Скай ОМалли (Том 2)

- Я уезжаю на несколько дней, - сообщила она.
- Хоть это и секрет, но тебе скажу: я буду на постоялом дворе под названием "Утка и селезень". Чтобы ты знал, в случае чего-либо неотложного, где меня искать.

- Ты будешь не одна, - голос капитана прозвучал утвердительно.

- Нет, не одна, Робби. Моряк вздохнул:

- Не хочу тебя расстраивать, девочка, но Саутвуд - такая холодная бестия.

- Но не со мной. Кроме того, хоть это и звучит ужасно, я его не люблю. Не знаю, полюблю ли я кого-нибудь опять. Память о Халиде слишком жива во мне. Но Саутвуд мне нравится. К тому же, Робби, ты ведь понимаешь, что мне понадобится покровитель. Весной ты уедешь на несколько месяцев. Я одинокая женщина, у меня нет семьи, только дочь. Жизнь моя началась с Халида. У меня нет прошлого. Получив королевскую хартию, мы станем преуспевать в делах, а покровительство графа позволит мне свободно заниматься делами, мне не будут докучать надоедливые приставания других мужчин.

- Но какую за это придется платить цену, Скай!

- Стать общепризнанной любовницей Саутвуда, - рассмеялась она.
- А какой у меня выбор? Замужество? С кем? И ты прекрасно знаешь, чтобы обеспечить будущее Виллоу и свое тоже, мне необходимы деньги. Я любила Халида и уважала его. Но какое будущее ждет здесь Виллоу, если станет известно, что ее отец - Алжирский Сводник? Нет, Робби, цена не выше награды. У графа Саутвуда никогда не было такой любовницы, как я, и он не скоро меня сменит. Когда Виллоу подрастет, она окажется богатой наследницей с влиятельным "дядюшкой". И я смогу удачно выдать ее замуж. Робби пожал плечами:

- Я вижу, ты, как обычно, все продумала. Спорить с твоей логикой невозможно. Должен я желать тебе счастья?

- Он любит меня, Робби. Он сам это сказал. И, чувствую, это правда. Женщина всегда знает, когда ее обманывают. А меня, я надеюсь, не так просто обвести вокруг пальца.

- Хорошо, хорошо, девочка. Я только хочу, чтобы ты была счастлива.

- Знаю, Робби. Не беспокойся, у меня все в порядке. Капитан неуклюже похлопал ее по руке, Скай наклонилась и поцеловала его в огрубевшую щеку.

- Ах, Робби, что бы я без тебя делала. Ты мой самый лучший друг.

Около полудня Робби стоял в дверях и наблюдал, как Скай удалялась по дорожке от дома, пустив рыжую кобылу неспешной рысью. Ему было грустно. Скай выглядела элегантной в черном бархатном костюме для верховой езды с кружевами на вороте и рукавах, в плаще из полосок бархата, отороченного соболиным мехом с тяжелой витой золотой застежкой. Меховая оторочка капюшона оттеняла белизну ее лица. На ногах Скай красовались сапоги из тончайшей испанской кожи, на руках перчатки из Парижа.

Робби вздохнул. Утром он успел сходить на Темзу и договориться с лодочником, чтобы тот доставил ее чемодан в "Утку и селезня". Он хотел лишь одного, чтобы Скай была счастлива.

Она объяснила ему, что встречается с графом на дороге в миле от Стрэнда. Они не хотели, чтобы их видели вместе. День стоял ясный и прохладный, и Скай едва удерживалась, чтобы не пришпорить лошадь. В полдень - обеденное время народу на улице было мало. Она проехала несколько минут, как вдруг услышала позади стук копыт. За ней на огромном черном жеребце скакал какой-то мужчина.

- Добрый день, сеньора Гойя дель Фуэнтес.

- Сэр?

- Найл, лорд Бурк. Прошлым вечером мы встречались на празднике у графа Линмутского.

Скай окинула взглядом темную фигуру мужчины с серебристыми глазами. Он показался ей весьма привлекательным, но смотрел он на нее как-то странно, и Скай почувствовала раздражение.

- Ах да, конечно, милорд. Прошла ли головная боль у вашей жены?

- Спасибо, с ней все в порядке, - он пустил своего жеребца рядом с лошадью Скай.
- Вы всегда ездите одна, мадам? Должен предупредить - это опасная привычка.

- У меня назначена встреча, милорд. И я решила, что нет смысла брать с собой конюха, - раздраженно ответила она. Как смеет он ее поучать? Но от лорда Бурка не так-то просто было избавиться.

- Я слышал, вы выросли в Алжире?
- глаза испытующе смотрели на нее.

- Да, милорд.

- А родители ваши были ирландцами?

- Так мне рассказывали.

- И вы их не знали?
- недоверчиво спросил он.

- Я не помню их, милорд. Капитан корабля отвез меня в монастырь Святой Девы Марии и препоручил заботам монахинь.

- У вас необычное имя.

- Так я назвала себя, когда меня туда привезли. А монахини добавили еще имя Мария, потому что сочли мое не христианским.
- Она сама не могла понять, зачем приукрасила свою историю. Какое кому дело до того, что ее зовут Скай? И почему этот человек сует нос в ее дела? Она была почти уверена, что за следующим поворотом дороги ее поджидает Джеффри, и улыбнулась Бурку.
- А теперь я должна вас покинуть. Меня ожидает друг.
- И, прежде чем он успел что-либо возразить, пришпорила лошадь.

Он не сделал попытки последовать за ней, продолжая ехать неспешной рысцой. За поворотом Найл заметил, как она удаляется в сопровождении мужчины на большом кауром жеребце. Скорее всего лорд Саутвуд, подумал Бурк с горечью, вспомнив дошедшие до него прошлым вечером слухи.

Теперь Найл был еще больше смущен. Она выглядела и говорила, как Скай О'Малли. Даже имя было то же. Конечно же, это его Скай. И все же... Он покачал головой. Она его не узнавала.

Потом ему в голову пришла мысль, что Скай все-таки выжила, но была обесчещена захватчиками, помещена в гарем и теперь этого стеснялась. Может, она и вела себя так ради него? Но здравый голос говорил другое - как сумела она сбежать из плена? К тому же у нее ребенок. И капитан Смолл - такой уважаемый человек, не только подтверждал ее рассказ, но и покровительствовал ей.

Затем в голову пришла сумасшедшая мысль - а не отвез ли ее в Алжир сам Дубхдара? Ведь говорили о капитане, который передал девочку монахиням в Алжире. А если она его незаконнорожденная дочь? Бог знает, сколько у него было таких детей. Старый сатир никогда не отказывал себе в удовольствиях. Но если это сделал он, возникает вопрос: зачем?

Вздохнув, Найл повернул коня обратно к Стрэнду. Он возвращался домой, когда заметил Скай и решил с ней поговорить. По-видимому, он обманулся - все это простое совпадение имен и поразительное сходство. Он любит свое жену, а Скай умерла. Нужно верить в это, иначе сойдешь с ума.

Граф Линмутский и Скай скакали бок о бок без всяких происшествий. Джеффри Саутвуд полюбил впервые в жизни, и ему предстояло провести три замечательных дня со своей любимой.

- Как ты красива!
- крикнул он, и Скай откинула назад голову, чтобы сбросить капюшон и открыть для него лицо и белую шею. Он захотел остановиться и покрыть поцелуями возлюбленную.
- Как тебе удается быть одинаково прекрасной и под солнцем, и под луной? Ты знаешь, что совсем околдовала меня, сеньора Гойя дель Фуэнтес?

Скай раскраснелась, черные ресницы трепетали на розоватых щеках:

- Милорд, ты меня смущаешь!

- Почему? Разве до сих пор тебе никто не говорил комплиментов?

- Муж, - ответ прозвучал очень просто.

- Извини, дорогая, извини! Хочешь, мы повернем назад?

- Нет, Джеффри, я назад не хочу.

Вздохнув с облегчением, он обозвал себя глупцом. Это ее первое любовное приключение, и она, естественно, стесняется. Не говоря ни слова, он взял ее за руку, и они молча поскакали дальше. Вокруг расстилался милый английский пейзаж. В голубом январском безоблачном небе ярко сияло золотое солнце, свежий прохладный воздух бодрил. Дыхание легкими облачками вырывалось и у седоков, и у лошадей. Долина Темзы расстилалась перед ними, и, казалось, на всем свете они, как Адам и Ева, были одни.

Занятая своими мыслями, Скай молчала. Ей нравился этот человек, но она сомневалась, что сможет полюбить его или какого-нибудь другого мужчину. В любви заключалась и страсть, и страдание. И она считала, что перенесет еще одну потерю. А просто наслаждаясь обществом Джеффри, его любовью, будет избавлена от страданий.

Январское солнце стало клониться к закату, когда они подъехали к очаровательному постоялому двору, расположенному на берегу Темзы-. От дороги его отделяла низкая каменная стена, за которой раскинулся двор. С обеих сторон от входа висели вывески, на которых был изображен селезень в окружении нескольких уток. Дом был покрыт соломой и до половины обшит досками. В окнах с металлическими переплетами виднелся эспарцет и плющ. Из большой трубы вился голубовато-серый дымок. Они подъехали ко входу. Заслышав цокот копыт, навстречу выскочил конюх и принял у них лошадей. Рука графа задержалась на талии Скай, когда он снимал ее с кобылы, она почувствовала, как под шелковым бельем по коже побежали мурашки. Крепко взяв за руку, Джеффри повел Скай в дом.

- Милорд Саутвуд!
- Им навстречу поднялся круглолицый человек.
- Добро пожаловать, милорд и миледи! Утром меня известили о вашем приезде, и ваша комната готова. Во время вашего визита других гостей у нас не будет.

- Спасибо, мистер Паркер. Мы хотели бы перекусить, как только ужин будет готов.

- Слушаюсь, милорд. Роза! Куда подевалась эта девчонка? Роза!

- Я здесь, отец!

- Проводи милорда Саутвуда и леди в их комнату.

Роза, пышная молодая особа, чья грудь грозила вырваться за пределы блузки, игриво улыбнулась графу и присела в реверансе.

- Сюда, милорд, мадам, - показала она, провожая их не вверх по лестнице, а по коридору в боковое крыло. Дверь отворилась, открывая взгляду чудесную комнату с побеленными стенами и эркерным окном. В большом камине пылал огонь, резная дубовая кровать имела полог из ткани зеленого и белого цветов. Стены и потолок поддерживали темные дубовые балки. По одну сторону камина размещался круглый полированный столик с глиняной вазой с сосновыми ветками. Рядом с ними стояли два стула. В ногах кровати в сундуке хранились одеяла. В эркере устроена тахта с подушками, обитыми в те же белые и зеленые цвета, что и полог у кровати. Роза поправила в камине дрова, и они вспыхнули еще ярче.

- Ваши чемоданы поставили у кровати, милорд. Принести вам что-нибудь?

- Ты что-нибудь хочешь, дорогая?
- посмотрел Джеффри на Скай.

Во вздохе юной служанки ясно чувствовалась зависть к красивой леди.

- Ванну, - попросила Скай.
- Я вся пропахла лошадьми. Граф улыбнулся ей и повернулся к Розе:

- Ты присмотришь за этим, душка?
- он взял девушку за подбородок и заглянул в ее карие, большие, как у коровы, глаза.

Служанка чуть не лишилась чувств:

- Х-хорошо, милорд. С-сию минуту, милорд. В-ванну. Джеффри отпустил ее, девушка повернулась и юркнула в комнаты. Граф тихонько рассмеялся.

- Какой ты негодник, - упрекнула его Скай.

- Что есть, то есть, - согласился Саутвуд.
- И поэтому я буду мыться вместе с тобой. Я ведь тоже пропах лошадьми, - он притянул ее к себе, откинул с головы капюшон и освободил волосы. Они черной сверкающей массой упали ей на спину. Одной рукой он обнимал ее за талию, а другой гладил по волосам. Скай почувствовала, что слабеет от его прикосновений, и постаралась овладеть своими чувствами. В зеленоватых глазах отразилась борьба. На какой-то миг она разозлилась и попыталась высвободиться. Он тут же отпустил ее.

- Я никогда ни к чему не буду принуждать тебя, Скай, - произнес он, а про себя они оба подумали: потому что этого и не требуется.

В дверь тихонько постучали, и слуга внес в комнату небольшую круглую, выдолбленную из дуба ванну. Несколько мальчиков тащили за ним ведра с водой. Роза распорядилась поставить ванну у камина, а перед ней установить резную деревянную ширму. Наполнив ванну, мужчины покинули комнату, и она спросила:

- Мне остаться, чтобы помочь вам, мадам?

- Спасибо, Роза, буду тебе за это признательна.
- Голубые глаза Скай озорно блеснули.
- Извини, Джеффри. Видишь, ванна слишком мала, тебе придется мыться после меня.
- Месть была маленькой, но приятной. Подавив смех, Скай скрылась за ширмой и там не спеша сняла с себя одежду.

Сидя на кровати, Джеффри наблюдал из-под полуприкрытых век, как она из-за ширмы передала услужливой Розе сначала дорожное бархатное платье, потом надушенное шелковое белье. Легкий всплеск свидетельствовал о том, что она погрузилась в ванну.

- Вам помочь, мадам?

- Нет, Роза, я вымоюсь сама.

- Я прикажу, чтобы ваше платье почистили, а белье постирали, мэм, а потом вернусь.

- Не надо, - произнес граф, - я сам позабочусь о миледи.
- И вытолкнул за дверь служанку. А чтобы та не обиделась, сунул ей в карман передника золотой и, шлепнув по заду, отослал прочь. Дверь затворилась, щелкнул замок.
- А теперь, мадам, поговорим!
- Он кинулся через комнату и отшвырнул в сторону резную ширму.

Скай была вся покрыта пеной, темные волосы заколоты на затылке. Дразнящими глазами она посмотрела на него.

- Милорд?

Он сорвал с себя одежду, разбросав где попало, и решительно направился к ванне.

- Нет!
- взвизгнула она.
- Ты затопишь все вокруг!

- Тогда вылезай и дай вымыться мне, - насмешливо ответил он.

- Но я еще не кончила!

- Зато я уже готов!

- Подай мне полотенце, негодник!
- Но граф нарочно убрал его подальше, чтобы, потянувшись за ним, она должна была встать. Пена капала с ее соблазнительного тела, и у Джеффри внезапно перехватило дыхание. Его проказник шевельнулся. Ухватившись за край полотенца, он притянул Скай к себе и поцеловал. Ее маленькие груди требовательно уперлись в него.

- Скай!
- голос его дрогнул от вожделения. Но, внезапно поскользнувшись, граф рухнул в ванну. Скай расхохоталась.

- Ну вот, мистер Развратник, охладись немного и смой с тела дорожную пыль. Ты уж больно напорист с женщинами. Фи! Стыдись. Не успели мы приехать, как ты пристал к служанке, потом целовал меня, шлепнул по заднице Розу. Да-да, я это видела! А потом попытался влезть ко мне в ванну бог знает для чего. Ну нет, милорд. Если ты хочешь, чтобы я была твоя, я требую верности. Ты способен на нее, Джеффри Саутвуд?

На миг он разозлился. Разозлился на безродную женщину, жену Алжирского Сводника. Как она смеет ставить ему условия? Но, посмотрев на нее, почувствовал, как гнев тает. Она была не какая-нибудь шлюха, которую можно по настроению любить или не любить.

- Угодила прямо в цель, дорогая, - грустно признался он.

- Я научу тебя хорошим манерам, Саутвуд, - мстительно ответила Скай.

- Потри-ка мне спину, - продолжил он словесную перепалку и улыбнулся, когда она повиновалась.

Утром Скай решила, что если она станет любовницей графа, то только на своих условиях. Она не будет одной из многих, а станет единственной его любовью. Свою любовь и уважение она готова дарить в обмен на его. И сейчас она выиграла первое сражение.

Они поели в своей комнате у камина. Ужин оказался простым, но вкусным вареный лангуст, артишоки в масле под уксусным соусом, только что выпеченный хлеб, масло, печеные яблоки с цветным сахаром и сбитыми сливками, острый сыр и графин белого вина.

Потом, взявшись за руки, они лежали на пухлых набитых гусиным пером подушках в постели, пахнущей лавандой, задремавшая Скай внезапно проснулась и, глядя на пляшущие в камине языки пламени, почувствовала, что он тоже не спит. Повернувшись, она положила голову ему на грудь, там, где билось сердце.

- Я влюбился в тебя, девочка, - тихо произнес Джеффри.
- Ты это поняла, Скай. Никогда прежде я не любил, но Бог свидетель, тебя я обожаю.

Он взял ее нежно, не спеша. Потом они заснули, просыпались и еще два раза предавались любви. Как и обещал граф, следующие два дня они провели вместе, наслаждаясь любовью, вкусной пищей и вином. Даже если бы они хотели заняться чем-нибудь другим, им бы это не удалось, потому что, выглянув утром в окно, обнаружили, что валит снег.

Радостные, как дети, они подбросили дров в камин и, обнаженные, нежились на одеялах, пока Роза не принесла им завтрак, яйца, толстые ломтики деревенской ветчины, хлеб, сыр, темное пиво. Снег шел целый день, и все время они валялись на кровати, поднимаясь для того, чтобы только подкормить себя или огонь в камине. Скай никогда бы не поверила, что ее можно так часто возбуждать. Каждый раз она думала, что больше уже не способна любить, но каждый раз загоралась снова.

