Сизигия

Арон сидел на влажной земле, скрестив ноги, напротив дома своего бывшего коллеги и что-то внимательно писал в дневнике. Рука замерзала от холодного осеннего ветра, и мужчина периодически пытался её согреть, выпуская на неё тёплый воздух из рта. От бродяг нижнего уровня его отличало лишь одно: взгляд. Не жалостливый, не изнуренный уличной жизнью. Скорее он твердил о решительности. Мужчина знал, чего хотел. И более того полностью осознавал это. Арон дописал и закинул дневник во внутренний карман побледневшего цветом пальто. На секунду его взгляд поднялся к небосводу, который он время от времени лицезрел. Темные тучи постоянно напоминали ему о том, что насколько бы красивым не было небо, тьма всё равно покроет его полностью. И тогда не будет видно его нежного голубого цвета и никого не минует дождь, который яростно польётся на порочную землю. Арон заметил аэробиль, который залетел на двадцать пятый этаж здания. Мужчина поднялся и стал неспеша идти ко входу.

Незнакомец в строгом костюме и в чёрных перчатках, подошёл к одной из квартир. В правой руке у него был небольшой металлический кейс. Он нажал на звонок и принялся ждать ответа. Никто не открывал. Мужчина позвонил ещё раз.

– Да ты можешь подождать пару минут, придурок.

– Я пришёл к назначенному времени, чтобы передать товар, будьте добры не задерживать меня, – произнёс доставщик, пытаясь перекричать электронную музыку, которая захлестнула его, в момент, когда дверь отварилась.

– Заходи давай.

Незнакомец вошёл в квартиру. Он невозмутимой походкой прошёл в гостиную стуча каблуками своих блестящих кожаных туфлей. Курьер даже не взглянул на голую девушку, лежащую на висячем диване, которая накинула на себя одеяло. Она явно была обескуражена визитом мужчины. Доставщик положил кейс на стол и сдержанно обратился к владельцу дома:

– Вы должны были быть одни, разве нет?

– Какая разница?

– Вождь будет недоволен, что вы получили товар в присутствии постороннего лица. Придётся устранить его.

– Хватит чесать языком и показывай, что принёс, – произнёс мужчина.

Курьер прислонил пейджер к чемоданчику и тот открылся. Там в ряд друг за другом были выложены пачки сушеных фруктов.

– Сколько здесь? – спросил мужчина, недовольный количеством содержимого.

– Двести упаковок.

– Всего? Он обещал мне больше. И надеюсь, они нормально сделаны, а не как в тот раз? Все жаловались на качество. Я не буду раздавать низкосортное говно. Они и сами такое в силах наделать.

– На этот раз с товаром всё хорошо. А что касается количества, то вождь очень недоволен вашей работой. Он просил передать, что, если и дальше так продолжится, к сожалению, ему придётся прекратить сотрудничество с вами.

– О чём ты чёрт возьми несёшь? Я самый ценный человек в вашей сраной системе и если меня не станет, то всё развалится.

– Вы слишком несерьёзно относитесь к вашей работе. И эта проститутка тому доказательство.

Доставщик вытащил лазерную пушку из внутреннего кармана и наставил на девицу.

– Эй, – пытался остановить его мужчина, – ты с ума сошёл убивать её прямо здесь? Как я потом отмоюсь от всего этого дерьма?

В этот момент прозвучал звонок в дверь.

– Вы кого-то ждёте? – спросил курьер.

– Нет. Жена с сыновьями должны быть в другом городе, – с опаской произнёс он.

Мужчина взял оружие и неторопливо подошёл к двери. Через объектив он увидел своего незваного гостя, который стоял спиной. Это никак не давало распознать лица. Одной рукой владелец квартиры держал пушку наготове, а второй нажал снятие блокировки. Дуло лазерного пистолета почти упиралось в затылок будущей жертвы.

– Ты кто такой? – грозно спросил он.

Арон медленно развернулся и произнес:

– Здравствуй, Камерон.

ЭПИЛОГ

Родильное отделение было битком забито молодыми мамами. Койки были разделены лишь свисающей шелковой тканью. Шарлотта без сознания лежала на одной из них, когда врачи безрезультатно пытались привести её в чувства. После родов она теряла много крови.

– Её нужно в реанимационную, – сказал один из сотрудников.

Пара медбратьев перекинула хрупкое тело девушки на каталку. Работники стали вести её по заполненным коридорам, в которых было тяжело дышать от нехватки кислорода.

Шон и Бренда уже стояли около входа в перинатальный центр и громко обсуждали что им делать.

– Мы не можем взять её ребенка, Шон! Ты обезумел!

– Но она наша подруга и мы ей обещали! Неужели ты хочешь, чтобы мальчик вырос в детдоме?

– Мы говорили, что не будем заводить детей, разве ты забыл? А наши обещания для тебя имеют значение?

– Как ты можешь сравнивать это? Сейчас не та ситуация. Она при смерти, Бренда. Мы не можем бросить её в такой момент.

– Ребенок всё равно ничего не узнает. Для него жизнь будет такой какая она есть, а мы знаем, как этот злосчастный ребенок может нам её испортит!

Шон отчаянно выдохнул и с улыбкой бессилия слегка покачал головой.

– Убирайся, – ровным тоном произнес мужчина.

– Что? – в недоумении спросила Бренда.

– Пошла вон!

– Ты готов расстаться из-за чужого отпрыска, который никогда не скажет тебе спасибо за то, что ты потратил всю свою жизнь на его воспитание и содержание?