Сюрприз в рыжем портфеле

— Директором? Отличная должность! Многие мечтают, но не многим достается.

— Достается! Ох, как достается!

Я говорю:

— Да что уж там — «достается»? Преувеличиваете, Александр Иванович. У вас штат-аппарат, у вас помощник, секретарь. Главное, как я понимаю, твердо поставить дело, четко определить режим дня.

— Ах, как вы все хорошо знаете! — язвительно улыбаясь, говорит Александр Иванович. — Не работали ли вы уж директором?

— Не работал, но знаю. Все крутится, все вертится, а директор сидит — газету читает. И время от времени на часы поглядывает: ждет сообщений об исполнении его распоряжений. Самое важное — не упускать главного! И ближе к делу!

— А вот и не всегда получается — ближе к делу, — замечает Александр Иванович. — У меня, например, с утра были нелады на конвейере сборки трансформаторов. А до трансформаторов руки так и не дошли.

И тут он рассказывает мне про всякие отвлекающие моменты. Я опять:

— Преувеличиваете. Я бы…

А он вдруг взрывается:

— Что вы — «я бы», «я бы»? Вы только советы давать любите.

— Люблю. Это верно. Это моя слабость.

— А вы сядьте на мое место, а потом говорите.

— И сяду! — говорю я, не желая отступать.

— Хорошо! Садитесь! — отвечает он, также не желая отступать. — Приходите завтра в восемь ноль-ноль и беритесь за штурвал.

…В восемь утра Александр Иванович представил меня ближайшим сотрудникам — секретарю Леночке, а также помощнику, заместителю.

— Сегодня меня нет. Сегодня директором будет товарищ Скамейко, — и при этом на меня указал.

Когда все вышли из кабинета, я снова пригласил секретаря и сказал:

— Дайте мне, Лена, почту. И, пожалуйста, соедините с конвейером сборки трансформаторов. У них что-то там не клеится.

— Почту сейчас принесу, — ответила Лена. — Но возьмите телефонную трубку: вас просят из треста.

В тресте мною были недовольны.

— Почему вы сидите у себя, а не у нас? Вы забыли, что сегодня совещание? Быстро забирайте цифры, характеризующие…

— Стойте, стойте, — попросил я. — Не так часто.

Я пригласил помощника.

— Подготовьте данные, характеризующие…

— Примерно представляю, — ответил помощник. — Не первый раз.

На совещании мои данные никому не понадобились. Я сидел и слушал, как руководители предприятий заверяли трест, что план они выполнят. Когда очередь дошла до меня, то я заверил тоже.

— Можно не сомневаться, — сказал я, хотя сам не очень верил в свое утверждение. Но если бы я выразил сомнение, меня задержали бы, а я торопился: не давали покоя трансформаторы.

— Лена, соедините меня с конвейером.

Но секретарь, видимо, не расслышала моей просьбы. В приемной возник шум, и вслед за тем в кабинет ворвался атлет в тренировочном костюме.

— Вам что надо? — спросил я. — Это вы шумели за дверью?

— Я, — ответил атлет. — Меня не пускали без очереди.

— А почему вас надо без очереди?

— Я тренер футбольной команды. Мы начинаем первые игры, и вам предстоит утвердить состав команды «Трансформатора».

— Слушайте, — взмолился я. — Утверждать состав может совет спортобщества, завком…

— А вы, товарищ Скамейко, самоустраняетесь? Вам все равно. На других заводах…

— Давайте ваши списки.

— Читаю: вратарь — Маманин, защитники — Деверев, Тетехин, Чурбак, полузащитники — Тумба и Лихой…

Едва тренер окончил чтение списка, как в кабинете появилась Лена:

— Товарищ Скамейко, делегация ожидает в полном составе. Собрались все.

— Кто собрался? Куда собрался? Какая делегация?

— Делегация по обмену опытом. Гости. Приехали из Большой Рябинушки.

— Прежде соедините меня со сборочным конвейером.

— Сейчас там обед.

Распрощавшись с тренером и посоветовав ему на всякий случай поменять местами Тумбу и Лихого, я принял делегацию.

— Леночка, угостите товарищей из Большой Рябинушки чаем, — с теплотой в голосе предложил я.

Делегаты, уставшие от ходьбы по городу, пили чай, и я, стараясь быть максимально радушным, говорил все, что придет в голову.

А с конвейером сборки трансформаторов связаться мне все еще не удавалось, ибо после ухода делегации моим кабинетом завладел оператор кинохроники. Затем я давал «добро» на переноску забора.

Тут я немного вскипел:

— Неужели же, кроме меня, некому заняться этим забором?

В ответ услышал:

— А кто у нас все решает? Вы у нас все решаете. А еще, товарищ Скамейко, требуется несколько ваших авторитетных слов по телефону, Сейчас мы вас соединим с ветеринарной станцией, автозаправочной колонкой, медвытрезвителем и мастерской по ремонту надувных лодок.

Потом я тет-а-тет беседовал с режиссером драматического театра, который в основном говорил сам, а меня слушать не хотел:

— Понимаете, мы затеваем эстрадно-феерический спектакль «Трансформаторы». Пьесы нет. Мы берем у вас производственно финансовый план и ставим его на сцене. Декорации — трансформаторы. На занавесе — графики, синьки и кальки. Четыре мима в черных трико.

В кабинет вошли четыре мима. Они долго жали мне руку, кланялись и отчаянно жестикулировали.

— Я не понимаю вашего мимического языка, — сказал я. — Говорите же по-человечески!

Из того, что они говорили, я тоже ничего не понял: то ли я должен шефствовать над ними, то ли они хотят надо мной.

И вдруг я услышал, вздрогнув при этом: