Сюжет для небольшого обмана

– Прекрасно, – ответила вместо дочери Виктория Яковлевна. – Я боялась, на нее наложит отпечаток похищение, но, слава богу, все в порядке.

– В порядке! – надула губы Леля. – Меня мама не пускает никуда, это просто мания. Я сидела в подвале две недели, теперь сижу дома.

– Мы ходим гулять, – возразила мать. – К тебе друзья приходят, а Пестик с Гариком не вылезают отсюда.

– Леля, мне надо поговорить с тобой о том, что происходило там, – сказала Кристина, но не успела продолжить, как Виктория Яковлевна запротестовала:

– Только не это. Поймите, она еще не отошла…

– Но вы же сами уверяли, будто Леля в порядке, – улыбнулась Кристина. – Нет-нет, не возражайте, пожалуйста. Ей все равно предстоит давать показания, а со временем память стирает детали, к тому же один из преступников на свободе.

Последний пункт возымел действие:

– Ну… раз он гуляет… А что, и к нам прийти может?

– Вряд ли. Он прячется, а мы хотим его найти, ваша дочь может помочь.

– Да, конечно. Извините, я не подумала.

Зная отношение Виктории Яковлевны к жене бывшего мужа, а также предполагая, что Ева не все рассказала о событиях в подвале, Кристина задалась целью удалить импульсивную маму:

– Виктория Яковлевна, можно я поговорю с Лелей наедине?

– Почему наедине? – насторожилась та.

– Видите ли, я бы хотела услышать откровенный рассказ, а при вас Леля, думаю, будет скованна. Хотя все уже в прошлом, но ей не захочется причинять вам лишнюю боль своим рассказом, вы же будете переживать.

– Мне бы не хотелось уходить, Леля несовершеннолетняя…

– А я не буду вести протокол, она ничего не станет подписывать, мы просто поговорим.

– Мам, ну что ты, в самом деле, я ж не малолетняя мартышка, – возмутилась «взрослая» дочь.

– Ну, хорошо, – неохотно сдалась Виктория Яковлевна. – Я оставлю вас… В магазин схожу.

Она ушла. Кристина улыбнулась девочке:

– Пошли, Лелька, на кухню, угостишь меня чаем. Я не успела ни поесть, ни попить, умчалась на работу, потом к вам.

– Так, может, вы поедите? У нас куча всего, Ромка снабжает.

– Пожалуй, пару бутербродов съем.

Леля охотно хозяйничала, заварила свежий чай, нарезала копченостей, которые Кристина терпеть не могла, но что не сделаешь, дабы беседа стала задушевной. Попутно девочка трещала как сорока:

– Мясо – закачаешься. Я тоже поем. Там все время хотелось чего-нибудь вкусного…

– Вас плохо кормили?

– Однообразно. Курица и курица. Теперь от курицы и пюре меня тошнит. Ой, пока мамы нет, я лучше мороженого поем. Она не разрешает, говорит, ангину заработаю, а я бы только его и ела.

– Как же ты с Евой жила столько дней? Насколько я знаю, ты ее не любила. Вы не ссорились из-за отца?

– Поначалу вообще не разговаривали, а потом… Ева хорошая, но вы об этом маме не говорите, ладно?

– Конечно, не скажу, – пообещала Кристина. – Поэтому я попросила маму оставить нас наедине. Но так не бывает: человек не нравился и вдруг понравился. Без причин такого не может быть.

– И вы правы, причины всегда есть, – очень серьезно сказала Леля, оттого немного смешно, потому что с пафосом. – Если бы не Ева… мне пришлось бы плохо.

– Неужели? Ева способна внушить такое искреннее уважение? Мне она показалась безвольной, слабой, немножко размазней.

– Вы ее не знаете, – горячо сказала Леля. – Я тоже не знала. Ей было намного хуже, чем мне, но она держалась, не ныла.

– Да что ж она такое сделала, что ты переменилась к ней?

– Этого я не скажу, – заявила Леля.

Подтекст читался: хоть пытайте, хоть убейте. Но для молоденьких, неопытных и пылких натур существуют свои приемы. Кристина и решила сыграть на благородных чувствах Лели:

– Понимаешь, Ева убила человека, второго ранила, за это ее могут наказать. Согласна, несправедливо, но по нашим законам убийство обязательно наказывается.

– И не учтут, в каком положении мы были? – не поверила Леля.

– Смотря кто будет судья, прокурор, адвокат. В мою задачу входит свести наказание к минимуму, поэтому я должна все знать. Если ты имеешь в виду то обстоятельство, когда Еву уводили наверх, то это как раз я знаю…

– Кто вам сказал?

– Посчитай. Там ведь были ты да она, ну, еще Эдгар, но он убит.

Леля растерялась: Ева ведь просила ее не говорить, а сама…

– Тогда что вы от меня хотите? – захлопала ресницами она.

Не дура, ее сложно обмануть. Но в сравнении с Кристиной она ребенок, хороший и милый ребенок, который уже знает, что продавать друзей нехорошо.

– Впечатления, – сказала Кристина. – Твои личные. И подробности. Не исключено, что по твоим выводам я сделаю свои и помогу Еве.

Заведующий банком недружелюбно вперился в Тимофея, наверняка заподозрив, что под него и его банк копают органы:

– Да, мы работаем в субботу, а что?

– И производите все банковские операции?

– Не все, но когда мы заинтересованы, то… А в чем, собственно, дело?

– В субботу вы приняли от Жало Даниила Олеговича миллион евро. Мне надо знать, какова судьба денег.

– Они отправлены.

– В субботу отправлены?

– Клиенты заранее просили, чтобы деньги перечислили срочно, на руках они держать их не хотели. А вчера, в понедельник, мы перевели деньги.

– Сумма-то очень крупная, разве у нас нет ограничений по переводу денег за бугор?