Акива.
Сядь и обхвати голову руками. Не произноси ни слова, но внимательно слушай меня. В начале представь себе свою дочь в ее нынешнем, болезненном состоянии. Представь в самых мелких подробностях, со всеми язвами, струпьями, сыпью, пеной на губах, со всеми телесными выделениями. Потом, когда я коснусь тебя, начни представлять ее здоровой, веселой и красивой, какой она была до болезни. Представляй все как можно подробнее. Я скажу тебе, когда заканчивать.Все, Руф, можешь вставать. Иди домой, твоей дочери стало лучше.
Руф.
Как ты это узнал?Акива.
Когда моя молитва говорится легко и гладко, я понимаю, что она принимается. В другом же случае она отвергается. Сейчас слова мои лились, как вода. Ступай, Руф, и не бойся, твоя дочь будет жить.Флегонт.
Акива, на тебе лица нет. Ты еле стоишь.Акива.
Да, мне лучше присесть. Молиться за кого-то — это как кровь проливать. Иди, иди, Руф.Руф.
О боги, боги!Флегонт.
Почтенный Акива, дай мне знать, когда ты придешь в себя. Цезарь ждет нас.За что мы воюем?
Элиша.
Знаешь, какой самой большой недостаток нашего народа?Акива.
Нашего? Говори лучше: вашего. Это звучит естественнее.Элиша.
Хорошо. Так вот, самый большойАристобул.
Ты знаешь, Теодор, тех, кто вовремя останавливается, никто не помнит. Людская память хранит только тех, кто идет за все пределы. Александр Великий и Юлий Цезарь никогда не помышляли о том, чтобы остановиться вовремя. Именно потому они стали великими людьми.Элиша.
У этих мужей была цель: всемирная слава. Какая цель у нынешней бессмысленной войны?Акива.
Мы воюем за право оставаться самими собой. Мы всегда и везде будем иными, ни на кого не похожими. Мы должны быть другими, таково наше предназначение на этом свете!Элиша.
Сколько горя и страданий это принесло народу!Акива.
Ничего не поделаешь, такова наша судьба, определенная Всевышним. Впрочем, тут есть еще нечто. Помнится, Адриан подробно расспрашивал меня о христианстве. Я после этого разговора много думал об этом. Ты, Элиша, никогда не интересовался этой верой?Элиша.
Честно говоря, нет. Она кажется мне столь же противной разуму, как и всякая другая.Акива.
Ты помнишь, что сделал Иисус?Элиша.
Он добровольно пошел на казнь.Акива.
Вот именно. Он пошел на самопожертвование. Но зачем? Я долго размышлял над этим и понял: он сделал это, чтобы победить смерть.Элиша.
Каким образом?Акива.
Не убоявшись ее и, тем самым, преодолев ее. Вот подлинно еврейская смелость и еврейская вера в невозможное!Элиша.
Ты что же, веришь, что он воскрес?Акива.
Кто знает? Вполне возможно.Элиша.
И где же он? В раю?Акива.
Не думаю. Мне представляется, что он едет на ослике.Элиша.
Куда?Акива.
За смертью!Элиша.
За своей?Акива.
И за нашей!Элиша.
И что же?Акива.
Он догонит ее. Смерть не уйдет от него.Элиша.
И что тогда?Акива.
Смерти больше не будет.Аристобул.
Но как это возможно?Акива.
То ли еще возможно в Божьем мире! Вот что я читал в книге у одного ученого грека. Мы каждый день видим, что солнце ходит вокруг земли. А на самом деле, земля ходит вокруг солнца! Это подтверждается его астрономическими наблюдениями и вычислениями, которые я, кстати, тщательно проверил.Аристобул.
Но все люди видят, что солнце…Акива.
Все видят, а истина не такова! Когда ты думаешь, что так оно и есть, знай, что так оно и нет! Вот, может, так и со смертью? Ее можно победить!Элиша.
Но какое все это имеет отношение к войне?Акива.
Самое прямое! Это ответ на твой вопрос, почему мы воюем? Если бы Иисус, добровольно пойдя на смерть, вдруг смалодушничал, струсил, так сказать, слез с креста и отправился домой ужинать — что бы это было? Это была бы чудовищная профанация его жертвы! Нет, он должен был умереть, и знал это, и не уклонился от своего пути. Так и мы сейчас — мы не можем повернуть назад. Мы должны пройти наш путь до конца и, если понадобится, тоже взойти на крест.Элиша.
Зачем?Акива.
Чтобы победить смерть!Меир, Элиша и Аристобул рассказывают Акиве о бедствиях войны
Меир.
Мир тебе, Рабби! Наконец-то я снова вижу тебя! Я чуть было не отчаялся в своих поисках.Акива.
Меир, сын мой! Рад тебя видеть. Как ты меня разыскал в этой забытой Богом гостинице?