На следующий день снег прекратился, на небе опять засверкало солнце. Они оделись и, к изумлению мистера Паркера и его жены, резвились на улице, как подростки. Но Роза была вне себя. Разве мог благородный человек, особенно такой романтический мужчина, как граф, вести себя подобным образом?

Щеки Скай раскраснелись от мороза, и она вскрикивала с притворным ужасом, когда Джеффри швырял в нее снежки. Отвечая ему, она загнала его под крышу. Один верный бросок - и на графа со ската обрушилась лавина снега, застав его врасплох.

Вечером они сидели у огня: Скай в белом платье, Джеффри в зеленом бархатном костюме. На углях в камине они жарили каштаны, а потом, обжигая пальцы, выковыривали сладкую сердцевину. В зале трактира Джеффри нашел лютню и принес ее в комнату. К удивлению Скай, оказалось, что он неплохо поет и играет. Он спел ей несколько весьма вольных куплетов, а когда Скай слабела от смеха, набрасывался на нее. Она яростно отбивалась, и они боролись до тех пор, пока и он не становился от хохота беспомощным.

Они лежали на кровати, как вдруг Джеффри неистово ее поцеловал.

- Скай! Скай! Люби меня хоть немного!

- Но я люблю тебя, Джеффри!
- запротестовала она.

- Нет, дорогая, это лишь страсть! Тебе нравится то, что я делаю с тобой, но ко мне ты ничего не чувствуешь. Ты такая красивая, такая умная, такая очаровательная. Я думал, этого достаточно. Но этого мало! Я хочу, чтобы ты любила меня так же, как и я тебя.

- О, Джеффри!
- в ее голосе почувствовалось искреннее сожаление.
- Не знаю, полюблю ли я кого-нибудь снова. Любовь приносит такую боль. Ты мне нравишься, и я надеюсь, что мы останемся друзьями. Это больше, чем отношения большинства мужчин с их любовницами.

- Но ты не похожа на других, любовь моя. И я хочу от тебя большего, Скай, чем мужчины получают от своих любовниц.

- Ты не имеешь на это никакого права!
- закричала она на него.
- Я отдалась тебе только потому, что захотела отдаться. Только поэтому.
- Она стояла на кровати на коленях, волосы рассыпались по изящным плечам.
- Ни для кого я не буду игрушкой. Запомни это, милорд граф!

Ее голубые, как сапфиры, глаза сверкали пламенем, от возмущения она порозовела. В этот миг она была самой прекрасной из женщин. И все же он был зол на нее. Он - Джеффри Реджинальд Майкл Артур Генри Саутвуд, седьмой граф Линмутский, а она безвестная женщина без прошлого. Он Ангельский граф, по которому сохнут все женщины. И он ей первой подарил свою любовь. Она должна ее принять!

Его голос стал угрожающе низким и задрожал:

- Я ни о чем не прошу тебя, Скай. Но если ты не сможешь снова научиться любить, а просто будешь отдавать свое тело, в чем разница между тобой и обыкновенной шлюхой?

Потрясенная, она побелела, глаза расширились. Подавшись вперед, она дала ему пощечину, и пальцы оставили на коже красные отметины. Машинально он ответил ударом на удар, потом подмял ее под себя.

- Пойми, твой муж давно мертв!

Яростно сопротивляясь, она закричала:

- Не смей говорить о нем! Никогда не смей говорить о нем! Он был добр, благороден и мудр, и я любила его! Ты слышишь! Я его любила! И никого больше не полюблю!

- И остаешься верной этой любви, - рассвирепел граф, - поступая, как шлюха! Сердце твое закрыто, но тело ты тешишь. Хорошо, дорогая, если желаешь быть шлюхой, я покажу тебе, что это такое!

Несколькими быстрыми движениями он сорвал с нее платье, стиснул груди, коленом грубо раздвинул ее бедра.

- Нет, Джеффри!

Ее глаза мерцали в отсвете пламени, и он наклонился, чтобы поймать ее губы. Скай вывернулась. Потеряв равновесие, он упал на подушки, а она, нащупав ногами пол, бросилась в другой угол комнаты. Но, добежав до двери, поняла безнадежность своего положения. Голой она вряд ли могла улизнуть.

Граф не спеша шел через комнату.

- Ну пожалуйста, Джеффри!

Его глаза стали безжалостными. Защищаясь, она вытянула вперед руки. Но он прижался к ней, за ее спиной была стена.

- Шлюх часто берут в коридорах, прижав спиной к стене, - бесцветным голосом проговорил он, раздвигая ей бедра.
- Ну-ка, обхвати меня за шею руками, а ноги положи на бедра. Учись вести себя, как твои сестры по профессии!

Скай яростно отбивалась, стараясь вывернуться и вцепиться ногтями в глаза. Он ударил ее, и она расплакалась. Это были слезы стыда и страха.

- Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, не так!
- Слезы Скай остановили его, и он отступил. Она сползла на пол. Граф взял ее на руки и отнес на кровать, прижимая к груди.

- Какое же ты бесчувственное голубоглазое существо, Скай! Я хочу лишь одного: чтобы ты меня любила!

- Любовь приносит боль, - всхлипнула она.
- Я больше не хочу страдать.

- Жизнь заставляет страдать, дорогая. А любовь - это часть жизни, точно так же, как смерть.
- Гнев прошел, как только он ощутил ее муку.
- Скай, любимая, почувствуй ко мне то, что я чувствую к тебе.

Она рыдала все сильнее и сильнее, оплакивая женщину, которую не могла в себе вспомнить, благородного и нежного Халида эль Бея. Она так устала.

- Люби меня, родная, - шептал он.
- Дай своему сердцу волю. Тогда ты будешь выше всех женщин, даже моей жены.

Когда-то она возвела в своем сердце преграду и теперь почувствовала, как она рушится камень за камнем.

- Ты ведь не шлюха, чтобы лгать ради моего удовольствия. Ты ведь что-то чувствуешь ко мне. хотя и не хочешь признаться в этом. Разве не так, дорогая?

Потоки слез лились из глаз Скай. Она посмотрела на него.

- Да, - прошептала она так тихо, что он наклонился, чтобы расслышать.

- Ты не предашь любовь к мужу, если полюбишь меня. Ты можешь и должна любить снова - это дань твоему чувству, которое ты испытывала к мужу. А теперь полюби меня, дорогая.

В комнате надолго воцарилось молчание, а потом она произнесла:

- Хорошо, Джеффри.

Безмерно осторожно он лег рядом с ней на кровать и принялся осушать губами слезы, струящиеся по щекам и шее на прекрасную грудь. Он боготворил ее совершенство и ткнулся ртом в каждый сосок. Как будто защищая, она обняла его и стала укачивать, и, утомленные, они уснули.

В сером свете январского утра она проснулась, почувствовав в себе его. Это показалось ей естественным и желанным, и она прошептала:

- Я люблю тебя, Джеффри.

Он начал ласкать ее, и его движения пробудили в них страсть. Скай ответила ему, чувствуя, как рушатся все барьеры. Она любила этого нежного и гордого лорда, который хотел обладать ею так безраздельно. Она его любила. Он этого никогда не поймет, как не могут понять другие мужчины. И пусть это останется ее секретом. Но она любила его и была теперь в этом уверена.

Ритм стал быстрее, и дневной свет померк, когда в мозгу любовников засверкали золотые молнии. Она называла его по имени, чувствовала его сильные руки, слышала успокаивающий голос, ощущала, как губами он осушает ее слезы.

- Я твоя, а ты мой, - наконец просто сказала она.

- Да, родная, - ответил он.
- Мы принадлежим друг другу, и мы будем вместе. Весной я попрошу у королевы отпуск и возьму тебя в свой дом в Девоне.

- Но твоя жена...

- Мари с дочерьми не живут в Линмуте, - объяснил он.
- Там хозяйкой будешь ты.

После полудня они покинули свое тайное убежище в "Утке и селезне" и отправились в Лондон. День был холодным и ветреным. Из нависших облаков то и дело грозил пойти снег. Но им все же повезло.

- Я хочу, чтобы ты переехала в мой дом, - сказал он по дороге.
- Комнаты, предназначенные для графини Линмутской, которые расположены рядом с моими, мы переделаем для тебя.

- Не знаю, Джеффри, - замялась она.
- Ведь у меня есть свой дом и вскоре я собиралась забрать дочь из Девона. Я не видела ее уже несколько месяцев. Она должна жить в собственном доме, а не в твоем.

- Тогда живи в Гринвуде, но позволь переделать для тебя те комнаты. Ты сможешь легко переходить из дома в дом по подземному коридору под садом. Днем ты будешь с дочерью, а вечера станешь проводить со мной.

- Хорошо, Джеффри, но если при этом мне удастся управлять Гринвудом. А до тех пор, пока комнаты не будут переделаны, я поживу у себя. Ты поужинаешь со мной сегодня вечером?

- Поужинаю. Но прежде мне необходимо явиться ко двору и выразить свое уважение королеве.
- Вскоре они свернули на дорожку к Гринвуду.

- С приездом, мэм, - поприветствовал ее привратник.

Скай помахала ему рукой и улыбнулась. Приближаясь к дому, она с удовлетворением отметила, с какой поспешностью выскочил ей навстречу конюх. Любовники остановили лошадей, натянув поводья, и граф помог ей спуститься на землю. Она уже стояла на ногах, но Джеффри никак не мог выпустить ее из объятий. Покраснев, она посмотрела на него снизу вверх.

- Ты меня любишь, Скай?
- тихо спросил граф.

- Я люблю тебя, Джеффри, - ответила она, не отрывая от него глаз.

- И будешь дамой моего сердца, дорогая?

- Да!
- Он наклонился, долго и нежно ее целовал.

- Я извещу тебя, когда смогу прийти.
- И, вскочив на жеребца, понесся по дорожке прочь. Скай вошла в дом.

- Ну вот ты и вернулась. Глаза затуманены, точно у глупой девчонки.

- Здравствуй, Робби, - Скай приветливо улыбнулась капитану.
- Пойдем выпьем по бокалу вина.

- Вина? А в честь чего?
- проворчал он, следуя за ней наверх в маленький салон.

- Да, вина. Я хочу отметить свою любовь. Никогда бы не подумала, что после смерти Халида способна на это, но я люблю Джеффри!

"Помилуй нас Господь, - подумал про себя капитан, что-то бормоча себе под нос и щедро разливая в бокалы рубиновое вино. Он рухнул на стул, уставясь глазами в пол.
- Как ей сказать, что сообщил де Гренвилл, - думал он, - тем вечером, за чашей вина? Как поведать ей, что Саутвуд сделал ее своей любовницей, чтобы выиграть пари? А теперь мерзавец завладел ее сердцем. Будь он проклят! Лучше бы уж мне оказаться посреди урагана в Южной Атлантике!" Он медленно поднял на Скай глаза.

- За милорда Саутвуда!
- предложила тост Скай.
- Пусть живет вечно!

Безжизненной рукой Робби взялся за бокал.

- Да, - произнес он безучастным голосом. "Боже, как она счастлива! После смерти Халида такой я ее еще не видел! Провались в преисподнюю этот милорд! Теперь уже Скай от него поздно спасать. Пусть выкручивается сама. Пусть хоть сегодня будет счастлива!" И он одним глотком осушил свой бокал и откинулся на бархатные подушки.

- И у меня для тебя есть новости, - проговорил он.
- Королева принимает нас на следующий день после Сретения. К тому времени нам нужно спланировать наше первое плавание.

Она сразу же окунулась в дела:

- Ты уже решил, куда и зачем отправиться?

- За драгоценными камнями и пряностями. В случае кораблекрушения, объяснил моряк, - половина груза останется целой. Мы пойдем на юг, обогнем мыс Горн и войдем в Индийский океан за грузом перца, гвоздики, мускатного ореха и имбиря. Потом направимся в Бирму за рубинами - лучшие из них поступают в Рангун из центральной части страны. В Индии погрузим кардамон из Голконды, на Цейлоне - корицу и сапфиры.

- Покупай только голубые кашмирские сапфиры, - посоветовала Скай, - Халид считал, что у них лучший цвет.

- Я знаю. Плавание будет долгим и, в зависимости от обстоятельств, продлится год или два.

Она любовно посмотрела на капитана.

- Но ты ведь почти два года сидел на берегу и ждал этого плавания. Признайся, ноги соскучились по палубе? За меня не беспокойся, спокойно отправляйся в путь. Я благодарна тебе за дружбу, но теперь я уже совсем оправилась и могу сама строить свою жизнь.

- Я это знаю, девочка. Но боюсь, что тебя могут обидеть, воспользоваться твоей доверчивостью. Меня беспокоят эти штучки с твоей памятью. Во многом ты еще очень наивна.

- Но у меня есть Джеффри, Робби.

- Полагайся только на себя, Скай! Люби Саутвуда, уж если так хочешь, но не доверяй ни одному мужчине!

- Робби! Какой же ты все-таки циник!

- Не циник, а реалист. В дверь постучали.

- Войдите!
- разрешила Скай.

На серебряном подносе лакей подал ей свернутый пергамент. Скай развернула его и воскликнула:

- Черт возьми!

- В чем дело?

- Джеффри вызывают из Лондона, - она повернулась к лакею.
- Кто это принес?

- Один из конюхов графа.

- Можешь идти.

Слуга повернулся и вышел из комнаты.

- Что он пишет, Скай?

- Очень немного, - нахмурилась она.
- Что-то случилось в Девоне.

- Ну ты хоть выспишься сегодня, - криво усмехнулся моряк, и она рассмеялась его непристойности.

- Не тебе, с твоей репутацией дамского угодника, искать песчинку в чужом глазу, - подзадорила она капитана.

Робби от души расхохотался.

***

Дни бежали за днями. Скай не получала вестей от Джеффри. А потом наступил назначенный срок аудиенции с королевой и Сесилом. Скай оделась элегантно, но скромно. Главного советника ее величества, лорда Бургли Уильяма Сесила, нельзя было пронять обнаженной грудью. Строгость ее темно-синего бархатного платья нарушали лишь кружева на вороте и рукавах. В их разрезах виднелась белая нижняя блузка, а сами рукава украшала золотая вышивка. Скай надела золотую цепочку, на которой через равные промежутки были прикреплены розочки из белого коралла на золотых пластинках. Блестящие темные волосы разделял посередине пробор, а на затылке они были собраны в пучок.

Река надежно замерзла, и они отправились в Гринвич в карете Скай. Сесил ожидал их в уставленной книжными полками комнате. Не мешкая, он перешел прямо к делу:

- Если мы предоставим вам королевскую хартию, что получит ее величество?

- Четвертую часть всего груза, точную карту района - у нас по два картографа на каждом корабле - и, конечно, мы готовы будем выполнить любое поручение ее величества, - ответил Роберт Смолл.

- Сколько у вас кораблей?

- Восемь.

- А сколько вы надеетесь привести назад?

- По крайней мере шесть.

- Думаю, вы переоцениваете себя, капитан Смолл, - возразил Сесил.

- Нет, милорд. Если не наскочу на тайфун, я приду назад со всеми восемью кораблями. Но серьезный шторм, конечно, может погубить один или два.

- А что вы скажете о пиратах или о бунте в командах?

- Все капитаны на моих кораблях, милорд, плавают со мной уже несколько лет. Это относится и к командам. Люди сработались и привыкли действовать в любых условиях. В отличие от многих других команд они надежны и дисциплинированны. Если понадобится, они проведут корабли через ад, но доставят их в Англию.

Сесил слегка улыбнулся:

- Ваша самоуверенность похвальна, сэр. Если все будет так, как вы говорите, мне останется лишь удивляться.
- Он повернулся к Скай.
- А вы, мадам, как в этом участвуете?

- Я финансирую все предприятие, - спокойно ответила она.

- Вы, должно быть, очень уверены в капитане Смолле, - сухо заметил королевский советник.

- Да, сэр, уверена. Он был партнером моего мужа в течение нескольких лет и ни разу его не подводил.

- А ваш муж...

- Дон Диего Индио дель Фуэнтес, испанский купец в Алжире.

- Испанский посол утверждает, что никогда о таком не слышал, мадам.

- Сомневаюсь, милорд, чтобы испанский посол при английском дворе был слишком хорошо осведомлен о своих согражданах в Алжире, - холодно парировала Скай.

- Вероятно, вы правы, мадам. Я заметил это так, к слову. Мой долг блюсти интересы королевы.

- Если вы, милорд Сесил, полагаете, что наше предприятие рискованно для королевы или может бросить тень на ее достоинство, я беру назад свою просьбу о хартии, и вы с ее величеством можете воспрепятствовать нам в нашем деле. Но это ставит под сомнение не только мою честь, но и честь сэра Роберта. И если я лишь недавно приехала из Алжира, капитан Смолл всегда верно служил Англии.

- Мадам, вы меня не правильно поняли. Я сказал лишь, что посланник короля Филиппа ничего не слышал о вашем покойном муже.

- А почему он должен был о нем слышать? Предки мужа уехали в Алжир несколько поколений назад. Думаю, что первый Гойя дель Фуэнтес был младшим сыном в семье, хотя другая ветвь рода проживает в Испании, где-то недалеко от Гранады или Севильи. Никогда не могла запомнить, где именно.

Сесил раздраженно вздохнул, и Робби спрятал улыбку. Скай умело запутывала канцлера. Капитана порадовало, что она была так сообразительна. Теперь, отправляясь в море, он не опасался оставлять ее на берегу.

