Скачок Дикаря

— Эх… Тогда расскажи мне ещё чуть-чуть о Просвещённых и их изобретениях. Ладно?

— С удовольствием.

Пока я прощался с отцом, мама "построила" мне комнату:

— Детская, — произнесла она запрограммированную команду. Из пола поднялись стены, отгородив пространство для моего сна. Затем мама "вырастила" кровать и включила так нравившийся мне режим каюты фарнолёта.

Приготовившись слушать, я удобно расположился в кровати. Мама, сев рядом, гладила меня и рассказывала о невероятных научных достижениях. Просвещённые и их науки всегда вызывали во мне интерес, хотелось самому сделать какое-нибудь великое открытие.

— А ты посмотрел материалы, которые я советовала при прошлой встрече? — спросила мама после очередного рассказа.

— Ну-у, да… почти… — замялся я.

Не то чтобы мне не нравилось читать или смотреть учебные ролики, просто всегда находились какие-то более важные дела, и мамино задание я каждый раз откладывал на потом.

— Понятно. Значит, нет…

— Угу, — грустно вздохнул я. — Обещаю, что к следующему разу я изучу в десять раз больше, чем ты задавала. Правда.

Сгорая от стыда, я отводил глаза в сторону, хотя в темноте их и так не было видно. В этот вечер я дал себе твёрдое обещание, что при следующей встрече поражу маму знаниями, как сегодня папу — результатами стрельбы. После такого она точно будет гордиться мной и ещё сильнее полюбит.

— Верю, мой хороший, верю. А теперь пора спать, — она поцеловала меня, и, подоткнув под бок одеяло, вышла.

Утром, еле сдерживая слезы, ведь мне не хотелось показаться слабаком, я попрощался с родителями и поплёлся в Школьный Дом. Это была наша последняя встреча.

Глава 14

Прошло два с половиной месяца после поездки к родителям. Утром, когда я заправлял кровать, ко мне подошёл наставник Купер. Это был угрюмый здоровяк лет пятидесяти. Я спиной почувствовал его приближение. Из-за нейронного протеза вместо правой ноги наставник имел походку, ритм которой ни с чем нельзя было спутать. Раньше Купер был Корпом, но после ранения его перевели к нам. Этот бездушный солдафон строго следовал жёстким военным порядкам, совершенно не думая о том, что мы ещё дети. Ребята боялись его как огня. Если Купер появился в спальне, то точно нужно было ждать беды. Я испуганно съёжился и повернулся. К моему удивлению, взгляд наставника был полон сочувствия.

— Сожалею, мой мальчик, — печально произнёс он. — Фарнолёт с твоими родителями был сбит. Они не выжили…

Я замер. Всё внутри похолодело от ужаса.

— Это тест, да? Вы специально всё придумали, чтобы проверить меня? — спросил я, не желая верить в случившееся.

— Мне б тоже хотелось, чтобы всё сложилось по-другому… — вздохнул Купер.

Обескураженный, я опустился на кровать.

— Может, это ошибка, и они живы? — с надеждой произнёс я.

— Понимаешь, там случилась жуткая мясорубка… По сигналам с Нейронных Меток ГИЦ обнаружил скопление тяжелораненых. Твоему отцу поручили спасательную операцию. Когда он подлетал к месту, его достал выстрел Небесной Крепости. Фарнолёт разлетелся вдребезги. Не спасся никто.

Мне приходилось видеть Небесные Крепости. Это были громадные летательные аппараты, стационарно висящие в воздухе и обладающие огромной огневой мощью. В задачу Крепостей входила оборона и защита рубежей. Обычно их устанавливали на границе или над особо охраняемыми объектами. Я прекрасно понимал, что при прямом попадании в фарнолёт из такого оружия шансов выжить не оставалось.

Осознание случившегося постепенно овладевало мной. Тело стало ватным, руки опустились, точно плети. Энергия, которой у меня всегда было хоть отбавляй, будто превратилась в комок боли, поднявшийся к самому горлу, и слезами брызнула из глаз.

— Нет! Неправда! — закричал я, словно моё нежелание верить в услышанное могло всё исправить.

— Понимаю, малыш. Поплачь, поплачь…

Купер что-то говорил, утешая меня, но я не слышал его слов. Обессиленный, я рухнул лицом в подушку и зарыдал, вздрагивая всем телом. Наставник сел рядом и участливо положил на меня руку.

— Ты знаешь, а я был с ним знаком… с твоим отцом…

— Правда? — ответил я, вытирая слёзы.

— В моём последнем бою я потерял ногу и, если бы не помощь твоего отца, то потерял бы и жизнь. Ричард Блэйз тогда ещё служил штурмовиком. Мастерский был пилот. Рассказы о его подвигах гремели по всему фронту. Знаешь, как его прозвали?

— Как?

— "Бешеный аллигатор!" Корпус его фарнолёта был раскрашен под рептилию. Порой Рич такое вытворял… — усмехнулся Купер. — После моего спасения мы с ним частенько встречались. С ним и с твоей мамой. Замечательные люди.

— Угу, — хлюпнул я.

— А ты знаешь, что он не хотел переводиться на медицинский фарнолёт?

— Нет, — заинтересовался я.

— Он считал, что эта служба менее важная и совсем не такая опасная, как работа штурмовика. Готов был даже отказаться от предложенного звания мидкоммандера… А согласился только при условии, что в его команду переведут твою маму… Редко встретишь такие чувства. У нас же как принято — месяц-другой покувыркались и разбежались. Если повезёт, ещё и бонусы за потомство получили. Большая любовь в нашем обществе опасна…

— Почему это?