Скай. Дело первое (СИ)

Обитель Пречистых Сестер уютно расположилась в большом особняке в самом центре Скалок. Община Сестер в деньгах обычно не нуждалась: в их рядах всегда было немало волшебниц, уставших то ли от мужского общества, то ли от конкуренции с коллегами. Сестры торговали зельями, оказывали лекарскую помощь и пользовались поддержкой гильдии волшебников. Больше Ник о них ничего не знал: не то из-за прорех в памяти, не то потому, что никогда особенно не интересовался. Позиция Пречистых Сестер по отношению к остальному миру была чёткой: вы не лезете к нам, мы не лезем к вам. Мир, наученный несколькими кровавыми стычками, на которые неизбежно реагировала ещё и волшебная гильдия, понял и принял. Мирные Сестры были куда приятнее разъярённых.

Тёмная громада особняка в ночи всколыхнула в одержимом утихший было ужас. Даже колени предательски задрожали. Но позволить идущей рядом почтенной даме это заметить было бы слишком унизительно. Поэтому Ник сжал зубы и пошел вперёд. Хотелось стать незаметным. Но это было бы и вовсе неуместно.

В саду особняка пахло палой листвой и поздними цветами. Немножко — терпким лиственным дымом. Чуть-чуть — травами.

Из темноты молча вынырнули две большие пушистые собаки. Придирчиво обнюхали гостя и принялись радостно скакать вокруг женщины, пыхтя и тихонько поскуливая. Тётушка Лиз погладила их по мягким ушам и шепнула Нику:

— Они смирные. Но один… Одна им лучше не попадайся! Их платьем не обманешь.

— Да я бы вообще не хотел… Не хотела из дома выходить.

— И то верно, милая! Сиди в комнатке, пока не отойдешь от пережитых ужасов.

Ник уставился на даму с недоумением. Откуда… Но тут же понял, что она всего лишь поддерживает легенду про мужа-тирана.

Через кухонную дверь они вошли в дом, и Нику вдруг стало легко и тепло. Этот дом точно не имел ничего общего с тем ужасным местом. Пахло едой, травами, глаженым бельем, деревом от сложенных в ящик у входа дров. Жизнью.

— Сейчас отведу тебя в комнату, милая! — подмигнула тётушка. — Постель и ночную сорочку выдам. Спи и ничего не бойся!

— Спасибо! — шепнул Ник.

* * *

Ночью Скай наконец-то смог выспаться. А утро началось с вежливого, но настойчивого стука в дверь. Заспанный Пит открыл и недовольно уставился на молоденького стражника в безупречно вычищенной и отутюженной форме.

— Ну? — угрюмо буркнул кучер.

— Господин начальник стражи приказал мне передать послание господину волшебнику, именующему себя господин Скай, — отчитался новобранец и замер.

Пит смотрел на стражника, стражник смотрел на Пита. Пауза затягивалась.

— Передавай! — вмешался наконец вылезший из постели волшебник.

— Господин начальник стражи приказал сообщить вам, что Мик, сын Ганса, известный также как Меченый, минувшей ночью совершил акт самоубийства путем повешения в неиспользуемом лодочном сарае на Малой пристани, принадлежащем вдове купца Нарима Хромого.

Отчеканив сообщение на едином, кажется, дыхании, стражник замолчал и уставился теперь на Ская. Не до конца проснувшийся волшебник пару минут осмысливал, кто там какой известный акт совершил.

— Что-то еще? — раздраженно спросил Пит.

— Никак нет! — отчеканил стражник.

— Тогда ступай! — догадался Пит, и стражник удалился, чеканя шаг подкованными сапогами.

— Вот где их таких находят, а? — возвел глаза к потолку кучер, — Так и представляю, как он вылазит из мамки, красный такой, с пуповиной еще, и пищит: «младенец номер один к месту дальнейшего проживания прибыл!»

Скай представил. Стало смешно и жутко одновременно.

— Бррр!

— Вот и я так думаю, — поддакнул Пит.

— А что ты думаешь про новость?

— А что тут думать? — пожал плечами кучер. — Злодей следы заметает. Очевидно же, что вчера он погорячился. Разозлился или испугался, не знаю. Но увидеть нашего одержимого друга он явно не ожидал. Задергался, да и сделал первое, что в голову пришло. А потом поостыл и понял, что мог оставить какие-то следы. Рабская пыль — это чуть ли не посерьёзнее убийства будет. И избавился от исполнителя, просто на всякий случай.

— А откуда она у него вообще взялась? Вот так просто из кармана достал?

— А вот это самый интересный вопрос! Я не зря нашего юного друга тряс насчет торговли: ходит такой слушок, что где-то в здешних краях эту дурь растят. А он травник, причем из бродячих торговцев вроде бы. Они всегда первые на подозрении.

— Думаешь, Ник сам из них?

— Нет, уже не думаю. Тут он верно заметил: у тех, кто под смертным приговором ходит, страх перед стражей въедается до печенок. Вот как у него — чутье на травы никакая потеря памяти не вытравила, так у этих ребят — страх. Ну или иногда, редко-редко, встречаются типы, которые уже вообще бояться разучились. А он боится того призрака. И еще темноты, особенно в узких коридорах. А парни в форме ему безразличны, так что, уверен, совесть у него более-менее чистая.

— Тогда, наверное, он где-то торговцам дорогу перешел? Но где и как?