- Не понимаю, милорд, - Скай позволила показать голосом, как она обижена.
- Не понимаю, что вас так беспокоит. Я не прошу ничего, кроме поддержки ее величества, а взамен предлагаю четвертую часть прибыли и новые карты. К тому же мои корабли понесут на Восток весть о величии нашей королевы. Мне это все не представляется сомнительным предприятием.

- Проклятие! Мадам, вы нарочно переиначиваете мои слова!
- взревел Сесил.

- Разве, сэр? Я буду молить Бога, чтобы он просветил меня об их истинном значении.

Переливы смеха прервали их беседу, и из укрытия в затененной части комнаты быстро вышла королева.

- Не обращайте внимания на Сесила, миссис Гойя дель Фуэнтес. Он слишком печется о нашем благополучии, и мы по достоинству оцениваем его усилия. Мы можем обойтись без любого из подданных, но только не без него. Ну-ну, друг мой, вам не обязательно знать родословную леди, чтобы вести с ней дела. Наша казна не так уж полна, чтобы отказываться от прибыли от этого плавания. А нам оно ничего не стоит, кроме нашего благорасположения. Репутация капитана Смолла говорит сама за себя.

- Хорошо, я присмотрю, чтобы хартия была выдана, если таково ваше желание.

- Именно так, милорд Сесил. Детали вы обсудите с капитаном Смоллом. А мы с миссис Гойей дель Фуэнтес выпьем по бокалу вина.
- Елизавета направилась из комнаты, и Скай, сделав Сесилу реверанс, последовала за ней.

Когда дверь за женщинами закрылась, лорд-канцлер заметил:

- Красивая женщина, сэр Роберт, и очень умна. Ее величеству нравятся женщины с головой.

- Для меня она как дочь, - отозвался Робби.

- Тогда вы должны знать, что в середине января она несколько дней провела с лордом Саутвудом на постоялом дворе близ Темзы, именуемом "Утка и селезень".

- Знаю, - Робби начал закипать от гнева.
- Вы очень уж внимательно следите за обыкновенной, никому не приносящей вреда женщиной.

- Ирландкой по происхождению, вышедшей замуж за испанца. И Ирландия, и Испания - исконные враги Англии, - сухо заметил Сесил.

- А лорд Саутвуд тоже под подозрением?
- раздраженно спросил капитан.

- Лишь в той мере, в какой любого приближенного королевы могут использовать в дурных целях. Роберт Смолл вскочил:

- Сэр, я не желаю далее выслушивать ваши инсинуации против Скай! Она достаточно страдала, но по-прежнему остается мягкой добропорядочной леди. Уверяю вас, она вполне благонадежна.

- Садитесь, садитесь, капитан Смолл. Ваши собственные слова принудили нас к этому небольшому расследованию, хотя мне и по нраву ваше отношение к связи леди Скай и лорда Саутвуда. Однако имейте в виду, что королева его очень ценит.

- Он утверждает, что любит Скай, - ответил Робби, - и, храни ее Боже, она любит его.

- Странно, - пробормотал Сесил.
- Не похоже на графа. Обычно он женщин всерьез не принимает. Может, он и в самом деле в нее влюбился?

А вдали от них обсуждаемый джентльмен яростно набрасывался на побледневшую, сжавшуюся от страха жену. Никогда Джеффри Саутвуд не был так зол.

- Сука! Сука!
- кричал.
- Ты убила моего единственного законного сына! Как ты могла дойти до такой глупости? Ты знала, что вокруг свирепствует оспа и все равно написала графине Шрусбери, чтобы она отправила его домой на Двенадцатую ночь. И все это без моего разрешения. Бог свидетель, Мари, я готов тебя убить!

- Так чего же ты медлишь, Джеффри?
- закричала она в ответ.
- Ты ненавидишь и меня, и дочерей. Так убей нас всех!

Ее горе немного успокоило графа. Он холодно посмотрел на жену:

- Я собираюсь развестись с тобой, Мари. Надо было давно это сделать.

- У тебя для этого нет оснований.

- Найдутся, Мари. Ты рожаешь одних дочерей. Единственного сына, которого ты сумела родить, ты же и убила. Ты отказываешься принимать моих друзей, а деньги, которые я посылаю на хозяйство, прячешь для приданого дочерям, хотя я и запретил им выходить замуж. У меня достаточно оснований. Но если потребуется, я приведу полдюжины мужчин, которые засвидетельствуют, что близко знались с тобой.

- Ты просто негодяй, Джеффри, - прошептала потрясенная жена.

Он ударил ее, и она упала на колени.

- Негодяй!
- повторила женщина.

Граф повернулся и вышел. Это было последнее слово, которое она сказала мужу. Ночью она сама слегла в оспе и вместе с ней все их дочери. Через несколько дней она умерла. За ней последовали Мери, Элизабет, Катрин и Филиппа. Лишь три младшие девочки остались в живых. Сам граф не заразился, потому что еще в детстве в легкой форме переболел оспой.

Графиню с дочерьми похоронили без особых церемоний.

Колокол прозвонил их уход из жизни, когда повозки везли гробы на семейное кладбище. Джеффри рассказал оставшимся в живых дочерям о смерти матери и сестер, но они были так малы, что вряд ли поняли, о чем он им говорил. Впервые присмотревшись к девочкам, граф вдруг понял, что они миловидны. Оставив подробные инструкции по уходу за детьми, он уехал из Девона ко двору.

В Девоне он пробыл два месяца. В Англию пришла весна, и двор переехал из Гринвича в Нонсач. Его встретили очень тепло, особенно дамы, потому что весть о его потере намного опередила графа. Джеффри жаждал увидеться со Скай, ему не терпелось оказаться в Лондоне. Но без разрешения королевы он отлучиться не мог и ждал удобного случая, чтобы испросить разрешения.

В Лондоне Робби готовился расстаться со Скай. "Наяда" и ее побратимы-корабли со всем необходимым на борту ожидали отплытия в Пуле. Капитан откладывал его до последней возможности, потому что в последнее время Скай была постоянно расстроена и по малейшему поводу начинала плакать. Он послал в Девон за сестрой, Мари и детьми. Увидев Виллоу, которой вскоре исполнялось два года, Скай немного воспряла духом.

Капитан догадывался, что ее так расстраивало. Без сомнения, бегство Саутвуда. С тех пор как они вернулись из своего маленького путешествия в январе, Скай не получала от него ничего, кроме той записки, в которой он говорил, что ему срочно необходимо выехать в Девон. Роберт Смолл снова сказал себе, что граф оказался откровенным подлецом. Видя, какая она бледная и ко всему безразличная, он проклинал Саутвуда и переживал, что ничего не может поделать.

Но наступил момент, когда отплытие откладывать больше было нельзя. Накануне Скай устроила Робби небольшой ужин. Был приглашен де Гренвилл. За столом присутствовали госпожа Сесили, Жан и Мари. Де Гренвилл намеревался плыть с Робби до Ла-Манша. Еда была изысканной, но Скай лишь притронулась к ней. Чувствовалось, что ее веселье наигранно. По крайней мере, горько думала она, Саутвуд сделал доброе дело - представил ее королеве и помог получить хартию. Что же до любви... страсть всегда сопровождалась болью.

Вскоре де Гренвилл был уже навеселе и, склонившись к Скай, доверительно говорил:

- Для такой скромной и образованной женщины вы мне слишком дорого обошлись, миссис Скай. Теперь, когда граф Линмутский вернулся ко двору, он, должно быть, истребует мою яхту.

Он вернулся! И не написал ей даже ни слова!

- А почему он должен требовать вашу яхту, Дикон?
- спросила она с отсутствующим видом. Роберт Смолл встрепенулся:

- Эта история не для ушей Скай, Дикон, - и пнул ногой друга под столом.

. Но де Гренвилл не обратил на него внимания. Терпкое вино затуманило его голову:

- А почему бы ей не сказать, Робби. Когда он заберет мою яхту, при дворе все об этом узнают. Не знаю, зачем я с ним поспорил, но мне так хотелось его жеребца.

Скай почувствовала, как от предвестия чего-то ужасного в ней все холодеет:

- О чем поспорили, Дикон?

- Довольно, де Гренвилл, - вскричал Робби, беспомощно взглянув на сестру и Мари.

- Нет, Робби, - возразила Скай, - я хочу послушать, что скажет Дикон. Пожалуйста, сэр, просветите меня, по поводу чего бился об заклад милорд граф.

- Я поставил свою яхту против его лучшего жеребца, что в течение шести месяцев он не сможет сделать вас своей любовницей. Выигрыш казался таким верным. Тогда в Дартмуре вы его так отшили. Я вообще считал, что он не в вашем вкусе. Зря я не прислушался к отцу: тот всегда говорил, что на женщин нельзя полагаться.

Госпожа Сесили и Мари разинули рты. Галл Жан философски пожал плечами. Но Робби, лучше всех знавший Скай, затаил дыхание в ожидании взрыва. И он не замедлил последовать.

- Подлец!
- воскликнула она.
- Какой подлец! Я убью его! Убью! Или нет. Я сделаю с ним то, что Мари сделала с капитаном Джамилем.
- Слезы хлынули у нее из глаз, и, подобрав юбки, она бросилась из комнаты.

Мари и Сесили хотели последовать за ней, но Робби остановил их жестом и сам направился за Скай. Увидев, что она спустилась с террасы и бежит через сад, он кинулся за ней, перебирая короткими ногами и крича:

- Скай, девочка! Подожди меня, Скай! Она остановилась, но не обернулась. Подбежав, он заметил, что ее плечи трясутся. Робби повернул ее к себе и обнял. Скай горько плакала.

- Скай, девочка, не трать своих слез на него. Он их не стоит.

- Я л-люблю его, Робби. Л-люблю этого негодяя!

Моряк вздохнул. Ему не хотелось ее и дальше расстраивать, но ничего не оставалось делать. Пусть лучше узнает от него, чем от какого-нибудь пройдохи вроде де Гренвилла.

- Я хочу, чтобы ты узнала это от меня. Единственный сын Саутвуда, жена и четыре дочери умерли от оспы. Поэтому-то он и уехал в январе в Девон. Де Гренвилл намекнул, что при дворе поговаривают, что королева подыскала ему богатую невесту, а от выгодной партии граф Линмутский никогда не откажется. И теперь, когда он лишился сына, ему обязательно нужно жениться. И чем быстрее, тем лучше. А при молодой жене на тебя у него не останется времени.

Взглянув на Скай, Робби снова, как и тысячу раз до этого, подумал, что она самая красивая на свете женщина. Уйдя от нее сегодня, он направится к молодой привлекательной шлюхе, но долгими ночами в море будет думать о Скай, а не о малютке Сэлли. Будет представлять лицо Скай, а внешность подружки сгладится в его памяти через час после того, как они расстанутся.

- Ты поняла, что я сказал тебе, Скай?
- он пытливо заглянул в ее влажные голубые глаза.
- Ты поняла, что скорее всего твоя связь с Саутвудом окончена?

Она вздохнула:

- Я беременна от него, Робби. И примерно через шесть месяцев подарю ребенка седьмому графу Линмутскому. Дай Бог, чтобы это был сын! И еще я молю, чтобы его новая богатая жена поступала точно так, как покойная, - рожала ему дочерей!

- Выходи за меня замуж, Скай.

- В тебе так много предрассудков, Робби, - печально улыбнулась она. Проводи меня домой, и я пожелаю де Гренвиллу спокойной ночи. В котором часу ты отплываешь завтра?

- Хочу воспользоваться полуденным приливом. Утром загляну попрощаться с тобой.

Они прошли через сад, поднялись на террасу и вошли в дом. Де Гренвилл храпел на стуле.

- Свинья, - процедила Мари.

- Нет, - отозвалась Скай.

- Он оскорбил вас, госпожа. Скай пожала плечами.

- Лучше уж узнать от него, Мари, чем от какого-нибудь незнакомца. Смотри-ка, наше доброе вино не пошло ему впрок.

Внезапно двери столовой широко распахнулись, и в сопровождении остолбеневшего лодочника на пороге появился мажордом.

- Мадам, королева прибывает, - едва смог выговорить Уолтерс.

- Что?!

- Королева, госпожа, - выдавил лодочник.
- Совсем уже рядом. Она послала вперед себя гонца предупредить о своем прибытии.

- Боже! А я не одета, чтобы как следует ее принять. Мари, быстрее, - и она бросилась наверх в свои покои, приказывая Дейзи на бегу:

- Принеси бордовое платье и кремовую с золотом нижнюю юбку. Рубины! Золотые ленты! Мари, беги вниз, скажи Уолтерсу, пусть приберут в столовой. Принесут ветчину, сыр, фрукты, сладкие вафли, вина. Пусть поставят все на буфете в банкетной. А Робби пусть разбудит и приведет в чувство де Гренвилла!

Мари бросилась вниз, а горничные принялись хлопотать вокруг Скай. Она быстро переоделась и привела в порядок лицо.

- Ховиз, иди-ка к окну и кричи, как только заметишь королеву!

Через несколько минут, когда Скай расправляла складки на шелковом платье, послышался возглас:

- Королевская ладья показалась из-за поворота!

Скай кубарем слетела вниз по лестнице, взяла за руки Робби и де Гренвилла, и все трое побежали через сад к пристани и оказались на ней как раз в тот момент, когда королевская ладья к ней причаливала. Мужчины выступили вперед и помогли Елизавете сойти на берег, а Скай присела перед ее величеством в изящном реверансе: юбки грациозно легли на землю, темная голова склонилась в знак покорности.

Королева одобрительно посмотрела на хозяйку дома:

- Поднимитесь, миссис Гойя дель Фуэнтес. Клянусь, ваш реверанс - самый элегантный из всех, что я видела!

Скай благодарно улыбнулась королеве, и Елизавета добавила:

- Надеюсь, вы простите нам этот необычный визит, но мы узнали, что сэр Роберт завтра отплывает, и не могли позволить ему уехать так надолго, не пожелав счастливого пути.

Робби вспыхнул от удовольствия:

- Ваше величество, вы слишком ко мне добры.

- Вы перекусите, мадам?
- предложила Скай.

- Спасибо, миссис. Сэр Роберт и де Гренвилл будут меня сопровождать. А вы, Саутвуд, возьмите на себя труд проводить госпожу Гойю дель Фуэнтес и миссис Кноллиз.

Королева двинулась прочь, оставив стоять на месте ошарашенную Скай. Из королевской ладьи на берег вышел граф Линмутский с очаровательной рыжеволосой девушкой.

- Скай, позвольте вам представить королевскую кузину Леттис. А это миссис Гойя дель Фуэнтес.

Леттис Кноллиз дружески улыбнулась. Ее кожа была по-девичьи свежей.

- Можно мне называть вас Скай? А вы зовите меня Леттис.

- Конечно, - ответила Скай. "Неужто это и есть богатая невеста, приготовленная королевой для Джеффри?"

- Рад тебя видеть, Скай, - пробормотал граф Линмутский, пока вел женщин через сад к дому. Позади них из полудюжины лодок, сопровождавших королевскую ладью, высаживались пассажиры.

- Какой у вас очаровательный дом, - похвалила Леттис.
- Мне всегда хотелось иметь маленький дом на Стрэнде. Вы не бываете при дворе, не так ли?

- В этом нет необходимости. К тому же я не знатная дама. Но если королева пригласит меня туда, я подчинюсь. Они вошли в дом, и Саутвуд тихо попросил:

- Леттис, мне нужно поговорить со Скай. Займи, пожалуйста, королеву.
- И прежде чем Скай успела возразить, увел ее в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь.

- Я не могу оставлять гостей одних. Королева заметит, - забеспокоилась Скай.

- Мадам, мы не виделись три месяца. Вы не могли поздороваться со мной потеплее?

- Вы слишком многого хотите, сэр! Тем не менее выражаю вам сочувствие по поводу вашей потери!

- Ты знаешь? Откуда?

- Де Гренвилл рассказал мне сегодня вечером, - Скай отошла от графа на шаг.
- Полагаю, я могу вас поздравить со счастливым браком? Это милашка Кноллиз? Медовый месяц вы проведете на яхте?

- У меня нет яхты.

- Как же, сэр, - едко заметила она.
- Разве вы не выиграли яхту у де Гренвилла? Яхта стояла против жеребца. Де Гренвилл очень опечален потерей.

- Черт бы побрал этого глупца де Гренвилла, - выругался граф.
- Выслушай меня, дорогая. Мы заключили пари, когда в нашу первую встречу ты не обратила на меня внимания. Я не собирался брать эту яхту. Я ведь не знал, что полюблю тебя. Я хотел сказать об этом Дикону, но забыл, а потом меня вызвали в Девон. Эта безмозглая сука, на которой я был женат, вызвала сына домой, когда в деревне свирепствовала оспа. Он приехал под родную кровлю только для того, чтобы умереть. Суд Божий распорядился так, что вслед за ним умерла она и четверо дочерей. Трое других заболели, и я оставался с ними, пока они не поправились. Я ведь не вовсе бессердечен, Скай. А они такие еще маленькие.

- Ты мог мне хотя бы написать!

- Честно говоря, это не пришло мне в голову. Я вообще не люблю писать, а тогда оспа косила людей в моем имении, я был ужасно занят. Умер мой управляющий, и пока я его не заменил, должен был сам выполнять его работу.

- Но ты уже давно вернулся ко двору. Мог бы черкнуть мне записку, милорд! Послать цветы. Хоть что-нибудь! Но ты ведь был слишком занят, подыскивая замену умершей супруге! Я тебя ненавижу, Джеффри! И никогда не прощу! Ты использовал меня, как обыкновенную проститутку! Ты обманывал меня!
- Она гневно отвернулась, чтобы он не заметил навернувшиеся на глаза слезы.
- Меня предупреждали, что ты последний проходимец в Лондоне, но Бог свидетель, я в это не верила.

