Сизигия

Чтобы проснуться он резко вскочил и сел на кровать, принимая попытки понять, что происходит вокруг. "Мне нужен душ", – промелькнула мысль в голове. Арон скинул помятую одежду и лениво потопал в ванную комнату. Капли воды медленно стекали по искалеченному телу: синяки, ссадина на предплечье, небольшой порез на боку. Он даже не помнит, как их получил. Однако рассечение на груди было ему уже как родное. Каждая такая рана имела свою историю и свидетельствовала о том, что его работа продолжается и она не напрасна. Арон видел свой размытый образ по самый пояс в запотевшем зеркале. Ладонью он очистил серебристую гладь. Указательный палец медленно проскользил по шраму длинного увечья. Картина прошлого предстала перед глазами. Обезумевший от психотропных средств отец держал в страхе свою семью: жену и маленькую шестилетнюю дочку. Его больная фантазия вырисовывала несуществующую реальность. Он видел демона в лице своей супруги. Угрожая ей оружием, он просил отойти от его ребенка, который не мог остановить слёз от ужаса. Из-за громких криков отца она ещё больше принималась к маме. Арон шел по темному коридору, в котором были раскиданы одежда, мебель и разбитая посуда. Его стопа коснулась игрушки-пищалки. Помешанный тут же повернул голову в сторону постороннего звука. "Черт", – подумал Арон. Юноша сделал ещё пару аккуратных шагов и перед ним оказалось дуло автомата.

– Ты кто такой? – грозно спросил сумасшедший, дёргая шеей.

– Спокойно, – поднял руки вверх агент, – я здесь для того, чтобы помочь.

– Помощь? Кому нужна помощь?

– Я думаю тебе.

– Я в порядке, – произнёс мужчина и стал шмыгать носом.

– Тебя трясет как осенний лист, опусти ружьё.

– Ты заберёшь его. Мне оно нужно. Мне нужно защитить семью. Эмили хочет увести бес. Я защищу её.

– Давай сделаем это вместе.

– Я тебя не знаю. Я тебе не доверяю.

– Энергон, что у тебя на голове, – осторожно ткнул на него пальцем Арон. – Где ты его взял?

– "Держи, ты можешь создать всё, что угодно. Всё, что хочешь".

– Тебе кто-то его дал? Ты знаешь этого человека?

– Я знаю… – начал смеяться сумасшедший, – я знаю…

– Кто это? Ты можешь мне рассказать.

Сзади к мужчине подкралась жена. Она держала в руках стеклянный графин и хотела огреть ненормального супруга по затылку. Юноша заметил её и мотал головой, чтобы она ничего не делала. Но женщина видела лишь возможность и ничто не могло её остановить.

– Не нужно, не нужно этого делать, – мягко повторял Арон.

Мужчина был в замешательстве. Его голова снова ходила из стороны в сторону. Безумец услышал шорох позади и развернувшись увидел свою жену.

– Уйди, демон! – прокричал он и выстрелил.

Пуля тридцать четвертого калибра пробила грудную клетку насквозь, отбросив бедняжку назад. Арон подбежал и выбил оружие из его рук. Словно зверь мужчина набросился с голыми руками на полицейского агента, впечатывая тело противника в попавшуюся стену. Юноша ударом с локтя в челюсть отбросил сумасшедшего. С наточенным армейским ножом отец кинулся на свою жертву и повалил на пол. Со всей силой он вдавливал лезвие в область сердца, но сопротивление жертвы не давало безумцу вонзить его глубже. Поэтому мужчина стал вести орудием по мягкому как масло телу в сторону, разрезая верхний слой кожи. Арон беспощадно кричал от боли. В этот момент в голову преступнику влетел лазерный снаряд и разорвал всю черепную коробку. Остатки мозгов и крови разлетелись по проходу и на ошарашенное лицо агента полиции.

– Не благодари, – послышалась неброская фраза позади.

Юноша вытащил нож и чуть запинаясь поднялся с грязного пола.

– Ты что наделал, Ринг? – вылетела бездумная фраза с уст напарника.

– Убил его.

– Это я заметил, – оглядываясь вокруг произнёс он, – но зачем?

– Если бы не я, то этот ненормальный покончил бы с тобой. Поэтому ты мне должен.

Убивать нельзя. Это ужасный поступок, который ничем нельзя восполнить. Но почему тогда убийство простительно при определенных обстоятельствах? Разве не в этом и заключается смысл правила, чтобы на него не было исключений? Нельзя убивать в целях гуманности и признания человеческой жизни как высшей ценности. Тогда почему мы так просто можем перевернуть эту норму, своими действиями утверждая, что это не так? Если мы можем нарушить этот императив, тогда должно быть что-то важнее жизни. Но что? Общественная безопасность, государственный строй, принципы, долг, другая жизнь? Может ли жизнь одного человека быть дороже жизни другого? Была ли жизнь этого сумасшедшего важнее жизни Арона? Ведь мы ценим жизнь не конкретного человека, а как сущность, как что-то основополагающее.

Времени было три часа дня. Арон уже стоял около преподавательской аккуратно поворачивая ручку двери.

– Да, конечно. Я могу вас заменить в четверг, – прозвучала фраза коллеги.

– О, вы уже подошли, – обратил внимание Лидман, когда юноша почти без шума вошёл в комнату.

– Увидимся позже, – произнёс преподаватель и вышел за дверь.

– Всего доброго, Кенни.

– Я могу зайти позже, если помешал, – произнёс Арон, когда увидел, как они замешкались.

– Ничего, мы уже закончили.