слова внимания не обратил и продолжал говорить о Петровиче. Так Ромашкин и Люся-Мила стали невольными свидетелями весьма познавательной для них беседы.

«Полупроводники! Электроника! — думал Ромашкин. — А воруют по-старому, самым примитивным образом… И что они только там морозят в счёт восьмидесятого года?!»

Потом пришла Настя. Типчак поднялся из-за стола и, стараясь быть галантным, подал ей стул.

— Как жизнь, Настенька?

— Ничего.

— Что вы с мамой всё отвечаете: «ничего, ничего»? Ничего — пустое место. Жизнь должна быть полной чашей! Эх, Нина, то есть Настя, мало ты видела. Вот на Севере я был. Это жизнь! Нанялся в геологическую партию рабочим. Ничего не делать — только ломом во льду лунки долбить. Где укажут — там и долбишь. А за это и одевают, и обувают, и поят: двести граммов спирта в день бесплатно! И помидоры свежие круглый год! Выл у меня один кореш, лет на десять постарше. Решил он осесть в Москве, жениться. Пошёл в милицию, а там очередь на прописку; сунулся в магазин — очередь за колбасой; костюм хотел справить — обратно очередь… Плюнул и опять уехал лунки долбить. Там ни очередей, ни прописки. Сегодня под Мурманском, завтра на Чукотке. А костюм нужен только, если пролётом в Москве или Ленинграде в ресторан зайти, погулять. Вот так, Валя, то есть Настя! Ну, развернулись мы исключительно. Денег — вагон! Пульман! И девать их некуда! Сидим в ресторане «Якорь», пьём, заказываем разные шницеля уже который час, и вдруг подходит к столику администратор нашей геологической партии: «Где же вы, ребята, пропали? Вас самолёт ждёт. Я вас везде ищу, все московские рестораны объездил». Что дальше получилось — не помню. Только проснулись мы на другой день уже на Таймыре… Вот какая жизнь была! А потом подался в Красноводск к рыбакам. Ну их, думаю, эти лунки, к чёртовой матери! А в Красноводске чёрную икру ложками ели! Ещё по рюмочке? А?

— Может, хватит вам, Василий Николаевич? — робко спросила Настя.