Сиверсия

– Да хоть самому Господу Богу! – в сердцах отвечал Княгинин. – Пурга стихнет, тогда будем что-то предпринимать. Артем нам вертолет дает. Хабаровск своих ребят с вертолетом присылает. Вот так: Хабаровск для вашего Хабарова! Пограничники помогут.

– А ты с земли пока попробуй! У тебя вездеходы есть. С земли попробуй!

– Нет, пи…дец! Чтоб я делал без твоих советов?! Ты достал, Андрей Сергеевич! – отвечал Княгинин. – До-стал! Я тебе битый час объясняю: у меня снежная буря! Пурга! Ночь! Минус сорок три! У меня «ГАЗик» пошел краевое начальство встречать и по дороге от самолета к аэровокзалу заблудился. Часа два плутали. Это же пурга! Локтя вытянутой руки не видно! Ветер с ног сбивает. Сто двадцать метров в секунду! – в сердцах говорил он. – Хоть убейся, а пока пурга не стихнет, никакие поиски невозможны.

– Так министру и доложить?

– Так и доложи. Если он договорится с Господом, погода наладится, начнем искать немедля. Ты на меня, москальская морда, не наседай! Я свою работу не хуже тебя знаю! Хоть и не Москва. Бывай!

Сомов потер вспотевшую лысину. Он расстроенно посмотрел то на прерывисто пищавшую телефонную трубку, то на сидевших за столом совещаний ребят.

– Обиделся. Говорит, пурга у них. Ничего не летает, не ползает. Искать нельзя… Честное слово! – Сомов в сердцах бросил трубку на рычажки и отодвинул телефон. – Аэропорты Приморья закрыты «до погоды». Ветер сто двадцать метров в секунду. Снежные заряды, мать их!

– Как надолго все это? – спросил Олег Скворцов.

– А кто знает? Это не пробка на Новорижском.

– … твою мать! – в сердцах сказал Володя Орлов. – Если не убился, так замерзнет, к …аной тетушке!

– Вова, заткнись, немедля! – пробурчал Скворцов и больно наступил Орлову на ногу, взглядом указывая на сидевшую в дальнем углу кабинета Алину.

Но Орлова понесло.

– Я правильно сказал! В тайге, в снегу, в минус сорок три, да на таком ветрище… А если ранен? Тут ни одна спецподготовка не поможет!

– Н-да-а… Погоде наплевать на людей. Она может издеваться над ними, сколько ей вздумается! – подытожил Сомов. – Что я-то могу?!

Сомов виновато смотрел на подчиненных, будто именно из-за него срывалась спасательная операция.

– Андрей Сергеевич, вы решили, кто полетит? – спросил Лавриков.

– Вот вы точно останетесь дома! – Сомов обвел взглядом притихших Скворцова, Орлова и Лаврикова. – Хватит с вас геройства! Опять полезете черту в пасть, а мне из-за вас валидол глотать! Честное слово! Сима! – крикнул он секретарше. – Погоду мне по Приморью. Быстро! И два чая сделай, мне и Алине Кимовне. С лимоном. Вы, Алина Кимовна, с лимоном будете? – мягко уточнил Сомов.

– Да, спасибо.

– Андрей Сергеевич, у вас на десять совещание. Что делать-то? – возникшая на пороге сомовского кабинета Серафима растерянно хлопала ресницами.

– Хрен бы с этим совещанием! – махнул рукой Сомов. – Погоду давай!

Сомов встал, заходил туда-сюда по кабинету, все поглаживая и поглаживая потевшую лысину.

– А ведь я не пускал! Как я его не пускал в отпуск! Как чувствовал! Честное слово… Нет, выпросил. Достал! Хабаров мертвого достанет! Так кабы в теплые края махнул, понятно бы было. А тут… Что он вообще забыл в этой пурге?

Секретарша принесла чай, аккуратно и, как показалось Сомову, нарочито нерасторопно, исподтишка разглядывая Алину, расставила на журнальном столике чашки, вазу с конфетами и чайник.

– Что-нибудь еще, Андрей Сергеевич?

Сомова раздражала и эта ее нерасторопность, и беспечная довольная улыбка. Он сел в кресло напротив Алины, пододвинул ей чашку.

– Да! Позвони наверх, пусть на пару часов небо станет голубым.

Он достал, наконец, носовой платок и вытер лысину.

– Простите, а зачем разгонять облака? Небо и так голубое.

– Уйди!

– Сим, что с погодой-то? – крикнул ей вдогонку Скворцов.

– Я карты погоды не делаю. Ждем факс из Раменского. Извините, мне нужно идти, делами заниматься.

Мужчины обменялись выразительными взглядами.

– Уволю! Честное слово! – подытожил Сомов. – Только с эпопеей этой, хабаровской, развяжусь и… Уволю!

– Да, совсем забыла, – секретарша вновь возникла на пороге. – Там по телевизору в новостях про ваше Приморье говорят. Первый включите.

Лавриков бросился к телевизору.