Сивый Чуб (СИ)

Целый день все пили, дрались и спали. Лютый всячески настраивал своих людей на хмельную голову, чтоб они убили друг друга в поножовщине, в надежде заполучить большую часть себе, а может и все золото. Однако они упорно заканчивали свои споры только дракой и разбитыми лицами. После этого снова братались и пили. Степан тоже перестал бояться дома. Любомир обдумывал свой дальнейший маршрут. Грыць вспоминал, а будучи хмельным и делился в деталях своими похождениями на любовном фронте. В таких хлопотах и прошел день. Когда солнце почти коснулось горизонта Любомир уснул. Проснулся он от криков. Толи восторженных, толи обеспокоенных. Громкие восклицания не прекращались. Он скорчил гримасу недовольства, поднялся с дивана и вышел из темной комнаты по направлению голосов. В соседней комнате ярко освещенной пламенем свечей собрались все в полукруг и что – то кричали пьяными голосами друг на друга. Любомир крикнул чтоб заглушить всех:

– Замовкніть усі! Що тут таке трапилось? Чому волаєте? – Все замолчали, а к Любомиру подошел Лютый с хмельным но встревоженным лицом и сказал:

– Отамане наш повішаний повернувся. Хлопі бажають йому допомогти, а я не дозволю до нього наближатись. Ось що! – Любомир взглянул на Лютого таким взглядом как на нечто мерзкое и сказал:

– Що ти верзеш? Допився вже? – Лютый ткнул пальцем в толпу и раздражённо произнёс:

– Подивись сам якщо не віриш! – Любомир растолкал толпу и увидел того за кого шла речь. Он стоял спиной к толпе. Голова его была не естественно скошена на левую сторону. Он был весь в земле и дрожал, струшивая ее маленькими комочками на пол. Тело его тоже было слегка деформировано и казалось раздутым в области паха. Он стоял молча и дрожал. Любомир смерил его взглядом и громко просил:

– Ти як, хлопче? – Любомиру уже доводилось видеть как ранее люди выкарабкивались из общих могил и долго поле этого не приходили себя. Этот видимо не умер, а просто потерял сознание когда вешался, а его побратимы на скорую руку похоронили беднягу. Вот он теперь и не понимает ничего, а эти на пьяную голову всполошились. Какой же сброд он набрал. Явно хоронили в спешке не проверив даже дыхание. Как он вообще там до вечера пролежал? Любомир закурил трубку и не дождавшись ответа нова задал опрос:

– Ти як хлопче? И може пити хочеш? – После этого вопроса бывший повешеный вздрогнул сильней обычного и ответил утробным двойным голосом в котором слышался бас и скрипучие нотки:

– Так! Ми бажаємо пити! Дуже бажаємо пити! – и после сказаннях слов начал неуклюже оборачиваться…

Степан чувствовал, что перебрал. Но это было и к лучшему. Он направлялся в подвал осмотреть гробы. Ему, на хмельную голову было стыдно за себя. Стыдно, что он будучи в отряде такого смелого человека как Любомир позволил себе ничтожный страх. Ведь он был прав. Как пережив столько опасностей и пройдя столько вместе с Любомиром можно проявить позорную трусость при этом сброде. Будь он на месте Любомира вообще бы зарубал себя на месте. Потому как трусость сродни предательству! А Любомир добрый и справедливый – простил его и дал как обычно возможность исправиться. И он исправиться. Любомир увидит, что он достоин того чтоб находится рядом. Степан решил спустится в подвал один. Вскрыть гробы и отрубив головы покойникам, если они там есть, принести их Любомиру в знак того, что он поборол свой страх. Степан с трудом отодвинул одну створку двери, чуть не упав заплетающейся поступью стал спускаться в подвал. Факел слово живой пытался выскользнуть из рук, но Степан героически его удерживал, с учетом того, что в другой руке был обнаженный клинок. Где – то на середине пути он услышал сверху приглушенные крики, но не придал им значения. И вот когда он почти добрался к гробам, услышал как сверху к нему кто то спускается тяжелыми, но равномерными шагами. Свет факела осветил площадку с гробами и Степан остановился в растерянности. Крышки гробов были сброшены небрежно на пол, но сами гробы были пусты. Шаги за спиной Степана становились все ближе. Он был уверен, что это спускался к нему Грыць. Степан к нему и обратился, с досадой в голосе:

– Смотри Грыць кто то меня опередил. А я только решился сам все сделать… Открыли гробы и даже мертвецов куда то спрятали. Ничего я Любомиру не принесу. Так и останусь трусом для него навсегда… – шаги прекратились прямо за спиной у Степна. Он почувствовал как на правое плечо ему положили руку. За спиной Степан услышал странный, не похожий на человеческий голос, однако слова он разобрал отчетливо: