Сюрпризы моря

«3 декабря. Пользуясь гидросамолетом, мы продолжаем наносить визиты акулам. Пока их апартаменты, как правило, пусты. Однако во многих случаях пещеры, осмотренные нами, содержат явные указания на то, что их посещают часто: стены отполированы, будто рыбы терлись о них. Может быть, рыбы делают это специально, чтобы избавиться от паразитов? Бернар Делемот выдвинул гипотезу, что акулы пользуются убежищем для любовных дел… В течение всего дня мы безуспешно повторяли погружения; к прогулке на сон грядущий присоединился и шеф. Одно из обнаруженных мест показалось мне весьма перспективным.

С приходом „Калипсо“ мы приступаем к работе. Вместе с Джо Томпсоном я ухожу в воду, прихватив гидрофон, который мы собираемся установить в первом же достаточно большом гроте, чтобы регистрировать шумы при входе и выходе из него.

Джо освещает путь. Продолжаем погружение и скоро обнаруживаем отверстие, ведущее в низкую и просторную пещеру. Приближаемся к нему. Джо направляет свет фонаря — и мы обнаруживаем, что место занято акулой.

Акула расположилась на песчаном дне — неподвижная, сосредоточенная, с приоткрытой пастью. Я сразу уловил, что она проявила к нам интерес, далекий от простого любопытства. Она не спит. Ее маленькие белесые, но очень возбужденные глаза следят внимательно, отмечая наши малейшие движения. Небольшая ремора нервно извивается на ее голове.

На сей раз это не акула-кормилица, встречавшаяся ранее. Это грозный представитель настоящих серых акул — Carcharinus. Я отчетливо вижу пять пар трепещущих жаберных щелей и не могу не восхититься элегантной мощью веретенообразного тела, заостренной мордой, брюшными, задним и спинным плавниками в форме секиры и неравно-лопастным (гетероцеркальным) хвостом.

Характерный участок дна Карибского моря: слева — коричневые кораллы вида „Оленьи рога“, справа — пышное разветвление сиреневой горгонарии, достигающей метровой высоты.

Эти маргаты с черными хвостами обитают на многочисленных банках рядом с рифами. Время от времени они, обычно стаями, наведываются на рифы в поисках пищи.

Джо, продолжая освещать пещеру, ухитряется осуществить съемку — предполагаю, что у него три руки. Я осторожно приблизился к акуле. Мне хотелось доставить Джо удовольствие: если бы я с обожанием прильнул к акуле, снимок бы значительно выиграл. Но подсознательно что-то останавливает меня!..

Что означает это легкое подрагивание? А эти удары хвостом? Я безуспешно пытаюсь найти какое-нибудь указание, позволяющее понять смысл поведения акулы. Он ускользает от меня… Как догадаться, не означает ли это покачивание головой предупреждение: „Внимание, нападаю!“?

Предполагалось, что в ходе операции „спящие акулы“ мы попытаемся дешифровать психологию их поведения. Боюсь, что эта сторона исследований очень далека от успеха…

Когда мой кархаринус, казалось, успокоился, я решаю снова приблизиться. Я касаюсь акулы — и она вдруг будто взрывается… Взметнув облако песка, она с неимоверной мощью врезается в известняковую стенку грота.

Я сжимаюсь в углу, не решаясь шевельнуть даже пальцем, и жду, когда ситуация прояснится — в полном смысле слова. Песок наконец оседает, и я вижу акулу полуоглушенную, полуразъяренную в самом отдаленном углу убежища. Я отступаю без лишней рисовки. Джо, продолжающий съемку, будто ничего не произошло, показывает двумя руками, что акула лязгает челюстями. Вот, наконец, штрих поведения, смысл которого совершенно ясен!

В спешке я подмочил гидрофон, о котором, признаюсь, совсем забыл во время этого интересного эпизода. Мы всплываем, и, перед тем как ступить на палубу „Калипсо“, Джо еще ухитряется заснять нескольких барракуд».

Она нападает!

Когда Альбер Фалько и Джо Томпсон закончили рассказ о приключении, меня охватило желание сразу же нанести акуле визит.

Я погружаюсь в компании Бернара Делемота; он несет осветительную аппаратуру, а я — камеру. Кроме многочисленного снаряжения, мы прихватываем акульи дубинки, хотя я не совсем понимаю, какая от них польза. Считается, что они поддерживают морально.

Мы без труда находим пещеру, в которой совсем недавно акула хрястнулась о стену, и останавливаемся перед входом. Нечего и говорить, что мы предельно осторожны, чтобы не увеличить ее возбуждение; очень медленно мы проникаем в пещеру, стараясь дышать аккуратнее и создавать поменьше пузырей.

Акула находится по-прежнему в глубине своих апартаментов. Морда ее возбужденно дрожит. Полагаю, что мы оба разделяем ее нервное состояние… Захватывающее ощущение — приблизиться вот так к морскому хищнику, нервы которого уже пощекотали, чтобы заснять его крупным планом.