Сюрприз в рыжем портфеле

Прошелся и по нашему отделу. У нас, мол, из всех сотрудников только одна машинистка работает — Зайцева. В коридоре не болтает, телефон не занимает: она на сдельщине.

А до нее были тут три машинистки на ставке. И к ним, бывало, не подступись: заняты. Поэтому мы все бумаги печатали сами. Одним пальцем. Представляешь, сидят старшие инженеры и одним пальцем: тюк тюк-тюк. Понесут бумагу начальству, а у того — поправки. Начеркает начальство красным или синим карандашом, и старшие инженеры опять одним пальцем: тюк-тюк-тюк.

А с Зайцевой хорошо. Она все успевает. Но относятся к ней некоторые сотрудники прохладно и даже насмешливо: халтурит, мол, деньгу зашибает.

Про эти разговоры и сказал Стеклов на собрании:

— Как же так получается? И кто на самом деле халтурит? Кто работает или кто не работает?

Вот ведь как завернул!

Но тут председательствующий по фамилии Кум-Кумачевский постучал ключом по графину:

— Товарищ Стеклов свой регламент исчерпал. Многое, что он сказал, представляет интерес. Но некоторые его оценки слишком резкие. Я понимаю, что это от увлеченности, от пылкости, от молодости. Но тем не менее… И кроме того, мы с вами договорились к семи закругляться. А тут осталось несколько записавшихся для выступлений. Но, товарищи, смотрите. Нам фильм обещают показать — то ли швейцарский, то ли голландский. Названия не помню, но детям до шестнадцати лет нельзя… Фильм идет два часа. К девяти он должен быть уже в другой организации. Будем мы дискутировать или закончим?

Собрание высказалось за то, чтобы прения свернуть. Уже, мол, поздно. Пора кино смотреть.

Стеклову я слово все-таки дал бы. Честно признаюсь, нравится он мне. Но я молчу. Сам пойми: пришел новый человек, да еще лично Горчицыным приглашенный, и вразрез с другими идет. И, по сути, против самого Горчицына. Кстати, он, Горчицын, сидя в президиуме, все время на меня смотрел: «Ну, мол, как ты, Сынулин?» А взгляд у него все-таки пронзительный… И усами…

В заключительном слове о выступлении Стеклова Древесный сказал, что тот перехватил в критике и вел себя неуважительно по отношению к коллективу.

Да, насчет коллектива. Вестовой, Кудымкаров и Чебуреков сказали мне, что я в коллективе привьюсь. И тебя ждут. Идея, которую ты высказал, реальна. Пройдет некоторое время, освободится какое-нибудь место, и ребята замолвят о тебе словечко Горчицыну. Тогда и ты сюда переедешь. Тебе, холостяку, собираться недолго. Чемодан в руки — и айда. А как работать — помогут. Да и я что знаю — расскажу.

Спасибо за письмо. Читал его и видел перед глазами нашу тихую Антоновку, вишневые сады и колодец с журавлем, что напротив лавки сельпо.

Поздравляю с премией и с присуждением первого места в соревновании по «Пенькотресту». Просто приятно за тебя!

Крепко обнимаю!

Твой Лешка.

17 июня

П. С. Наверно, я тебе очень длинно пишу, но так получается. С кем же мне еще поделиться? А Фисе я пишу коротко. Если я ей дома начинаю что-нибудь про работу рассказывать, она всегда говорит: «Отдохни».

Друг мой Вася!

Некоторое время не писал тебе: у нас шли крупные пертурбации. Неожиданно поступил, приказ о сокращении штата УКСУСа на тридцать человек, а у нас всего сто двадцать.

Ну, народ забегал к Горчицыну: «Что с нами будет?» И я сам перетрухнул порядком: мне квартиру вот-вот должны дать. А дома Анфиса уже вещи собрала. Очень ей сюда хочется: у нее тут сестра. И потом она любит ходить в музеи. Рисовала когда-то. А больше всего, догадываюсь, кино ее к себе тянет. Что у нас там в Антоновке увидишь?

Да, забегали люди к Горчицыну, волнуются. А он, как всегда, спокоен. Только усами шевелит больше обычного.

Я, говорит, понимаю, что от сокращения страдают интересы учреждения, интересы коллектива и что-то надо делать. Сожалел: «Есть у меня одна кнопка, на которую можно нажать, но эта кнопка, к сожалению, сейчас в отпуске. Но, может, скоро вернется, и тогда я позвоню и все объясню. Скажу, что в результате сокращения штата УКСУСа нарушится координация, пострадает спецификация, прервется транспортизация, станет в тупик корреспонденция, прекратится утилизация, снизится интенсификация, в пух и прах разлетится реализация. Но пока я этого сделать не могу».

Как выйти из положения — Горчицын поручил продумать вопрос Штакетникову. Посадил его в свой кабинет, а сам уехал на три дня рыбу ловить: устал.

И Аким, поразмышляв в кабинете управляющего, выдал такое решение, что все только ахнули: тридцать человек уволить, но УКСУС разбить на два управления — УК и СУС.

В УКе семьдесят сотрудников и в СУСе шестьдесят. В сумме даже на десять больше, чем было!

Совсем уволили только одного Бурмакина, который был редактором стенной газеты. Я думал, что дело в первую очередь коснется Стеклова, но начальство, видно, побаивается его трогать. А он, конечно, многовато на себя берет.

Необходимость двух управлений Аким сумел хорошо обосновать, и наше предложение утвердили. Доказывать Аким умеет, этому у него только поучиться.

Заметив, что я поражен тем, как легко он вышел из положения, Аким сказал: