Сюрпризы Лебяжьего озера

– Нинель! – тут же позвал Петр Васильевич и кивнул появившейся на пороге девушке. – Проводи мужчин до трактира, а то еще заблудятся, и всех самых лучших егерей без них завербуют.

– А что, дядя Петь, наше предложение о самостоятельном выборе егерей возражений не встретило? – спросил Павел.

– Да какие там возражения! В любом случае я направлю в урочище необходимых для работы людей. А вы можете выбирать кого хотите. Только не ошибитесь…

– Пойдемте, мужчины, – позвала Нинель, и Лёва с Павлом вслед за ней покинули гостиницу…

* * *

– Девушка, вы курите? – затягиваясь сигаретой, осведомился Лёва на улице.

– Курить – здоровью вредить, – ответила она, не обернувшись. – Вот пить – здоровью помогать.

– И вы пьете?

– Если бы даже не пила, так от вашего перегара сразу бы захмелела. – Нинель была все в том же сарафане цвета хаки и босоножках. Темные вьющиеся волосы выбивались из-под бейсболки. – Между прочим, заблудиться здесь сложно. – Девушка шла быстро, не оглядываясь. – Справа – река Скорогадайка, сейчас мы по мосту ручей перейдем, который в нее втекает. Чуть ниже его впадения – граница с заповедником, которую от нас колючая проволока отделяет…

– Так серьезно? – удивился Лёва.

– Да нет. Через колючку любой ребенок перелезет. Только смысла в этом нет. Потому как почти все, что из заповедника выносится, к примеру пойманная рыба или подстреленный зверь, сразу начинает гнить и вскоре от них только мокрое место остается.

– Так вот почему у Ношпы ни одного чучела рыбы и зверя нет, только фотки? – догадался Павел.

– Конечно, – подтвердила Нинель. – Трофей в нормальном, не испорченном состоянии только в зданиях Кабаньего урочища увидеть и потрогать можно.

– А вы видели?

– Естественно. В заповеднике сразу за контрольнопропускным пунктом несколько исследовательских лабораторий стоит. Имеются среди них и секретные, но есть и без всяких грифов, в том числе и небольшой музейчик, в котором выставлены чучела обитателей заповедника. Правда, эти чучела тоже недолго в нормальном состоянии остаются, приходится ученым их время от времени заменять.

– Ну и как, открыли что-нибудь ваши ученые? – спросил Павел.

– Открыли, – наконец-то оглянулась на него Нинель. – И довольно быстро сделали наши ученые глобальный вывод, что никакой реальной пользы остальному миру заповедник принести не может.

– Как это? – Павел даже остановился. – Если там такие чудеса творятся…

– Вот именно, что чудеса, никакими научными фактами не подтверждаемые.

– Что-то мне в это не верится…

– Поверится, – усмехнулась Нинель. – Шевелите ногами, господа мужчины, почти пришли.

Поинтересоваться, почему трактир имеет название «Бодрые поползновения», мужчины не успели, – в течение оставшегося пути Нинель посвящала их в правила поведения, принятые в самом популярном местном питейном заведении. Правила были просты: любой посетитель трактира, переступив его порог, тут же вносил в кассу взнос, взамен которого получал карточку, дающую право отовариться у бармена на выбор – стопкой водки, кружкой пива либо графином морса; в еде же гость мог себя не ограничивать, и это касалось любых подаваемых в общий зал блюд. Питаться посетитель мог с открытия и до закрытия трактира, но за любую дополнительную выпивку обязан был расплатиться, прежде чем ее ему подадут.

Еще одним правилом был категоричный запрет на потасовки внутри помещения и даже на громкую ругань. Помимо немногочисленных туристов, трактир посещали охранявшие заповедник военные и подрабатывавшие на его территории егеря. И военные, и егеря имели при себе оружие, причем на вполне законных основаниях. Чтобы это оружие не заговорило в стенах «Бодрых поползновений», трактир охраняли не типичные мордовороты-вышибалы, а мордовороты-полицейские, наделенные местными властями специальными полномочиями усмирять потенциальных дебоширов еще до того, как у тех возникнет намерение собственно подебоширить.

Если же желание помахать кулаками не пропадало, особо бойких выпроваживали на улицу, где для выяснения отношений была отведена специальная площадка. В этом случае, чтобы вернуться в трактир, приходилось вновь платить взнос.

Неизвестно, благодаря чему в «Бодрых поползновениях» вот уже несколько лет кряду не было не то что ни одной перестрелки, но и ни одной сколь-либо серьезной драки. Частично, конечно же, из-за полицейского контроля. Но во многом благодаря тому, что собирались в трактире люди, в основном давно друг друга знавшие, испытавшие вместе немало опасностей, потерявшие в заповеднике родных и общих друзей. Возможно, и потому, что подавляющее большинство завсегдатаев хорошо отдавало себе отчет, каких сюрпризов можно ждать от Кабаньего урочища, с которым граничил трактир.

Кроме того, немаловажную роль в обеспечении порядка в трактире играл и его владелец, которого все величали исключительно по имени-отчеству – Алексей Леонидович, ну а между собой – просто Монокль.