- Ты права, - признал он.
- Я был занят в Лондоне, хлопоча о своей женитьбе.

Плечи Скай дернулись, и граф расслышал, что она подавила всхлипывание.

- Леди, которую я собираюсь сделать графиней Линмутской, - самая красивая женщина в Лондоне. Она богата, и мне не приходится опасаться, что она выходит замуж из-за денег. Ее манеры безукоризненны, она отличная хозяйка, прекрасно управляющаяся и с домом, и с поместьем. Превосходная пара для меня.

Его голос был проникнут такой любовью, что каждое слово впивалось в сердце Скай, точно нож.

- Лишь одно могло помешать браку, - продолжал граф.
- Следовало убедить королеву, что никто, кроме этой женщины, не станет моей женой.

- М-меня все это не интересует, господин граф.
- Повернувшись, она попыталась его обойти, но он схватил ее и притянул к себе.
- Мне нужно идти к гостям, - упрашивала Скай.

Он не обратил внимания на ее слова.

- Леди, о которой я говорю, не англичанка. Она утверждает, что родилась в Ирландии и вышла замуж за испанского купца, а потом овдовела. Так я и представил ее королеве, хотя сам знаю, что это не правда. Эта женщина неизвестного происхождения была захвачена пиратами, но по счастью попала на глаза великому Алжирскому Своднику. Он принял над ней покровительство, а когда был убит, она ускользнула из Алжира со всем его состоянием. Но я ее люблю и хочу себе в жены. Я убедил королеву в правильности своего выбора, и она дала разрешение на нашу свадьбу.

Скай отпрянула от графа, а когда посмотрела на него, ее глаза светились теплым голубым огнем.

- Не знаю, где ты раздобыл эти сведения. Хотя все факты верны, ты все же ничего не знаешь. Да, меня привезли к Халиду эль Бею - так звали моего мужа, милорд граф. Я потеряла память: не могла сказать, кто я такая и откуда родом. Но это ему было не важно. Он мог сделать меня шлюхой в одном из своих домов или своей наложницей. Но он поступил по-другому. Он и в самом деле взял меня под свое покровительство, но, милорд, в качестве жены! Неужели ты мыслишь так узко, что считаешь брак действительным только тогда, когда его заключает христианский священник? Главный мулла Алжира соединил меня с господином Халидом. Я по-настоящему стала женой!

Теперь она ходила по комнате взад и вперед, бордовые шелка юбки рассерженно шелестели. Ее волосы распустились и, когда она резко повернулась, чтобы взглянуть Джеффри в лицо, взметнулись у нее за плечами.

- Моя дочь, сэр, носит христианское имя отца, потому что по рождению он испанец, хотя ему и пришлось бежать из этой жестокой страны от ужасов инквизиции. Полагаю, что даже ты способен эго понять! А в регистрационной книге крестин церкви Пресвятой Девы Марии в Бидфорде ты можешь найти имя Мэри Виллоу Гойи дель Фуэнтес!

Я не могу выйти за тебя замуж, милорд. Будет великой ошибкой мешать мою безвестную кровь с твоей и сводить мое испорченное тело с твоим. Понимаю, какую огромную честь ты мне оказываешь, но отвечаю "нет"!
- И, оттолкнув его, Скай вышла из библиотеки.

Не веря своим ушам, Джеффри Саутвуд стоял пораженный, когда в библиотеку вошел Роберт Смолл и закрыл за собой дверь.

- Что, черт возьми, ты с ней сделал?
- проревел маленький капитан.

- Попросил выйти за меня замуж.

- Зачем?

- Потому что я ее люблю, - выкрикнул граф.
- Я сказал ей, что знаю правду о ее прошлом и что это не имеет для меня никакого значения. Я даже получил разрешение королевы.

- Эх, парень, какой же ты дурак. Она сказала тебе, что потеряла память и не знает, что с ней было до приезда в Алжир?

- Да.

- Послушай меня, милорд. Мне достаточно лет, чтобы быть твоим отцом, и я буду говорить с тобой, как отец. Ее муж был моим лучшим другом. Он был вторым сыном в древней и знатной семье, но судьба распорядилась так, что ему пришлось вести жизнь, далекую от той, для которой он считал себя предназначенным. Чем бы он ни занимался, он был истинным джентльменом.

Ты любишь Скай. И он всем сердцем любил ее. Она была его радостью, его гордостью, и он хотел лишь одного - прожить жизнь рядом с ней и детьми. Как раз перед смертью он узнал, что станет отцом, и его счастье чуть не заставило меня разрыдаться.
- Робби вздохнул и опустился в кресло. Саутвуд уселся напротив.
- Я придумал для Скай эту историю, чтобы оградить от злой молвы ее и ее ребенка. А теперь, Джеффри, я помогу тебе завладеть Скай, потому что бедняжка и так уж за эти месяцы навздыхалась и наплакалась по тебе и любит тебя. Полагаю, она тебе не сказала, что беременна?

- Боже!
- прошептал граф.

- Нет?
- сухо переспросил Робби.
- Она злится на тебя. Тогда мы должны быть настойчивы. У меня есть способ все уладить, но ты должен безоговорочно меня слушаться. Договорились?
- Саутвуд молча кивнул.
- Пойдем, парень, я покажу тебе, как без шума заарканить девчонку.

Мужчины вернулись в большой салон, где королева и Скай, окруженные смеющимися придворными, вместе развлекали общество. Протолкавшись к ним, они оказались рядом с королевой. Молодая Елизавета выглядела особенно привлекательной - золотисто-рыжие волосы завитками ниспадали на плечи, дымчатые глаза лучились. На ней было бледно-зеленое шелковое платье, обильно расшитое золотом, жемчугом и топазами.

- Ну вот, наконец и почетный гость с нами, - рассмеялась королева.
- Ради всего святого, где же ты был, милорд Саутвуд? И вы, сэр Роберт?

- Уточняли детали такого милого сердцу вашего величества брака. Поскольку у миссис Гойи дель Фуэнтес нет родителей, этот долг на себя пришлось взять мне. И теперь, мадам, с вашего великодушного позволения я отсрочу свой отъезд на одни сутки, чтобы выдать невесту замуж. Сможет ваше величество убедить архиепископа заключить брак без оглашения?

Ошарашенная Скай попыталась что-то сказать, но королева в восторге захлопала в ладоши:

- Великолепная мысль, сэр Роберт! Да! Да! Свадьба состоится завтра в Гринвиче! Вы будете посаженым отцом, а я хозяйкой на торжестве!

- Это большая честь для нас, ваше величество, - пришел в себя граф.
- Не так ли, дорогая?

- Конечно, милорд, - вслух сладко проговорила Скай, а когда гости принялись громко переговариваться друг с другом, прошипела:

- Лучше мне подхватить сифилис, чем выйти за тебя замуж.

- Пойдемте!
- воскликнула королева.
- Если миссис Гойя дель Фуэнтес готова завтра в час дня выйти замуж, нам лучше ее оставить. Возвращаемся в Гринвич! И она повернулась к Скай:

- Вы замечательная хозяйка, дорогая. Мы хорошо повеселились. Семье Саутвудов повезло. Линмут меня проводит, а вы ложитесь в постель и отдыхайте. Если молва о вашем суженом справедлива, завтра ночью вам спать не придется. Королева усмехнулась и направилась из дома к ладье.

Скай яростно налетела на Робби:

- Я не выйду за него замуж! Слышишь, не выйду!

- Выйдешь, Скай, выйдешь, девочка, - ответил капитан с выводящим ее из себя спокойствием.
- Будь благоразумна, дорогая. Он знает правду о твоем прошлом и все же хочет на тебе жениться. Подумай, Скай, ты будешь графиней Линмутской! И вспомни о ребенке, которого носишь под сердцем. Если откажешь Саутвуду, никто не поверит, что это его ребенок - ведь ни одна женщина в здравом уме не оттолкнет отца своего ребенка. Тогда возникнет вопрос: чей он? И поскольку твое имя ни с кем не связывают, решат, что ты спуталась с конюхом или лакеем, и будут считать ребенка низкорожденным. И что тогда случится с Виллоу?
- С каждым его словом Скай все больше и больше понимала, что попала в ловушку.
- Я только тогда спокойно уйду в море, если буду знать, что ты надежно устроена, любимая и обожаемая Скай, - закончил капитан.

- Черт тебя побери, Робби! Если бы Халид знал, что ты со мной сделал...

- Он бы полностью одобрил мои действия, и ты, Скай, это знаешь, пробурчал грубоватый коротышка-капитан.
- А теперь иди. Королева права - тебе надо поспать. Скажи Дейзи, какое платье собираешься завтра надеть, и служанки приведут его в порядок.

- Никакое!
- упрямо ответила она.

- Тогда я сам выберу, дорогая. Пойдем.
- Он взял Скай за руку и повел по лестнице в ее апартаменты.
- Дейзи, иди ко мне, девчушка, - окликнул Робби, и крепкая служанка тут же появилась.

- Сэр?

- Завтра утром твоя госпожа выходит замуж за графа Линмутского. Что из ее гардероба подходит для свадьбы?

Карие глаза Дейзи округлились от почтительного восхищения:

- О, сэр! О, мэм! Как здорово!

Скай мрачно отвернулась и тяжело прошагала в спальню. Когда она рухнула на кровать, Дейзи вопросительно посмотрела на Роберта Смолла.

- Не беспокойся, девочка, - успокоил ее капитан.
- Госпожа просто не в духе. Давай-ка посмотрим ее платья.

Дейзи провела его в гардеробную Скай. От удивления у Роберта Смолла отвисла челюсть.

- Боже милостивый! В жизни не видел столько ярких тряпок!
- воскликнул он.

- Здесь только те, из которых можно что-то выбрать для свадьбы, хихикнула Дейзи.
- Платья попроще висят в другой комнате.

Робби покачал головой и принялся изучать платья. Белые он исключил сразу, потому что Скай была вдовой. Броские цвета показались ему тоже неподходящими. Наконец его взгляд остановился на богатом золотистого цвета платье из тяжелого атласа.

- Возьмем вот это.

Дейзи вытащила платье и принялась его изучать. Простой лиф имел глубокий вырез и был расшит жемчугом. Рукава с буффами украшали разрезы и прошивки из тонких кремовых кружев. На нижней юбке красовался узор в виде цветов из бриллиантов и жемчуга. Накрахмаленный воротник в форме сердца тоже украшали бриллианты, которые окаймляли шею. Юбка по покрою напоминала колокол.

- Хорошо, Дейзи! Это, девочка, даже лучше, чем я ожидал. Проследи, чтобы его отгладили и приготовили к десяти утра. Хозяйка будет, венчаться в личной часовне королевы в Гринвиче, а потом Елизавета выступит хозяйкой во время торжества. Там молодые и останутся на ночь.

- О... Пресвятая Дева Мария! Сэр, а мне разрешат поехать? Я понадоблюсь госпоже.

- Да, девочка, поедешь.

Маленькая служанка подпрыгнула от восторга:

- Подождите, сэр! Вот уж моя мать узнает, что я служу у графини Линмутской. Как она будет гордиться! Сэр, а миссис Скай не возьмет другую служанку? Я ведь простая девушка из Девона.

- Не бойся, Дейзи, ты нравишься хозяйке. А теперь присмотри за платьем и на рассвете приготовь ароматизированную ванну. Вымой хозяйке и волосы.

- Слушаюсь, сэр.
- Служанка забрала платье и оставила Роберта одного.

Он не спеша направился обратно в спальню.

- Ты перестала капризничать?
- спросил он.

- Я и не капризничала, - резко ответила она, поднимаясь на постели, Просто не желаю, чтобы мою жизнь за меня устраивали другие. Что уж, у меня совсем нет выбора?

- На этот раз нет. Ты зла на Саутвуда и хочешь насолить ему, сделав его сына незаконнорожденным. Да, да, я полагаю, что ты носишь мальчика. Но граф уже достаточно наказан: он женился не по любви, и теперь его жена умерла. Умер и его наследник. И вот он предлагает тебе брак, еще не зная, что его семя взошло в твоей плодородной утробе. Разве это можно считать обидным, дорогая?

- А что будет с моим состоянием? Оно уплывет в сундуки Саутвудов к деньгам двух его первых жен? Ну нет! Я не желаю оставаться беззащитной и беспомощной, как бедная Мари!

Роберт Смолл улыбнулся:

- Так вот что тебя тревожит, девочка.

- И это тоже, - призналась она.

- Не беспокойся, Скай. Я не намерен бросать тебя на произвол судьбы. Граф просил меня вечером подготовить брачный контракт, который он собирается подписать завтра утром. Он получит за тобой значительное приданое, но большая часть состояния останется в твоих руках. Этот дом будет тоже твоим. К тому же я сделал тебя своей наследницей, чтобы, если со мной что-нибудь случится, ты позаботилась о Сесили. Так что Виллоу останется вполне достаточно.

- О, Робби! О, Робби, - расплакалась Скай. Моряк неуклюже обнял ее за плечи.

- Перестань, девочка, - проворчал он.
- Ради всего святого, не плачь при мне. Уж лучше кричи. Кому еще мне оставить Рен-Корт, как не тебе. Ты мне дорога, как дочь.

- Спасибо, Робби. Ты мой самый лучший друг, - она вытерла глаза, а капитан постарался скрыть, как ему самому хотелось плакать.

- А теперь послушай меня внимательно, Скай. В качестве приданого мы дадим Саутвуду двадцать пять тысяч золотых крон. Кроме того, ты вступаешь к нему в дом со своей одеждой, посудой и драгоценностями. Остальное состояние: деньги, которые оставил тебе Халид, этот дом, доля в нашем предприятии и Рен-Корт будут исключительно твоими. Всем этим он не сможет распоряжаться, и таким образом будет обеспечена твоя независимость.

- Робби, а он подпишет такой контракт?

- Подпишет, девочка. В противном случае Бесс оторвет ему голову. Ведь она такая же своенравная женщина, как и ты, - Капитан похлопал Скай по плечу. Уже поздно, Скай, - далеко за полночь. Ложись, отдыхай, дорогая. Увидимся утром.

- А какое платье ты мне выбрал, Робби?

- Атласное кремовое с шитьем из жемчуга и бриллиантов, - ответил он.

- И я бы его выбрала, если бы хотела выйти замуж. Роберт Смолл усмехнулся.

- Спокойной ночи, миссис Гойя дель Фуэнтес. Завтра к вечеру ты уже будешь леди Саутвуд, графиней Линмутской. Не так уж плохо для такой замухрышки, как ты.
- И, увернувшись от подушки, которой она в него запустила, моряк весело рассмеялся и вышел из спальни.

Глава 17

Наступило дождливое весеннее утро. Скай лениво потягивалась в постели, смутно ощущая вокруг себя суету, но внезапно села. Через несколько часов ей предстоит выйти замуж, а еще так много нужно сделать! Перед камином ее уже ждала дымящаяся ванна.

- С добрым утром, миледи, - хором приветствовали ее Дейзи и горничные и присели в реверансе.

- Еще не миледи, Дейзи, - оборвала ее Скай. Горничные хихикнули и, покраснев, отвели глаза, когда госпожа, сняв ночную рубашку, обнаженной пошла через комнату. Привыкшая к причудам хозяйки Дейзи помогла ей подняться по двум ступеням и забраться в ванну.

Скай благодарно погрузилась в воду. Ароматная влага ласкала кожу, обволакивала плечи. Дейзи установила перед ванной ширму и на несколько минут оставила госпожу одну, чтобы дать указания горничным относительно платья невесты.

"Так сегодня моя свадьба, - думала Скай.
- Как этому дню не хватает радости, которую я испытывала, когда выходила замуж за Халида. О, мой дорогой господин, как же я тебя любила! Но ты умер, Халид, и этот странный английский лорд похитил мое сердце. Я богата, дорогой Халид, но, откровенно говоря, вдова алжирского "купца" не ровня титулованному графу. Но все же он хочет сделать меня графиней, а не просто затащить в постель, где я уже побывала. Он утверждает, что любит меня, но за несколько недель мне ни разу не написал. Могу я ему верить, или он разобьет мое сердце? О Боже! Как бы я это хотела знать. Я желаю быть любимой, но еще нужнее мне надежное положение в обществе".

- Миссис, - упрекнула Скай Дейзи.
- Вы так и не начинали мыться. Служанка взяла мягкую ткань и сама принялась растирать госпожу, а Скай продолжала размышлять, пока ей мыли волосы. Но болтовня Дейзи сбила ход ее мыслей, и она взорвалась, потом смутилась, заметив расстроенный вид камеристки.

- У меня ужасно болит голова, - объяснила она.
- И я не хочу, чтобы эта мука продолжалась и в Гринвиче. Дейзи сразу посерьезнела:

- Вам нужно выпить травяной отвар. Ховиз, - повернулась она к одной из служанок, - попроси госпожу Сесили приготовить для миледи чай от головной боли.

Скай вылезла из ванны и, завернувшись в нагретую банную простыню, села у камина. Дейзи вытерла ей волосы и расчесывала до тех пор, пока они не стали сухими, потом принялась растирать куском шелка до синеватого блеска. Тем временем другая служанка приводила в порядок ногти на ногах.

