Сюзанна и Александр

      Я присела на мраморную скамью у журчащего фонтана, какой-то миг молча прислушивалась к воркованию струй во внутренностях каменной чаши. Доминик стоял рядом, заложив руки за спину.

–– Садитесь, – сказал я, поднимая на него глаза.

–– Нет, мне угодно постоять.

–– Как хотите… Вы женаты, Доминик?

–– И это спрашиваете вы! – произнёс он негодующе.

–– Ну не хотите же вы сказать, что так долго грезили лишь обо мне. Я знаю немного мужские привычки. Мимолётные встречи редко когда рождают крепкую привязанность.

–– Что вы можете знать о мужчинах? Вы всегда заняты только собой. Вы используете их и бросаете, когда их помощь или услуги уже не нужны. Вы даже не считаете нужным платить им… хотя бы самым малым.

      Я вспыхнула. Наверняка он намекает на то, что я сбежала от него после того, как выздоровела.

–– Вы делаете добро лишь тогда, когда ожидаете за него платы? – спросила я резко, считая необходимым как-то ответить на оскорбление.

–– А я вам уже говорил, что давно уже ничего не хочу делать даром.

      Он задумчиво прошёл мимо клумбы. Обошёл фонтан, снова приблизился ко мне и произнёс:

–– Талейран разъяснил мне, по какому делу вы явились в Париж. Мой патрон, министр Шерер, заинтересовался вами и был бы совсем не прочь получить с вас деньги. Разумеется, если я сперва проведу разведку и поддержу его намерения.

–– Какую разведку?

–– Если я доложу ему, что подвоха нет… и что взятку можно получить безопасно, не боясь компрометации.

«Какая компрометация? – подумала я насмешливо. – По-моему, ни одно министерство не славится взяточничеством так, как военное».

      Вслух я сказала:

–– Мне кажется Доминик, вы вполне можете успокоить своего патрона. Никакой ловушки я ему не устраиваю. Я люблю мужа больше жизни. Я согласна заплатить любые деньги, лишь бы он не был на положении вне закона. Можете так и передать Шереру.

–– Конечно. Непременно. Но прежде чем я это сделаю, я должен кое-что обдумать.

–– Что?

      Он быстро, резко бросил мне в лицо:

–– Я спас вас от гильотины, я вызволил вас из Консьержери, я возился с вами, когда вы были при смерти, я пускал вам кровь и лечил вас – так вот, дорогая мадам, я думаю, что имею право на некоторую часть того золотого дождя щедрости, который вы готовы пролить на моего патрона.

      Некоторое время я недоумённо смотрела на него, потом вздох облегчения вырвался у меня из груди. Я тихо рассмеялась и, набрав в маленький стаканчик воды, сделала один глоток. Я так волновалась, а этот чиновник просто-напросто хочет денег!

–– Имейте ввиду, что, если я не буду удовлетворён, Шерер и пальцем не пошевелит ради вас, – проговорил Доминик угрожающе. – Он доверяет мне. Он откажет вам, если я буду против.

–– Но вы же не будете против. По крайней мере, я постараюсь сделать так, чтобы вы были довольны, мой друг.

–– Вы на многое готовы ради мужа? – спросил он с кривой усмешкой.

–– На многое.

      Он снова трудно глотнул, потом сжал челюсти и, ступив шаг вперёд, протянул мне какой-то предмет.

–– Возьмите!

      Я взяла и с изумлением поглядела на то, что лежало на моей ладони. Это был большой железный ключ довольно грубого вида.

–– Что это значит? – спросила я, вскидывая голову.

– Это ключ от меблированных комнат в гостинице на улице Шартр.

      Я пожала плечами и тревожно поглядела ему в глаза.

–– Не понимаю, – сказала я холодно. – Объясните.

      Честно говоря, я уже догадалась, но мне не хотелось верить… в то, что он до такой степени изменился. Что он осмелился даже на подобное бесстыдство…

–– Здесь нет ничего непонятного, – произнёс он слегка раздражённо, видимо, предчувствуя отказ. – Я буду ждать вас там завтра вечером. Завтра, послезавтра, через неделю – когда угодно!

      И, будто желая запугать, он яростно напомнил:

–– Это не шутка, предупреждаю вас! Мне надоело быть дураком, каким-то сумасшедшим Пьеро… Я вовсе не таков. Моё намерение решительны. Если вы хотите достичь цели…

      Бледность разлилась по моему лицу. В этот миг мне страстно захотелось, чтобы Александр был рядом и хорошенько проучил бы этого наглеца. Этого шантажиста. Этого вымогателя, чьё вожделение мне просто противно… Всё-таки годы достойной жизни в Белых Липах отучили меня от подобных предложений, и я уже не воспринимала их так спокойно, как во время террора.

–– Такова плата, которую вы мне назначили? – спросила я сухо.

–– Да! – почти выкрикнул он. – Такова плата, если вам угодно так это называть! Всё должно быть оплачено. Не думаете же вы, что…

      Он не договорил. Я плеснула ему в лицо водой из стакана, который ещё был у меня в руках. Я просто не могла больше терпеть. Эта наглость должна была быть остановлена.

      Он умолк, сразу как-то сникнув. Я швырнула к его ногам ключ и, глядя на бывшего комиссара секции с крайним отвращением, произнесла:

–– Мне жаль, что я была знакома с вами, сударь. – И ледяным тоном добавила, удаляясь: – Надеюсь, наша встреча больше никогда не повторится.