Сюрпризы Лебяжьего озера

У Павла разыгрался аппетит. Обычно по утрам он обходился чашкой чая и маленьким бутербродом, правда, после этого обязательно выпивал бутылку пива. Теперь же, сидя за общим дощатым столом, установленным посередине поляны, он, для начала, выпил стакан апельсинового сока, затем съел тарелку геркулесовой каши, приправленной сливочным маслом, затем – яичницу из двух яиц и две сосиски, обильно политые кетчупом, после чего принялся за бутерброд с сыром, который запивал черным кофе.

– Обжорство какое-то, – как бы жалуясь, сказал он Лёве. – Разве можно утром столько есть?

– Можно, – отозвался приятель, отправляя в рот половинку вареного яйца, политого майонезом. – Надо сил набраться, когда еще обед будет!

– Тебе-то зачем сил набираться? Ведь не соревнуешься. Хотя, если учесть сегодняшнюю ночь…

– Вот именно. – Лёва обильно посыпал солью вторую половинку яйца, не забыл про майонез и обратился к сидевшему напротив Мельнику: – Чего-то я твоего сегодняшнего подопечного Сфагнума за столом не вижу. Худеет?

– Заболел он, видите ли, – пробурчал егерь. – А мне из-за него Ношпа гонорар подрежет.

– Н-да. – Не найдя, что сказать дальше, Павел в очередной раз посмотрел на Осоку. И вновь, поймав его мимолетный взгляд, девушка улыбнулась. Что, кажется, не ускользнуло от нахмурившейся Триды.

«Чего это она?» – подумал Павел и перевел взгляд на Волгаря. Тот, уставившись в свою тарелку, судя по всему, полностью ушел в себя. Не менее замкнутым казался Стамбул.

Тапир вообще был на себя не похож – заметно осунулся, как-то даже посерел, ложка в его руке подрагивала, и это – у совершенно непьющего молодого парня. И лишь жизнерадостный Магз, прибежавший к столу последним, жадно уплетал все, что попадалось под руку. Впрочем, как и Лёва.

– Внимание, участники соревнований! – отвлек Павла от наблюдений и размышлений занявший место во главе стола Станислав Пашкевич. – Буквально несколько минут назад судейской коллегии стало известно следующее. Господин Сфагнум, он же Владислав Мохов, по состоянию, так сказать, здоровья отказался выступать во втором туре. Турнир он не закончил, просто пропускает сегодняшний день, за что в общий зачет ему будет записан последний результат плюс единица. Другими словами, к его вчерашней четверке приплюсовывается семерка.

Но это еще не все плохие новости. Кто-нибудь из вас видел господина Гэдульдихта после полуночи? Нет? И я не видел. Возможно, один из наших самых опытных егерей покинул заповедник по своим, так сказать, личным делам, но не исключено и другое – либо несчастный случай, либо кое-что похуже… Что именно – никто не знает. Как бы то ни было, соревнования не отменяются. Судейская коллегия приняла решение провести замену егеря. Вместо господина Гэдульдихта, который должен был опекать во втором туре Дмитрия Бокарева, то есть Волгаря, работать будет господин Мельник, оставшийся не у дел после выхода из строя Сфагнума.

– Что-то я не вижу объяснений такой торопливости, – сказал Павел после того, как Пашкевич закончил объявление. – Мало ли где Гэдульдихт мог задержаться. Мне очень интересно, что Ношпа с Пашкевичем станут делать, если Гэдульдихт объявится в самый последний момент перед стартом?

– Лучше – не надо, чтобы он объявился, – пробурчал Мельник.

Чьи-то ладони закрыли Павлу глаза.

– Осока? Приветик!

– Какая же я тебе осока? – сказали сзади слегка обиженно и опустили руки.

– Танечка? – удивился Павел, когда обернулся и увидел секретаршу своей родной газеты. – Ты как здесь оказалась?

– С Сергеем Олеговичем приехала, за тебя поболеть. А ты вместо осоки еще бы крапивой меня обозвал.

– Ха-ха-ха! Не обижайся. Осока – это имя такое одной девушки, она у нас за егеря.

– Вот он, наш самый знатный рыболов! – Появившийся откуда ни возьмись радостный Сергей Олегович протянул Павлу руку. – Рад за тебя, Балашов. Надеюсь, сегодня сыграешь так же, как вчера, а то ведь я на тебя денежку поставил.

– А вот я бы не рискнул какие-то ставки делать, – погасил улыбку своего работодателя Павел. – Рыбалка – тот же спорт, где фаворит легко может оказаться аутсайдером.

– Ты это брось, Балашов! Давай побеждай!

– И я, Пашенька, тоже на тебя ставку сделала, – сказала секретарша.

– Видишь, Балашов! – Сергей Олегович подхватил Танечку под руку. – Если уж такие красивые девушки на тебя ставки делают, то ты просто обязан…

– Извините, – прервала говорившего подошедшая Осока. – Можно мне сказать этой красивой девушке пару слов наедине?

Мило улыбаясь, но, не дожидаясь ответа, она буквально вырвала Танечку из рук Сергея Олеговича и, отведя в сторонку, прошипела ей в лицо:

– Еще раз приблизишься к моему Павлику хотя бы на расстояние вытянутой руки, – глаза выцарапаю!

Танечка ничего не ответила, и девушки, с виду спокойные, разошлись в разные стороны. А Павел, переводя взгляд с одной на другую, невольно их сравнивал. Да какое тут могло быть сравнение! С одной стороны, Танечка – московская пустышка, с другой – Осока!