- Что мне действительно нужно сейчас, - объявила Скай, - так это поесть. Принесите мне хлеба, мяса и вина. Я умираю с голоду. Займись этим, Дейзи. Джейн, мне все равно, понравятся графу мои ногти или нет.
- Она встала, и простыня упала с нее. Дейзи накинула на госпожу розовый шелковый халат и поспешила за едой. Вслед за ней, подобрав инструменты для педикюра, вышла и Джейн. Скай вздохнула с явным облегчением - так хорошо остаться одной. Но чей-то смех заставил ее быстро обернуться.

- Джеффри!

- Доброе утро, жена, - он стоял перед гобеленом, прикрывавшим потайной ход.

- Еще не совсем, милорд, - резко ответила Скай.
- Ты давно там стоишь?

- Достаточно давно, чтобы вспомнить, какое ты прекрасное существо, мадам, - лениво процедил он, откровенно разглядывая Скай.

Она покраснела не только лицом, но и всем телом и встряхнула копной волос. Неужели он ее действительно любит или это - лишь стремление обладать ею? Она теперь же была намерена это выяснить. Получая удовлетворение с ней, он мог сколько угодно вскрикивать - это еще ни о чем не говорило. Уж лучше пусть ею владеет человек, который вообще ничего к ней не чувствует. Не спеша подойдя к двери, Скай закрыла замок и твердо произнесла:

- Садись, милорд. Хочешь вина?
- граф кивнул, и она налила в небольшой бокал из своего шкафчика.

- Слушаю, мадам.
- Он подался вперед и принял бокал.
- В чем дело?

Скай набрала в легкие побольше воздуха:

- Ты поступаешь нелепо, вступая со мной в брак, милорд. Но уверен ли ты, что хочешь взять в жены вдову одного из самых одиозных людей Алжира? Напомню тебе, что я забыла все, что случилось со мной до моей жизни с Халидом эль Беем. Он сотворил меня такой, какая я есть. Один Бог знает, какая порченая кровь течет в моих жилах. Быть может, моя мать ненормальная, а отец - убийца. Подумай лучше, милорд. Разве такая женщина нужна тебе в жены?

- Ну, Скай, - проговорил Джеффри, растягивая слова, - зачем ты хочешь обескуражить меня?

- Вовсе не хочу, - она покачала головой.

- Халид эль Бей научил тебя читать?
- продолжал граф.

- Нет, - ответила она, - я знала грамоту до него.

- А что ты еще знала, дорогая?

- Несколько языков, математику, - медленно перечисляла она.
- Все это было в моей голове, хотя я не помнила, где все это выучила.

- По виду ты не крестьянка и чертовски образованна даже для мужчины, не говоря уж о женщине. С первой минуты нашего знакомства я знал, что мы будем больше, чем приятели.

Я хотел узнать о тебе больше и справился у капитана, знакомого с Робертом Смоллом и имевшего представление о его связи с Халидом эль Беем. Он отплыл из

Алжира через несколько дней после вас. В городе все только и говорили о твоем бегстве от турка, тем более что, потеряв тебя, бедняга сделался импотентом.

Скай подавила смех, который уже готов был сорваться с губ при упоминании о том, что ее месть Джамилю удалась. Но она не знала, сердиться ли на Джеффри Саутвуда за то, что он влез в ее дела, или радоваться, что он так ею заинтересовался. Скай была довольна, что, даже узнав о ее прошлом, граф пожелал взять ее в жены.

- Ты подписал брачный контракт?
- холодно спросила она.

- Да. Твое приданое очень щедрое, дорогая. С твоего позволения, я оставлю его твоему первому сыну. Мне оно не нужно, - подытожил он.

Очередь была за Скай. Одна ее черная бровь слегка приподнялась.

- Ты прочитал контракт? Мое состояние остается у меня.

- Конечно, дорогая. У меня хватит денег, чтобы снабдить приданым наших детей. Я понимаю, что свои деньги ты хочешь оставить для Виллоу. Но если бы ты была и нищей, я бы с радостью обеспечил твою дочь.

- Но ходили слухи, что ты отказывался снабдить приданым собственных дочерей.

- Они были дочерьми Мари. Такие же серые мышки, способные рожать только девочек. Но в трех, уцелевших после оспы, кажется, есть что-то и от меня. Они станут подружками Виллоу. По твоим глазам я вижу, что ты не дашь мне покоя, пока я не выделю им приданого, так уж лучше я сделаю это сразу.

- Я буду хорошей матерью твоим детям, Джеффри.

- Я знаю, Скай.
- Он поднялся и направился к ней. В глазах так сильно билось желание, что, казалось, он с трудом сдерживал его.

Скай вытянула ему навстречу руки:

- Не теперь, Джеффри. Пожалуйста, не теперь.

- Так ты меня еще не простила, - догадался он.

- Я могу еще понять, что ты не писал мне из Девона. То, что там произошло, ужасно. Но и вернувшись, ты не черкнул мне ни слова, и о твоих несчастьях я узнала от де Гренвилла. Он же сообщил мне, что королева подыскивает тебе выгодную партию. Что я могла почувствовать?
- Ты должна была мне верить, Скай.

- А как я могла тебе верить, узнав о вашем отвратительном пари с де Гренвиллом?

- Черт побери, Скай, я и не думал забирать у него эту яхту. Ведь мы спорили с ним еще до того, как по-настоящему встретились с тобой.

- Но до этого я достаточно наслышалась о тебе как о дамском угоднике и покорителе сердец.

- Довольно! В твоих возражениях слишком много здравого смысла. Я люблю тебя, Скай, и буду любить всегда. Через несколько часов мы поженимся. Так давай забудем о прошлом. И начнем все сначала. Мы так подходим друг другу, мадам.
- И он подал ей руку.

Медленно, как будто после тяжких раздумий, она взяла ее.

- Последний вопрос, - проговорил он.
- Обещаю, что задаю его в последний раз. Ты все еще его любишь?

- Да, - серьезно ответила она.
- Я любила его. Я воспрянула от какого-то ужаса, о котором ничего не помнила, и нашла у него прибежище. Он дал мне имя, вернул к жизни. Он стал моим мужем, любовником и лучшим другом. Я никогда его не забуду.
- И, улыбнувшись, продолжала:

- Мне самой странно, но, несмотря на то, что Халид эль Бей не ушел из моего сердца, я люблю и тебя, Джеффри; если бы это было не так, я бы на тебя не разозлилась.

Зеленоватые глаза теперь смотрели на нее с вожделением и надеждой:

- Так я прощен?

Ее улыбка показалась графу робкой:

- Быть можете милорд.

- Ты испытываешь мое терпение, мадам, - вскричал он, но губы невольно сложились в улыбку, и в глазах сияло облегчение и радость.

- Тебе нужно учиться быть терпеливым, Джеффри. Ведь я не буду кроткой женой. В браке, милорд, я во всем буду равной тебе. Во всем.

Скай стала не такой настороженной, и граф тотчас же воспользовался этим обнял ее и наклонился, чтобы поцеловать. Восторженная дрожь пробежала по всему ее телу, и она вздохнула.

- Мадам, - проговорил он, целуя уголки ее губ.
- День сырой и прохладный, наша свадьба еще не скоро, поэтому я несу тебя в кровать прямо сейчас.

- Тебе понадобятся все часы, которые остались до свадьбы?
- Ее лицо выражало саму невинность.

- Ведьма!
- хрипло пробормотал он, зарываясь лицом в надушенную копну ее волос.

Скай почувствовала, как он целует атлас ее кожи на шее. Со стоном она откинула голову, и его губы заставили сердце забиться чаще.

- Учти, мадам, - предупредил граф, - ночью я сполна отомщу за твой острый язычок. Но, входя в часовню королевы, ты не должна выглядеть помятой. Джеффри выпустил ее из рук, и она покачнулась. Граф тихо рассмеялся и, повернувшись, скрылся в проходе за гобеленом.

Скай вся дрожала. Боже, как он ее возбуждал! И он об этом знал До нее дошло, что в дверь комнаты стучали:

- Миссис Скай! Миссис Скай! С вами все в порядке?

Она подскочила к двери и открыла ее. В коридоре стояли Дейзи. Ховиз и Джейн. На лицах у всех застыло вопросительное выражение.

- Я хотела побыть одна, - выдавила Скай самое лучшее, что пришло ей в голову.

Девушки недоуменно посмотрели на нее и вошли в комнату, неся завтрак. Они накрыли миниатюрный столик, а два лакея убрали ванну. Джейн сложила ширму, а Дейзи и Ховиз подвинули столик и стул поближе к огню.

- Повариха сказала, что вам надо поесть как следует. Вчера вы почти ничего не ели и на празднике не будете наедаться. Да и свадьба еще не скоро.

Скай подняла крышку с самого большого блюда и обнаружила в нем два размятых яйца под соусом из хереса и укропа. На тарелке поменьше лежали несколько кусочков розовой ветчины и завернутый в салфетку горячий хлеб. На двух розетках подали масло, мед и графин красного вина. Внезапно Скай почувствовала, что ужасно голодна.

- Скажите поварихе, что мне все понравилось. Я съем все, Ховиз. Дейзи, принеси шкатулку с драгоценностями, во время завтрака я выберу украшения. Джейн, принеси платье, которое я выбрала для госпожи Сесили, и позови Виллоу с кормилицей.

Служанки побежали выполнять распоряжения, а камеристка принесла огромную шкатулку для драгоценностей. Раздумывая, Скай надула розовые губы. Жемчуг слишком однотонно, бриллианты - слишком броско. Нужно что-то выбрать. Пальцы нетерпеливо перебирали многочисленные колье, пока она не нашла то, что требовалось. Вынув бирюзовое ожерелье, она улыбнулась. Каждый камень овальной формы окружали полупрозрачные жемчужины и искрометные бриллианты. В гарнитур входили серьги и заколки для волос в виде бабочек.

- Вот это, - она подала украшения Дейзи.
- Теперь кольца... Бирюзовое - на счастье, с жемчужиной - для постоянства, а сапфир идет к моим глазам.

Дейзи хихикнула и отложила в сторону отобранные кольца, а шкатулку закрыла.

- Капитан Смолл просил вам передать, что в Гринвич лучше ехать в карете. Река хоть и спокойна, но дождь льет как из ведра.

- Хорошо, Дейзи. А вот и моя крошка, - вскричала она, когда дверь спальни открылась, пропуская няню с Виллоу.

- Мама! Мама!
- обрадовалась девочка, бросаясь в объятия Скай.
- Как ты вкусно пахнешь. Я так люблю.
- И она ткнулась личиком в материнскую шею.

Скай подхватила ребенка на руки и любовно шлепнула:

- Сегодня, родная, я приведу тебе хорошего человека. У тебя будет папа. Ты хочешь этого, Виллоу?

- Нет!
- решительно заявила девочка.
- Мне не надо никаких новых пап! Хочу дядю Робби! Скай рассмеялась:

- Так твое сердечко, дорогая, завоевал дядя Робби. У тебя хороший вкус. Но вскоре ты полюбишь нового папу, и он полюбит тебя.

Виллоу насупилась и неодобрительно надула похожий на бутон ротик. Ее густые темные ресницы, обрамлявшие золотистые отцовские глаза, опустились на розовые щечки так по-взрослому кокетливо, что от неожиданности у Скай перехватило дыхание.

- А новый папа принесет Виллоу подарки?

- Конечно, - ответила изумленная мать.

- А какие?
- вопрос прозвучал очень настойчиво.

- Не знаю, моя радость. Может быть, новое платье, или ожерелье, или корзинку конфет.

- Может быть, я и полюблю нового папу, - задумчиво проговорила Виллоу.
- А ты, мама, его любишь?

Скай рассмеялась:

- Да, цыпленок, очень. А теперь поцелуй маму и беги с Молли. Будешь себя хорошо вести, привезу тебе что-нибудь из дворца.

Виллоу чмокнула мать и, довольная, засеменила с няней. Скай заканчивала завтрак, когда каминные часы пробили половину двенадцатого.

- Боже!
- всплеснула руками Дейзи.
- Чтобы вовремя добраться до Гринвича, нужно выехать отсюда в полдень. Джейн, Ховиз! Несите платье госпожи.
- Она подала Скай пару кремовых тонких, как паутина, чулок. Госпожа осторожно надела их. Сияющая камеристка протянула подвязки с серебряными бантами, в середине которых сияли жемчужины чистой воды. Белье Скай было из натурального шелка. Корсет с косточками сделал ее тонкую талию еще изящнее. Юбка с фижмами не казалась пышной - Скай вовсе не хотелось выглядеть, как торговое судно под парусом. Прежде чем надеть юбку, она терпеливо дожидалась, пока Дейзи не расчешет ей волосы.

Расчесанные, они были разделены посередине на пробор. Густую шелковистую копну Дейзи уложила в элегантную прическу и закрепила волосы на затылке, спереди и сбоку заколов булавками в виде бабочек. В качестве завершающего штриха украсила голову госпожи двумя великолепными розовыми бутонами.

Скай взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрела женщина с безукоризненным лицом. "Это я?" - про себя задала она вопрос и за многие месяцы впервые задумалась, кто она была до того, как ее подобрал Халид эль Бей. Внезапно ей отчаянно захотелось это узнать.

- Мадам!
- голос Дейзи прервал ее мысли.
- Нам надо спешить!

Скай кивнула, поднялась и надела юбку. Настала очередь платья. Возбужденно болтая, Джейн и Ховиз застегнули пуговицы. Скай расправила складки и встала перед зеркалом - довольная улыбка осветила ее черты. Она выглядела вполне как графиня Линмутская. Джеффри сможет ею гордиться.

- О, миледи, - почтительно прошептала Дейзи.
- Вы так красивы!

- Спасибо, Дейзи. А теперь дай мне плащ, чтобы дождь не испортил платья.

На плечи ей набросили синюю бархатную накидку, она вышла из своих покоев и начала спускаться по лестнице. Внизу ее поджидали Робби и госпожа Сесили. Скай присела перед ними в низком реверансе.

- Вы оба выглядите просто великолепно.
- Она и вправду никогда не видела их такими красивыми.

На госпоже Сесили было элегантное платье из черного шелка с парчовой серебряной нижней юбкой. Шею обрамлял кружевной воротник, такие же кружева были на манжетах. На пышной груди красовалась серебряная цепь с кулоном в виде сердца, вырезанным из бирюзы. Светло-голубые глаза госпожи Сесили засияли от удовольствия.

- Дорогая Скай, как мне благодарить тебя за это прекрасное платье и горностаевый плащ? Я просто не знала, что приготовить для Гринвича, да еще за такой короткий срок!

Скай обрадовалась искреннему восхищению пожилой дамы:

- Я приготовила это вам в подарок на день рождения. Теперь к следующему месяцу придется готовить другой подарок.

- Дитя мое! Этого вполне достаточно. И какое имеет значение, если ты подарила мне его чуточку раньше.

- Тем не менее на свой день рождения вы получите подарок, - пообещала Скай.

- А меня ты так и не похвалишь?
- пожаловался старый капитан.

- Как же, Робби, ты из нас самый красивый, - пошутила она.

- Ха, - возмущенно хмыкнул Роберт Смолл, но улыбка заиграла на его губах, и он, сам того не желая, сразу приосанился.

Таким элегантным Скай не видела его со дня их первой встречи. Как и сестра, он был во всем черном. Но если госпожа Сесили надела шелка, он облачился в бархат - куртка была обильно расшита золотой нитью, аквамаринами, жемчугом, рубинами; шпага с золотой рукояткой, украшенной большим рубином и филигранью.

- Пойдемте, - произнес моряк, заслышав стук колес подъезжающей к дому кареты.

Когда дверь растворилась, ветер взметнул их плащи, и брызги влетели в дом, увлажнив мраморный пол.

Не говоря ни слова, самый высокий из лакеев поднял Скай на руки и перенес ее в карету. Пришедшую в волнение госпожу Сесили и вспыхнувшую Дейзи точно так же доставили в экипаж. А Роберту Смоллу позволили идти самому.

Путешествие в Гринвич оказалось нетрудным, потому что дороги из-за сильного дождя опустели. Ливень хлестал в окна кареты. Выглянуть наружу не было никакой возможности, и Скай испытывала легкие угрызения совести, думая о кучере, восседавшем высоко на козлах, укутанном от непогоды и ею же избиваемом дождем. Еще хуже было лакеям, которые прилепились сзади к экипажу и были вовсе не защищены от ливня.

В карете Скай держала капитана за руку. Она не боялась, когда выходила замуж за Халида эль Бея, но сейчас была немного напугана. Тревога росла от сознания, что вскоре ей придется сказать Джеффри о его ребенке. Она могла представить его радость, но вдруг у нее родится не сын? Не поступит ли он тогда с ней так, как когда-то поступил с бедной Мари? Скай почувствовала, как напряглась ее спина: нет, она этого не допустит. Пусть только попробует, и она обратится к королеве.

Карета замедлила ход и остановилась: они прибыли в Гринвич. Слуги королевы перенесли дам во дворец. Гринвич, столь любимый Генрихом VIII, был построен вдоль реки и, казалось, был бесконечен. Дворцовый служитель проводил их в маленькую комнату рядом с часовней, где они могли привести себя в порядок и отдохнуть. Дейзи помогла Скай и госпоже Сесили снять плащи. Капюшон предохранил голову Скай от дождя, и прическу только чуть подправили.

Госпожа Сесили достала из потайного кармана платья отделанный по краям кружевами кусочек материи и приложила к Скай.

- На счастье, - сказала она сквозь слезы и, поцеловав Скай, скрылась в часовне. Дейзи последовала за ней.

Вдруг события стали разворачиваться очень быстро. Появился Робби и провел ее через часовню в придел. Помещение было набито людьми. Большинство из них Скай не знала, хотя заметила де Гренвилла, Леттис Киоллиз, королеву и лорда Дадли, который, по слухам, был ее любовником. Здесь же присутствовали лорд и леди Бурк.

Джеффри ждал у алтаря, разодетый в темно-зеленый бархат. Позади него стоял Мэтью Паркер, кентерберийский архуепископ.

Не спеша Скай и ее обожаемый Робби двинулись по приделу к алтарю. Скай почувствовала, как будто ее ноги увязают в глине. Впереди ей одобрительно улыбался Джеффри Саутвуд, стараясь глазами подбодрить невесту и давая понять, как ему нравится ее платье. Они остановились, и Роберт Смолл вложил руку Скай в огромную ладонь графа Линмутского. Тот легонько ее сжал, и она с облегчением вздохнула - все шло как надо.

Служба шла своим чередом. Молодые встали на колени, и, когда их головы сблизились, Джеффри шепнул:

- Смелее, любовь моя.

Скай почувствовала, как ее всю пронзает любовь к этому человеку. Любовь постепенно вытесняла чувство неловкости, которое она ощутила, войдя в жаркую, наполненную народом и залитую светом свечей часовню. Мэтью Паркер провозгласил их мужем и женой и, повернувшись лицом к собравшимся, представил только что вступившую в брак пару. Они счастливо улыбались морю лиц и видели ответные улыбки... Не улыбался лишь один человек. Почему лицо лорда Бурка так сумрачно и сердито? Такой странный человек. И как вообще он оказался здесь? Скай повернулась к королеве и присела перед ней в глубоком реверансе.

Наряд Елизаветы был великолепен: шелка, украшенные золотой вышивкой, бриллиантами, светло-голубыми аквамаринами. Ее величество соизволила милостиво заговорить:

- Поднимитесь, леди Саутвуд, графиня Линмутская. Мы рады, что вы прибыли ко двору.

- Как мне вас отблагодарить за вашу доброту, ваше величество? Вы слишком много сделали для меня.

- Верность мужу будет мне лучшей благодарностью, - гордо ответила Елизавета.

- Я буду ему верной женой.
- Скай горячо поцеловала протянутую королевой руку.

- Ужасное разочарование для всех страждущих кавалеров, - пробормотал лорд Дадли на ухо Леттис Кноллиз, и та едва сумела сдержать смех.

- А теперь, - весело объявила королева, - все на свадьбу! Первыми в Большой зал идут граф и графиня Линмутские!

Скай в растерянности посмотрела на мужа. Джеффри взял ее за руку и успокоил:

- Я знаю дорогу.

В сопровождении пританцовывающих музыкантов, играющих на тростниковых флейтах, лютнях и барабанах, молодые повели королеву и придворных в Большой зал Гринвичского дворца.

Снаружи дождь с неистовой силой бил в окна, но внутри было сухо и тепло от огромных каминов, в которых весело горели дубовые поленья. За почетным столом собрались молодожены, королева, лорд Дадли и капитан Смолл с сестрой: посаженые отец и мать невесты. Остальные придворные заняли положенные им места за большим Т-образным столом или у столиков, расставленных вдоль стен.

На главный стол слуги поставили неимоверных размеров солонку: два крылатых серебряных грифона и два стоящих на задних лапах золотых льва держали раковину, наполненную солью. На каждом бокале бледно-розового венецианского стекла красовался вырезанный из граната герб королевы. Почетный стол был сервирован золотой посудой. Сидящие выше солонки удовлетворялись серебром, те, кто оказался ниже, ели на фаянсе.

Вереница слуг в ливреях внесли чаши с сырыми ледяными устрицами, мидиями, гребешками, сваренными в масле со специями, маленькими креветками в белом вине, блюда с тонко нарезанной семгой, покоящейся на листьях водяного кресса, целую морскую форель, большие буханки серого и белого хлеба. После смены блюд гости насладились бычьими боками, нежным розовым мясом косули, ножкой ягненка. На столе появилось огромное блюдо с целым кабаном со злобно оскаленными клыками, которого пришлось нести четырем лакеям, подносы с молочными поросятами, во рту которых были зажаты яблоки, каплуны под имбирным соусом, ветчина, лебеди, фаршированные фруктами, гуси, фазаны, павлины во всем красочном оперении, пироги с жаворонками, голубями и крольчатиной. Поставили тарелки со свежим луком-латуком, редисом и артишоками. Слуги следили, чтобы бокалы гостей были постоянно полны до краев красным бургундским вином.

Скай никогда не любила больших празднеств, где подавали слишком обильную еду, и лишь притрагивалась к разным блюдам. Несколько устриц, куриное крылышко, по небольшому кусочку говядины и гусятины, артишок, хлеб с маслом.

На третье принесли всевозможные желе, фруктовые пироги, пирожки со сливами, раннюю клубнику, вазы со взбитыми сливками, вишню из Франции, испанские апельсины и головки чеширского сыра. Конечно, был и свадебный пирог. К облегчению Скай, на нем не было изображения жениха и невесты с утрированно большими половыми органами и грудями. Вместо этого его украшали белые розочки и голубые незабудки, перевязанные серебряными ленточками. Скай догадалась, что это заслуга королевы, и, перегнувшись через лорда Дадли, поблагодарила ее. Королева мило улыбнулась.

- Он так вас любит, - проговорила она.
- В жизни не видела такой любви и преданности. Как бы и я хотела, чтобы меня так любили и этим поддерживали в заботах и горестях.

- Но вас ведь любят, мадам, - воскликнула Скай.
- Сколько кавалеров с готовностью бросят свои сердца к вашим ногам!

Королева снова улыбнулась, на этот раз печально. Как невинна графиня Линмутская! Как ее, должно быть, оберегали от всего, до того как она приехала в Англию.

- Много кавалеров хотели бы бросить свои сердца к моим ногам, - ответила она, - но по-настоящему меня никто не любит. Они хотят получить мою корону или хотя бы какую-то ее часть. Елизавета им не нужна. Законная королева не имеет права на любовь. Она выходит замуж за свою державу. Это печаль всех монархов.

- О, мадам!
- Глаза Скай наполнились слезами. Молодая королева нежно смахнула слезу со щеки невесты:

- Ну и мягкое сердце у вас, леди Саутвуд. Но обо мне не плачьте. Свою участь я знала давно. И я смирилась с ней и хотела ее.
- И задумчиво добавила:

- Полагаю, что призову вас, добросердечная графиня, на службу при дворе. Здесь редкость - открытое честное сердце.

Вскоре Скай смогла убедиться, как права королева. После нескольких радушных тостов, после которых они пили вино с пряностями и закусывали сахарными вафлями, банкет окончился и в противоположном конце зала начались танцы. Первый танец молодожены танцевали друг с другом.

Потом ее нарасхват приглашали все кавалеры. Некоторые открыто приглашали на свидание, другие, не стесняясь, рассматривали платье. Скай была поражена: нравы мусульманского мира были куда более строгими. А здесь, в Гринвиче, царила распущенность.

Через некоторое время она танцевала с сумрачным лордом Бурком. Неужели этот человек никогда не улыбается?

- Примите мои поздравления, мадам. Вы смогли сделать вполне приличную партию, - его тон показался почти оскорбительным, и Скай снова разозлилась на этого человека.

Она спокойно посмотрела на него и спросила:

- Милорд, мне кажется, вы враждебно ко мне относитесь. Может быть, не ведая, я вас когда-нибудь обидела? Умоляю, сэр, скажите мне об этом, чтобы я могла загладить свою вину перед вами.

Не говоря ни слова, он увел ее из круга танцующих. Они подошли к накрытому столу. Серебристые глаза лорда испытующе смотрели в лицо Скай. Вдруг он спросил:

- Вы когда-нибудь слышали об О'Малли с острова Иннисфана, мадам?

Прежде чем ответить, она подумала несколько секунд:

- Боюсь, что нет, лорд Бурк. Это очень важно для вас?

- Нет, - грубо ответил он.
- Не имеет никакого значения.
- Но сам выглядел расстроенным. "Почему?" - размышляла Скай.

В этот момент рядом появилась госпожа Сесили:

- Пора отправляться в спальню, дорогая. Миссис Леттис и фрейлины королевы тебе помогут.

- Леди Саутвуд, - лорд Бурк на секунду склонился над ее рукой, потом повернулся и отошел в сторону. Скай с компаньонками незаметно покинули зал.

- Ее величество, - рассказывала Леттис Кноллиз, - предоставила вам апартаменты в тихом уголке дворца. Там вас никто не потревожит. Как я буду завидовать вам в эту ночь! Говорят, Саутвуд - прекрасный любовник.

- Леттис!
- упрекнула ее другая дама.
- Если бы ее величество слышала такой распущенный разговор, она сослала бы тебя в деревню.

Рыжеволосая кузина королевы встряхнула красивой головой:

- Елизавета заложила бы душу, чтобы стать сегодня вечером невестой, если бы женихом был лорд Дадли.

- Леттис!
- вскричали несколько голосов.
- Ты несешь крамолу!
- Но Леттис Кноллиз только рассмеялась.

- Вот мы и пришли, Скай, - объявила она перед закрытой дверью.

Слуги растворили дверь, и болтающие женщины вошли в мило обставленную спальню, где Дейзи с двумя дворцовыми служанками поджидали госпожу.

Большая дубовая кровать с резными ножками была застелена розовым бархатным покрывалом. Слева от кровати окно выходило на избиваемую дождем реку. Справа располагался большой камин, веселый огонь в котором высушил комнату и сделал ее уютной.

Дейзи и две ее подручные тотчас взялись за работу и принялись раздевать невесту. В одной нижней юбке и блузке Скай умылась розовой водой из серебряного тазика. Потом ей распустили и расчесали до блеска волосы. Наконец Дейзи взяла ночную рубашку, служанки сняли со Скай нижнее белье и надели рубашку. Фрейлины завистливо зашептались, когда рубашка оказалась на ней. Она была из белого шелка с глубоким У-образным вырезом, с пышными, точно крылья бабочки, рукавами и с мелкими складками на юбке.

- Боже!
- за всех вслух сказала Леттис Кноллиз.
- На вас эта рубашка долго не останется, Скай.

- Хорошо, если вообще останется целой, - проронила одна из фрейлин, и все дружно захихикали.

Скай сначала покраснела, а потом сама нервно засмеялась:

- Говорят, это копия той, что носила любовница папы римского.

- Поспешите, - поторопила их другая фрейлина.
- Я слышу, они уже идут.

Скай помогли забраться в кровать, взбили и положили под спину пухлые с кружевами по краям подушки, укрыли атласным одеялом. Находясь в центре всеобщего внимания, она чувствовала себя чрезвычайно глупо. В этот миг ей, напротив, следовало побыть одной. Она вспомнила, как в день свадьбы они улизнули с Халидом эль Беем от гостей на побережье в залитую лунным светом Жемчужную беседку. Но здесь был не Алжир, здесь была Англия. И не Халида эль Бея она страстно ждала, а Джеффри Саутвуда.

Двери распахнулись и впустили толпу смеющихся мужчин и женщин. Джеффри Саутвуда вытолкнули вперед - его грудь оказалась обнажена.

- Мы наполовину его раздели, мадам, - заметил лорд Дадли с пьяной ухмылкой. Руку он с видом собственника положил на талию королевы, которая разрумянилась и выглядела очень привлекательной.

- Остальное я докончу сам, - твердо заявил граф Саутвуд.
- От имени жены и себя желаю всем спокойной ночи.

- Все уходим!
- приказала королева, послав молодоженам сочувствующий взгляд..
- Я не устала и хочу еще танцевать.

Слуги и придворные поспешили из комнаты, граф закрыл дверь и запер ее. Молча он снял остатки одежды и потушил свечи. Отсветы огня из камина играли на его высокой фигуре и золотистых волосах. Он протянул ей руку:

- Иди ко мне, Скай.

Она поднялась с кровати и подошла к нему. Джеффри долго смотрел на нее, потом улыбнулся. Сквозь мелкие складки полупрозрачной юбки видны были длинные стройные ноги. Он взялся руками за ворот рубашки и одним движением разорвал ее напополам. Рассмеявшись, Скай обвила его руками. Джеффри почувствовал, как страсть воспламеняется в нем, и, зажав лицо жены между ладоней, он крепко поцеловал ее в губы.

- Я люблю тебя, Скай, - хрипло пробормотал он.

- Я тоже люблю тебя, милорд, - ее удивительные голубые глаза сияли.

Руки графа поползли от ее совершенных плеч по гладкой длинной красивой спине, пока не сжали округлые ягодицы.

- Я так по тебе скучал, - прошептал он, наклонял голову и забирая теплым ртом в плен упругий сосок. Играя, язык обводил его вновь и вновь, пока граф не почувствовал, как Скай дрожит. Тогда медленно опустился на колени, язык мучительно долго добирался от груди к ее женскому естеству.

Скай вздрогнула:

- Ну пожалуйста!

Он поднял голову и взглянул на нее:

- Пожалуйста, что, Скай?

- Пожалуйста, - повторила она и, выскользнув из его рук, бросилась к кровати. Он погнался за ней и подмял под себя.

- Ты хочешь меня, моя распутная женушка?
- спросил он.
- Нет, нет, Скай, не отворачивайся. В том, что ты меня хочешь, нет ничего постыдного. Скажи мне, любимая! Скажи мне это!

- Да! Да! Да!
- почти зарыдала она, и он наполнил ее всю, возбужденный ее красноречивыми глазами, которые сказали ему то, что она стеснялась выговорить вслух. Он был невероятно нежен, и нежность безмерно усилила ее страсть, которая, в свою очередь, сделала невыносимым его желание. Так они возбуждали друг друга, пока мир вокруг не взорвался осколками их любви.

Потом, когда они утомленно лежали, граф обнял Скай, начал гладить ей волосы и трепещущее тело.

- Любовь моя, - бормотал он, - вот мы и скрепили сделку, которую заключили перед архиепископом. Я люблю тебя, Скай. И буду всегда делать так, чтобы ты была счастлива. Клянусь тебе!

Она повернулась и посмотрела Джеффри в лицо:

- Твой ребенок уже зреет в моей утробе.

- Спасибо, дорогая, - ответил он.

Озадаченная тем, что он не удивлен, Скай поняла, что муж догадывался о ее секрете.

- Джеффри, ты знал? Поэтому и решил жениться на мне?
- Муж увидел, как в ее глазах поднимается страх.
- Я не сука, чтобы брать меня на развод!
- гневно закричала она.

- Я и не знал до тех пор, пока не попросил твоей руки, - спокойно ответил он.

- Робби тебе сказал, - возмутилась она.
- Треплется, как старая баба!

- Да, - согласился он.
- Мне это сказал Робби. Тогда я был близок к тому, чтобы тебя задушить или избить до синяков. Ты самая упрямая ведьма из всех, каких я только встречал. Запомни, Скай Саутвуд! Ребенок, которого ты носишь под сердцем, и твой, и мой. И я его хочу. Ты не можешь мне этого запретить лишь из-за того, что твоя гордость заставляет тебя беспокоиться, как бы я не полюбил его больше тебя! Я полюблю ребенка. Но я никого и ничего не полюблю так, как я люблю тебя, Скай. Что бы ни пришлось сделать, чтобы снова заставить тебя выйти за меня замуж, я бы это сделал.

Ее поразила убежденность слов. Она не нашлась, что ответить. Он начал усмехаться и посмеивался до тех пор, пока спальня не наполнилась раскатами хохота.

- Ну вот, наконец-таки я тебя переговорил и ты онемела, слишком гордая, слишком красноречивая ирландка! Теперь, может быть, признаешь, что я главный в семье. Ручаюсь, до меня никому не удавалось сделать тебя такой бессловесной.

Сердитые слова замерли у нее на губах, когда она увидела в зеленоватых глазах Джеффри нежность и любовь.

- У меня отвратительный характер, - прошептала Скай.

- Да, это так, - серьезно согласился он.

- Я не терплю несправедливости.

- И я тоже. Хотя мир, в котором мы живем, далек от совершенства. Ты знаешь сама, идеального человека в нем не найти.

- Я не буду твоим имуществом, Джеффри. Слишком давно я сама распоряжаюсь собственной судьбой.

- Ты была такой же независимой и с Халидом эль Беем, дорогая? Не могу представить жену мусульманина, которой предоставляют такую свободу.

"Что за странный разговор получается у нас в брачную ночь, - думала Скай.
- Я лежу в объятиях своего второго мужа и обсуждаю с ним достоинства первого".

- Халид, - медленно произнесла она, - уважал мой ум. Именно он со своим секретарем научил меня, как вести дела и вкладывать деньги. Он шутил, что если с ним что-нибудь случится, я поражу всех, показав, как хорошо справляюсь с его делами.

Джеффри Саутвуд подивился словам жены. С момента знакомства со Скай он тщательно изучил репутацию Халида эль Бея. Из-за расстояния это оказалось непросто - Англия была так далеко от Алжира, но граф испытывал острый интерес к этому человеку, который вначале купил, а потом полюбил неизвестную женщину. То, что он обнаружил, удивило графа. Несмотря на дело, которым он занимался.

Халид эль Бей считался джентльменом. Его любили за честность, щедрую натуру и обаяние.

Разобраться с последней чертой его характера для Джеффри было особенно сложно. Для него всегда было безразличным, имеет ли его любовница других мужчин. Но Скай - дело другое: она его жена. Были ли у нее до него мужья? Это его беспокоило, и невольно он крепко ее сжал.

- Джеффри!

Губы графа грубо пронеслись от шеи к груди, оставив пылающий след.

- Ты сравниваешь меня с Халидом, Скай?
- сердито спросил он.

Она тут же все поняла. Никогда раньше он не был уверен в женской любви.

- О, Джеффри, - прошептала она и обняла мужа.
- Никакого сравнения быть не может. Халид останется Халидом, а ты есть ты. Я любила его таким, каким он был, а тебя люблю таким, каков ты есть.
- И она нежно поцеловала его.
- Я люблю тебя, милорд Саутвуд, но иногда ты ведешь себя глупо.

Но сейчас он себя глупым не чувствовал.

- Разве так мы должны проводить свою брачную ночь?
- шутливо спросила Скай.
- Раз мы закончили с моим покойным мужем, давай обсудим бесчисленных леди, украшавших твою постель.

- Мадам!
- проревел он, изо всех сил стараясь не уронить достоинства, и тут же услышал сдавленный смех.
- Ну и ведьма!
- расхохотался он.
- Интересно, кто-нибудь поверит, что молодожены в брачную ночь ведут такие разговоры?
- И он покрыл ее лицо поцелуями. Скай счастливо рассмеялась, и Джеффри вторил ей.

- Мне не удастся долго скрывать мое положение, - задумчиво проговорила она, - а королева требует, чтобы я служила вместе с ее фрейлинами.

- Когда должен родиться ребенок, дорогая?

- Ранней осенью после сбора урожая.

- Ты чувствуешь себя нормально?
- заботливо спросил он.

- Иногда по вечерам меня мутит. Особенно от запаха жареного мяса. Но сегодня, слава Богу, все обошлось.

- Тебе как можно скорее нужно ехать в Девон. Месяц твое положение не будет заметно, а потом ты уедешь.

- Лучше выехать через два или три месяца. Признать беременность меньше чем через два месяца после свадьбы, - значит навлечь на себя гнев королевы. Она женщина строгих правил, Джеффри. Кроме того, переезд для меня тогда окажется более безопасным. Месяц мы можем не появляться при дворе - не лишит же нас королева медового месяца. А когда мы вернемся на королевскую службу, я притворюсь, что падаю в обморок. Тогда все поздравят тебя с намечающимся прибавлением семейства задолго до того, как мы сделаем свое счастливое объявление. Тогда, если ты пожелаешь сопровождать меня в Девон, тебе это разрешат, и никто не будет обижен..

- Я начинаю понимать, - проговорил граф Саутвуд, - почему Халид эль Бей так доверял твоим суждениям. Удивительно обнаружить такой трезвый ум, упрятанный в такой хорошенькой головке.

- Ты мне льстишь, милорд, - сухо ответила она.

- Да, ведьмочка, я тебе льщу!
- И, швырнув жену на подушки, целовал ее до тех пор, пока ее счастливый смех не начал долетать до бального зала.

Глава 18

Откинувшись в кресле в кабинете лондонского дома, Найл Бурк смотрел в окно. Сквозь пелену дождя над рекой начинало светлеть небо. В камине весело потрескивали дрова, но в теплой комнате огромному ирландцу было холодно. В руке он сжимал большой бокал, из которого отхлебывал розовое вино со специями. Юго-западный ветер, принесший дождь к свадьбе Скай, ревел за окном.

Новый порыв загрохотал ставнями, и Бурк помрачнел еще больше. Свадьба миссис Гойи дель Фуэнтес и графа Линмутского сразила Найла. Вместе с Констанцей и другими приглашенными он наблюдал, как самая красивая на свете невеста выходит замуж за симпатичного жениха. Это было мучительно. В памяти всплыла озаренная свечами церковь в доме О'Малли и испуганная юная невеста с пустыми глазами и лицом белее, чем платье. Он вспомнил, как распахнул двери и как при виде него невеста упала в обморок. Как яростно он требовал право первой ночи. А больше всего ему вспоминалось, как сладостно она ему отдалась.

- Скай, - прошептал он, впервые за многие месяцы произнеся это имя вслух.
- О, Скай, как я тебя люблю!
- Он был сбит с толку, и повинна в этом графиня Линмутская. Это была его Скай, похожая на нее, как близнец. Он горел желанием и стыдился этого. Наверху спала его верная молодая жена - одна в кровати, пока Найл горевал в кабинете, стремясь в душе к другой женщине, мертвой женщине и жене другого человека.

Будь проклята эта графиня Линмутская, думал он, протягивая руку к графину. Он должен думать о наследнике, а не о мертвой. Уже два года Констанца была его женой, но не могла никак забеременеть. Не появись в округе его новые незаконнорожденные дети, Найл забеспокоился бы о себе. Но причина, безусловно, была в Констанце. Он хотел вернуться домой с женой и ребенком. Мак-Уилльям старел, и весть о наследнике его бы поддержала.

После свадьбы несколько месяцев они пожили на Мальорке, потом отправились в свадебное путешествие через Средиземное море в Испанию, французский Прованс, Париж и прибыли домой. Зиму они провели в Париже - счастливое, веселое время, когда он обучал ее любви, и жена оказалась способной ученицей. Не знай он, что во время их первого свидания Констанца была девственницей, он бы усомнился в ее чистоте - так охотно она усваивала его уроки. Потом он упрекнул себя в глупости. Как часто мужчинам приходится иметь дело с покорными холодными женщинами, которые лишь выполняют свой долг, а сами ненавидят любовь и страсть. Ему повезло - Констанца наслаждается любовью, и он должен быть доволен.

Сейчас он отправится к ней. Будет спать в ее спальне. Разбудит ее поцелуем - теплую и душистую - потом, сдерживая страсть, медленно возьмет. Она задрожит от наслаждения, будет царапать его спину. Он поднялся, но головокружение заставило его снова сесть. Ему показалось, что в комнате слишком жарко. Он снова пригубил вино и понял, что очень устал. Он закрыл глаза, тяжелый бокал выпал из руки и покатился по коврику. Из приоткрытого рта вырвался храп. Найл Бурк крепко спал пьяным сном.

Через несколько минут дверь кабинета приоткрылась, и в комнату заглянули Констанца и Ана. На лице леди Бурк отразилась досада, красивые, похожие на анютины глазки глаза омрачились и сузились от злости.

- Он снова напился, - выпалила она.
- Пил всю ночь. Ради всего святого, что это за человек, Ана?

- Он несчастен, девочка. Может быть, это из-за того, что у тебя нет ребенка.

- А разве я могу от него забеременеть, когда он в таком состоянии?
- голос ее стал мягче.
- Ана, принеси мне плащ.

- Нет, нет, девочка, не надо!

- Ана, я должна это сделать. Я вся горю. Иначе я просто умру!

- Я успокою тебя, девочка.

- Мне этого недостаточно, Ана. Мне нужен мужчина. Если ты не принесешь мне плащ, я пойду так, и моя белая рубашка будет видна всему дому.

Со вздохом Ана ушла за темной накидкой. Констанца подошла к мужу и стала его разглядывать. Почему он так напивается? Это началось недавно. После их приезда в Лондон все шло хорошо, но в последние несколько месяцев их жизнь переменилась: внезапно и без видимых причин. Теперь Найл часто пьянствовал. Если бы он не изменился, не изменилась бы и она. Но в душе Констанца знала, что это не так.

Все началось так незаметно. Однажды ночью от избытка страсти он взял ее четыре раза. Но когда наконец удовлетворенный муж счастливо уснул рядом, она лежала без сна. Не то чтобы она осталась недовольной. Он был великолепен. И с каждым разом казался все лучше и лучше. Но Констанца не могла до конца утолить страсть, постоянно мучилась желанием. Как-то конюх подсаживал ее на лошадь, и его рука скользнула ей по ноге выше, чем нужно. Констанца ничего не сказала, и рука устремилась выше к влажному месту между бедер и привела ее к восхитительному оргазму. Не говоря ни слова, конюх убрал руку. Из конюшни они выехали вместе - старший конюх скакал с непроницаемым лицом.

Через час они вернулись. Конюх снял ее с лошади и понес на темный чердак конюшни. От трения о седло Констанца почти обезумела. Поэтому она не сопротивлялась, когда мужчина задрал ее юбку.

- Так это правда, - удивленно прошептал он.

- Что?

- Что леди выдергивают здесь волосы, - ответил он и повалился на Констанцу. Конечно, у Гарри не было опыта, но это восполнялось напором. Он прыгал на ней до тех пор, пока не удовлетворил дважды.

Потом она чувствовала себя виноватой и пристыженной, но желание перевешивало стыд, и их встречи с Гарри стали регулярными. При дворе за ней ухаживали несколько щеголей, но инстинкт подсказывал, что их следует опасаться.

Правда, потом она потеряла осторожность и согласилась на свидание с лордом Басингстоуком, который был очень доволен. Но теперь и двух любовников Констанце было недостаточно. Вожделение казалось болезненным, и она не могла от него избавиться. Вскоре она перестала мучить себя угрызениями совести. Но между тем проявляла осторожность. Никто не догадывался о ее тайне. Она любит мужа, но не может остановиться.

Констанца не расслышала, как вернулась Ана. Она подняла голову только тогда, когда темная накидка оказалась на плечах.

- Милорд?
- позвала Ана.

- Оставь его, - попросила она.
- Он крепко спит, и я отлучусь ненадолго.

- Прошу тебя, девочка!

- Ана, прекрати! Я сама ничего не могу сделать с собой.
- И Констанца Бурк выпорхнула из библиотеки и через боковую дверь, которой мало кто пользовался, покинула дом.

В сумраке раннего утра она нашла дорогу к конюшне, где спал Гарри. С видом собственницы приоткрыла дверь и, заглянув внутрь, увидела голого конюха и такую же голую Полли, одну из помощниц поварихи. Несколько секунд она зачарованно рассматривала сцену, но Полли вдруг открыла глаза и в ужасе уставилась на госпожу. Констанца улыбнулась и предостерегающе поднесла палец к губам. Сбросив плащ и сняв рубашку, она забралась на кровать по другую сторону Гарри.

Полли, окаменевшая, лежала рядом с конюхом. Внезапно госпожа привстала и наклонилась к испуганной девушке.

- Соси его, - приказала она.
- Вдвоем мы доведем его до безумия. Тогда он разбушуется, как бык.

Полли оправилась от потрясения, встала на четвереньки, чтобы выполнить приказание хозяйки. И пока она делала свое дело, Констанца языком залезла конюху в ухо. Спящий пошевелился. Полли лихорадочно сосала член, а госпожа начала дуть Гарри в ухо. Гарри завопил, его чресла горели. Приоткрыв глаза, он в недоумении уставился на женщин. Его могучий член рос до тех пор, пока Полли оказалась не в состоянии его удерживать. Тогда она откинулась назад. В следующую секунду конюх был уже на ней. Констанца глядела на них, играя с собой собственным пальцем. Внезапно Гарри поднял глаза, и она встретила его сладострастный взгляд.

Он еще не был удовлетворен, хотя Полли уже рыдала от наслаждения. Скатившись с девушки, конюх навалился на Костанцу, дотронувшись до нее подрагивающим членом. Констанца вскрикнула и рванулась вперед всем телом. Но он увернулся и терся о ее тело до тех пор, пока она не взмолилась о пощаде. Подмигнув Полли, конюх прыгнул на нее и овладел, пока не вырвал несколько криков удовольствия.

Потом, когда все трое лежали бок о бок, переводя дыхание, Полли решилась подать голос:

- Моя подружка Клер никогда не поверит, а уж на что она пользуется вниманием мужчин. Если бы вы не были госпожой, я бы познакомила вас с Клер. Уж она нашла бы применение такой девчонке, как вы.

Гарри рассмеялся от абсурдности ее мысли. Вернувшись в свою постель, Констанца начала обдумывать слова служанки. Может быть, это и было бы решением всех ее проблем. Когда желание одолеет ее, она ускользнет в дом терпимости и предастся страсти. Там она наденет маску, и это придаст ее внешности еще большую пикантность. Внезапно от этих мыслей ее обуял страх, и, скатившись с кровати, она встала на колени перед распятием.

- Пресвятая Дева Мария, - горячо молилась она.
- Не допусти этой ужасной вещи. Прошу Тебя, очисти мой разум от этих мыслей.

Потом ее глаза скользнули по книге в изящном переплете, которая лежала на столике у кровати. Подарок ее любовника лорда Басингстоука, книга была привезена в Англию из Индии португальским капитаном. Констанца поднялась и, сев на кровать, открыла книгу. Ее заворожили красивые цветные иллюстрации, изображающие разные способы любви у людей и животных - от простых до самых извращенных. Зачарованная, Констанца медленно переворачивала страницы. Ее дыхание участилось, и, несмотря на свое недавнее приключение, Констанца снова почувствовала, как растет в ней желание.

Позвонив служанке, она приказала приготовить ей дорожное платье. К тому моменту, когда она подошла к конюшне, пламя страсти дышало вовсю. Она спокойно ждала, пока Гарри седлал лошадей, но нетерпеливые удары хлыста по сапогу подсказали ему, что госпожа вновь испытывает вожделение. Конюх вздохнул. Кажется, ее невозможно удовлетворить, хотя, Бог свидетель, он старался. Он еще не встречал такой женщины. Его госпожа первая.

Они поскакали по берегу реки в заросли и там спешились. Конюх взял ее на поросшей мохом земле, и его страсть только росла от бессвязных слов, которые она бормотала ему на ухо. Он снова и снова поражался тому, какое вожделение скрыто в этой девушке с лицом мадонны.

По дороге домой она сказала своим грудным голосом с легким акцентом:

- Я хочу познакомиться с подругой Полли Клер.

- Ты с ума сошла, женщина!
- вскричал он.
- Удивляюсь, как еще твой муж не заметил, что ты наставляешь ему рога со мной и лордом Басингстоуком. Представляешь, что будет, когда тебя поймают?

- О Найле я позабочусь сама. Я хочу встретиться с этой шлюхой. Если ты и Полли не устроите мне эту встречу, мне придется заняться этим самой.

- Что ж, если тебе не терпится иметь на себе сто мужиков, маленькая развратница, так уж и быть, поговорю с Полли. У тебя это - болезнь. В нашей деревне в Хирфорде была одна такая девчонка. Никак не могла насытиться.

- И что с ней случилось, Гарри?

- Умерла от сифилиса. Что еще можно было ждать?
- рассудительно ответил конюх.

Через несколько дней, когда Найл Бурк охотился с друзьями, Констанца и Гарри поскакали в Лондон. Она ожидала увидеть грязный притон и была приятно удивлена, войдя в чистенький домик на Лондонском мосту <Лондонский/>- до 1749 года единственный мост через Темзу В 1968 году демонтирован и продан частной компании в США На его месте в 1973 году открыт новый мост>. Дом был оштукатурен и до половины обит деревом. Каждый следующий из его трех этажей нависал над предыдущим, и от этого строение напоминало пирог Фасадом он выходил на улицу, потому что сам мост служил улицей, а задними окнами на Темзу и неизменно развлекал лодочников, пялившихся на женщин в его окнах и перебрасывающихся с ними шутками.

- Я буду ждать здесь, - проговорил Гарри, помогая Констанце спуститься с лошади.

Она надвинула капюшон на глаза и постучала в дверь. Почти тут же дверь отворилась, и крошечная служанка проводила Констанцу по коридору. Вскоре она очутилась в приятной залитой солнечным светом комнате с эркерными окнами, выходящими на реку.

Там ее поджидала привлекательная блондинка с небесно-голубыми глазами. Когда служанка вышла, она заговорила:

- Добрый день, миледи. Полли сказала, что вы хотите меня видеть. Чем могу служить?

Внезапно Констанца почувствовала робость.

- Я совершила ошибку, явившись сюда, - пробормотала она. Клер от души рассмеялась.

- Нет, дорогая. Полли мне все о вас рассказала. У вас постоянный зуд, который все время нужно расчесывать. Вы все равно пришли бы ко мне. Не смущайтесь. Я восхищена тем, что вы будете со мной. В маске вас никто здесь не узнает. Ну что, по рукам?

- Вы толком не видели даже, как я выгляжу, - возразила Констанца.
- Почему вы уверены, что я буду пользоваться успехом?

- Дорогая, - прозвучал обескураживающий ответ, - если вы можете так загонять джентльмена, какое имеет значение ваша внешность! Да пусть вы страшны, как грех. Запомните, никто не увидит вашего лица. Для тех, кто предпочитает красоток, у меня есть с полдюжины девочек.

- А как насчет денег?

- Все заработанное мы будем делить пополам.

- Нет! Мне ничего из них не надо. И зачем я только сюда пришла?

Клер рассмеялась, потом дружески положила руку Констанце на плечо.

- Ничего не бойся, дорогуша. Надо время, чтобы стать шлюхой. Но у тебя все чудесно пройдет.
- Она усадила Констанцу, подала маленький стаканчик и села напротив.
- Я ведь тоже родилась не гулящей. Мой отец был знатным человеком и владел землей. Но я сбежала с кузеном, а он обрюхатил меня и бросил. Домой я вернуться уже не могла. Что же мне оставалось делать?

- У тебя есть ребенок?
- Глаза Констанцы расширились от изумления.

- Нет, - рассмеялась Клер.
- Я не была столь невинной, чтобы не знать, как избавиться от ребенка.

Констанца почувствовала дурноту и судорожно сглотнула. Ничего не заметившая Клер продолжала.

- Маска - это хорошо, но недостаточно. Необходимо что-нибудь еще, что бы отличало тебя от других.

Констанца посмотрела на хозяйку, и ее страх внезапно прошел. Она поняла, что Клер - просто деловая женщина. Выпитое подействовало на нее, и в голову пришла шальная идея.

- У меня есть книга, - проговорила она.

- Книга?

- Книга с Востока с красивыми картинками, на которых изображены мужчины, женщины и животные. Что, если я буду предлагать мужчинам выбрать страницу, а потом мы станем изображать то, что на ней нарисовано?

Невинные глаза Клер восхищенно засветились.

- Отлично. У тебя голова работает, дорогая. И когда ты к нам придешь?

- Сегодня вечером, - ответила Констанца.
- Мой муж уехал на несколько дней, а я вся горю.

- Тогда не трудись возвращаться домой. Пошли за книгой конюха, а сама отдохни здесь, - промурлыкала Клер. Она позвонила в серебряный колокольчик и приказала вошедшей служанке:

- Проводи мадам в Розовую комнату.

Не говоря ни слова, Констанца последовала за горничной. Когда дверь за ними закрылась, Клер запрыгала от восторга.

- О Дом, - тихо проговорила она, хотя рядом никого не было.
- О мой любимый брат! Наконец у меня есть средство отомстить за тебя Найлу Бурку! Эта девушка с ангельским лицом - его жена! Жена! А я из утонченной жены лорда Бурка сделаю самую разнузданную в Лондоне проститутку. Прибавь к этому смерть его стервозной жены Скай. Это как следует выбьет его из колеи!
- И Клер О'Флахерти дико рассмеялась.

Так все и началось. А вскоре кавалеры при дворе пересказывали друг другу истории о "даме с книгой", предающейся самым немыслимым и приятным извращениям. "Книжную даму" удовлетворить было невозможно. Всем было очевидно, что это - леди, но кто она?

А Констанца Бурк, окунувшаяся в тайную жизнь, никогда не была так счастлива. У нее был муж, любовники - лорд Басингстоук и конюх, и еще множество мужчин.

Кто бы мог догадаться, что невинная на вид леди Бурк, придворная королевы Елизаветы и извращенная "Книжная дама" - одно лицо?

Ей сопутствовала удача: Найл углубился в воспоминания, запутался в закоулках собственной души и почти не обращал внимания на жену. Не походи графиня Линмутская так на Скай, он продолжал бы спокойно жить. Но он так часто встречался со Скай, его раны кровоточили и болели. Какую злую шутку сыграла с ним судьба, и он горько смеялся и заливал горе вином.

Как-то вечером служанка жены Ана вошла к нему в кабинет и присела в реверансе:

- Милорд, мне нужно с вами поговорить.

Ана оказалась в трудном положении. Она не могла позволить любимой девочке продолжать такую жизнь, но разгласить ее грехи перед мужем было еще хуже. Служанка полагала, что, если ей удастся вывести лорда Бурка из подавленного состояния, он снова станет любящим мужем, и Констанца бросит свои опасные приключения, пока еще не слишком поздно.

- Слушаю тебя, Ана.

- Милорд, моя девочка несчастна, и все потому, что несчастны вы.
- Его сумрачный взгляд заставил ее поколебаться, но, набравшись храбрости, Ана продолжала:

- Вы совсем не обращаете внимания на Констанцу, милорд. Вы знаете, что я права. Как будто между вами вдруг что-то встало. Вы ведь ее любите не меньше, чем раньше?

Лорд Бурк вздохнул. Надоедливая старуха говорила правду, и он это знал.

- Мы, ирландцы, подвержены дурным настроениям, Ана. Констанце придется к этому привыкать. Она хорошая девочка.

- А почему вы не едете домой в Ирландию, милорд?

- Я могу вернуться туда только вместе с женой и сыном.

- Но на это трудно рассчитывать, если вы будете так редко видеться с моей госпожой, - сухо ответила Ана.

- Потише, женщина!
- прикрикнул на нее Найл Бурк.
- Сейчас я в плохом настроении, и это надо пережить. У твоей госпожи было два года, чтобы родить мне наследника, а я не вижу никаких признаков ни сына, ни дочери. Она не жалуется на недостаток внимания и, кажется, все эти дни прекрасно развлекается. Бог мой, да она бывает дома меньше, чем я!

- И вам неинтересно знать, куда она ходит? Серебристые глаза Найла Бурка сузились.

- О чем ты говоришь, женщина?
- угрожающе спросил он. Волна страха чуть не задушила Ану.

- Ни о чем, милорд, ни о чем!
- выпалила она и тотчас вышла из комнаты. Боже! Она чуть не выдала свою девочку. Прислонившись к стене, она беззвучно заплакала, горячие соленые слезы оросили веки. Ана была уже немолода, и подобные встряски ей были противопоказаны.

Она вспомнила, как восемнадцать лет назад они с красивой матерью Констанцы были похищены мавританскими пиратами. Когда наконец их вернули домой, она поклялась, что госпожа осталась нетронутой. Тогда она надеялась, что Бог простит ей ложь. Кондесса уже забеременела от мужа к тому дню, когда налетели пираты, а говорить правду означало бы ставить под сомнение отцовство ребенка. В конце концов Конд спросил ее прямо, и ради ребенка она солгала. И поскольку все остальные пленницы сгинули на восточных базарах, ее рассказ никто не мог опровергнуть.

Но сама Ана все живо помнила. Пираты нагрянули после захода солнца и под прикрытием темноты подобрались к летней вилле Конда на отдаленном острове. Они обшарили всю деревню и свезли на корабль детей, девушек, способных еще рожать женщин и здоровых мужчин. Всех остальных безжалостно убили. На вилле повторилась та же картина, но молодая Кондесса и ее дуэнья оказались в лучшем положении - с ними обошлись не так жестоко: заперли на корабле в отдельной маленькой каюте с одним топчаном, низким столиком и разбросанными на полу подушками. Через некоторое время о них вспомнили. Дверь распахнулась, и внутрь ввалился капитан. Трое сопровождавших его мужчин сорвали одежду с юной Кондессы. Ана попыталась укрыть госпожу от похотливых взоров, но свирепый удар капитана опрокинул ее на пол. В ужасе она наблюдала, как симпатичный мавр тщательно рассматривает ее обнаженную хозяйку. Он не спеша прохаживался вокруг нее, сжимал рукой бедра, трогал груди, как будто пробовал на вес, гладил серебристые светлые волосы. Он что-то сказал компаньонам на своем гортанном языке, и те рассмеялись. Капитан склонился над Аной и поднял ее за волосы.

- Твоя госпожа девственница?
- спросил он на безукоризненном испанском языке.

- Нет, - выдавила Ана.
- Она жена богатого и влиятельного господина, королевского губернатора с островов. За ее возвращение он заплатит целое состояние.

Мужчины громко расхохотались. Капитан посмотрел на женщину и сказал:

- Какой-нибудь жирный паша заплатит намного больше, чтобы иметь твою госпожу в своем гареме, чем отдаст ее мужу. А поскольку она не девственница, мы можем позабавиться первыми.

Глаза обеих женщин наполнились ужасом.

- Нет!
- закричала Ана.
- Прошу вас, капитан, возьмите меня, но не трогайте госпожу!

- Не волнуйся, девушка, - рассмеялся капитан.
- Неужели ты полагаешь, что мы не возьмем и тебя. Али, вот эта сильно жаждет любви. Ты уж постарайся!

То, что последовало за этим, было сплошным кошмаром, о котором Ана, наверное, никогда не сможет забыть. Ее изнасиловали несколько раз, но это казалось ей не очень важным. Она была крестьянкой, а с крестьянками такие вещи, хоть и неприятные, случаются довольно часто. Но она видела, что происходило с госпожой, которую швырнули на топчан.

Поначалу она сопротивлялась и кричала, в то время как симпатичный капитан овладевал ею. Но вскоре она кричала уже не от стыда, а от страсти, и моряк, раззадоренный ее красотой, тоже вошел в раж. Наконец он не мог уже сдерживаться и излил семя. Его место быстро занял другой моряк из команды, потом третий и в конце концов последний.

Ана слышала, как госпожа подбадривала мужчин, по очереди сменявших друг друга. Капитан и все его три офицера быстро оставили служанку в покое, чтобы провести ночь в разгуле с Кондессой. Ана не верила ни глазам, ни ушам. Что стало с милой девушкой?

Когда четверо усталых мужчин покинули каюту, Ана доползла до госпожи. Тело Кондессы было влажно от пота и семени, под покрасневшими глазами появились синяки. При виде Аны она расплылась в улыбке:

- Ах, Боже мой, дорогая Ана! С тех пор, как мы уехали из Кастильи, меня ни разу так сладко не любили.

- Ты с ума сошла, девочка, - ужаснулась служанка.
- В брачную ночь ты была еще девушкой. Я сама видела кровь на простынях.

Женщина звонко расхохоталась.

- Цыплячья кровь, - объяснила она.
- Конд сумел бы распознать девственницу, если бы у него была хоть одна. После свадьбы ему не терпелось обладать мной, а я долго отнекивалась и притворялась скромницей. Он два часа не мог содрать с меня ночную рубашку.
- Она снова рассмеялась.
- А когда ему наконец удалось меня взять, я кричала и брыкалась. Потом притворилась, что наконец лишилась девственности, и в это время раздавила пузырь с куриной кровью, который припасла на этот случай. И тут же изобразила обморок. Тут я, пожалуй, перегнула палку. Конд, и так не слишком пылкий любовник, после нашей брачной ночи стал обращаться со мной так осторожно, что мне казалось, меня почесывают перышком. Меня уже много месяцев мучило желание, но я не решалась завести любовника. На Мальорке нет секретов.

- Дорогая, - разволновалась Ана, - ты хочешь мне сказать, что не была девственницей, когда выходила замуж за Конда? Но это не так. Я сама приглядывала за тобой. Когда ты могла меня обмануть? И где? Ты занималась науками, молилась, работала в саду и скакала на лошади - вела приличный образ жизни.

- Ана, Ана, как ты наивна, - сказала Кондесса.
- Мои надзиратели оставляли нас одних в том драгоценном доме. И хотя по счетам было аккуратно уплачено, не появлялись там годами. А я молилась о тех, кто любит портить невинных.

- Кто, девочка, кто?

- Один из них - наш добрый священник, Ана. Мне было шесть лет, когда он впервые потрогал меня под юбкой. А в одиннадцать лишил меня невинности в будке для исповеди. А ты в это время сладко спала, моя дорогая дуэнья. Потом я сама выбирала себе любовников из конюхов, садовников, учителей и цыган, разбивающих неподалеку лагерь. Старая цыганка и дала мне пузырь с куриной кровью. Мне нужно было любить, Ана. Для меня это было необходимостью. А в последние месяцы я чуть с ума не сошла. Но какие же замечательные любовники эти мавританцы!

Ее речи сломили бедную Ану. Она с рождения растила девушку и думала, что знает ее хорошо. Так под миловидной внешностью иногда прячется зло. Пресвятая Дева Мария, как ты можешь этого не видеть? Но любовь к госпоже пересилила ужас.

- Девочка, - тихо произнесла она.
- Мы в великой опасности. Эти варвары собираются продать тебя в гарем. Тебе ведь не понравится делить одного мужчину с сотней других женщин. А если не понравишься господину, тебя сперва замучают, а потом убьют.

- Не бойся, Ана, - последовал уверенный ответ.
- Мавританцы за выкуп вернут меня мужу.

- Почему ты так уверена?

- Я беременна, Ана. В будущем году я рожу Конду ребенка. Беременную женщину они не смогут продать. Какая из меня гурия с таким животом. Я сказала об этом капитану Хамиду и согласилась развлекать его и команду, пока я на корабле.

- О Боже!

Юная Кондесса рассмеялась:

- Не брани меня, дорогая дуэнья. Я измотаю их быстрее, чем они меня. К тому же скоро я буду слишком толста, чтобы заниматься любовью. А когда родится ребенок, у меня останется только муж, - погрустнела она.

Прекрасная Кондесса спокойно приняла роль корабельной шлюхи, доступной в любое время дня и ночи. Ане оставалось только наблюдать и молить Бога, чтобы выкуп пришел побыстрее.

Когда это наконец случилось и они вернулись в Пальму, Ана с удивлением увидела, как бледная и скромная Кондесса, точь-в-точь как какая-нибудь испанская матрона, упала в объятия мужа. А вскоре под пристальными взглядами архиепископа Мальорки и Конда Ана поклялась на святых мощах, хранившихся в соборе Пальмы, что ее госпожа во время плена осталась нетронутой. Ей потребовалось небывалое самообладание, но она произнесла клятву из уважения к будущему ребенку госпожи.

Но Конда не покидали подозрения. Даже когда через шесть месяцев Кондесса родила здорового ребенка, его не оставили сомнения. Ана так и не поняла почему - ведь госпожа не давала мужу для этого никакого повода. Служанке нравилось думать, что ее госпожа умерла, потому что ее сердце разбилось из-за недоверия мужа. На самом деле она умерла от осложнений при родах, которые были вызваны грозной венерической болезнью. Доктор, привыкший лечить аристократок, так и не распознал сифилис. А вельможа решил, что его жена умерла, побывав в плену у неверных.

Теперь Ана поняла, что злое семя оказалось взращенным и в невинной Констанце. Девушка была заражена дьявольским пороком, и с этим ничего нельзя было поделать. Рано или поздно лорд Бурк узнает о двойной жизни супруги, и тогда... Ана содрогнулась от неотвратимости грядущей катастрофы.

Жалобы служанки вывели Найла из сумрачного настроения. Он понял, что не успокоится, пока не узнает правды о графине Линмутской. Был лишь один человек, который мог ответить на этот вопрос.

***

Жестокий шторм, пронесшийся над Англией, отсрочил выход в море флота Роберта Смолла. Несмотря на все предосторожности, несколько кораблей были все-таки повреждены, и для их починки потребовалось несколько недель. Таким образом капитан из Девона оставался в Лондоне, и Найл Бурк нашел его в кабачке "Королевская голова". Мужчины обменялись любезностями, потом лорд Бурк сел напротив моряка и прямо спросил:

- Мне нужна ваша помощь, сэр, чтобы раскрыть тайну. Капитан отхлебнул пива и спокойно посмотрел на лорда Бурка:

- Если это в моих силах, милорд.

- Несколько лет назад, - начал Найл, - я влюбился в молодую девушку. К тому времени она была уже помолвлена, и мой отец не считал ее достаточно знатной для меня. Она вышла замуж за другого мужчину и, прежде чем овдоветь, родила ему двоих сыновей. Мой брак тоже оказался неудачным, и я получил развод. Тогда отец согласился на мою женитьбу с этой леди - и не только потому, что она доказала, что плодовита, девушка оказалась еще и богата. Помолвка состоялась. Но семейные дела потребовали, чтобы она совершила плавание, и я отправился с ней.

Капитан Смолл ощутил, как в нем шевельнулось предчувствие.

- Мы уже почти достигли цели, когда на нас напали пираты. И во время сражения кто-то из этих дьяволов похитил миледи.

Роберт Смолл почувствовал, как от возбуждения по его спине покатился пот. Боже, к чему это клонит лорд Бурк.

- Чего вы от меня хотите?
- резко спросил он.

- Правды, капитан. Вы привезли в Англию женщину, известную как сеньора Гойя дель Фуэнтес, и утверждаете, что она воспитана в монастыре и была женой вашего умершего партнера. Могу признать, что ваша история безукоризненна, но эта дама - абсолютная копия моей суженой. Абсолютная! Но когда я спросил ее, слышала ли она что-нибудь о семье О'Малли, она искренне ответила "нет".
- Найл Бурк немного помолчал.
- Когда после свадьбы графа и графиню Линмутских провожали на брачное ложе, рубашка леди Саутвуд соскользнула, и я заметил родинку на правой груди. Я еще мог нехотя признать существование двух женщин одинаковой наружности, носящих одно и то же имя. Но, думаю, невозможно, чтобы обе имели одинаковую родинку. Полагаю, что графиня Линмутская и есть потерявшаяся Скай О'Малли. Прошу вас сказать мне правду. Почему она меня не узнает?

- Потому что, милорд, она потеряла память и не помнит ничего, что произошло с ней до приезда в Алжир, - тихо ответил Роберт Смолл. Единственное, что она смогла нам сообщить, это свое имя. Потом мы выяснили, что она владеет несколькими языками. Кто-то привил ей понятие о морали. Но кто она и где родилась, остается загадочным. Конечно, я признал ее ирландский акцент.

Врачи объяснили, что она перенесла шок, и ее мозг сопротивляется, не желая вспоминать ужасные вещи.

- Боже мой!
- воскликнул Найл Бурк.
- А она вправду была замужем за алжирским купцом, или ребенок появился после плена?

Роберт Смолл еле сдерживал улыбку. Конечно, Северная Африка не такой уж безопасный мир, особенно для женщин, но ведь здесь тоже не слишком спокойно. И отчего все европейцы считают мусульман помешанными на сексе?

- Виллоу - плод великой любви, - ответил он.
- Скай и в самом деле была замужем за моим алжирским партнером. Его имя - Халид эль Бей. Это он спас Скай. Они обожали друг друга. Когда его убили, она чуть не умерла, и я привез ее сюда, чтобы избавить от посягательств турецкого коменданта, который приложил руку к покушению на Халид эль Бея. Здесь она встретила лорда Саутвуда, и они полюбили друг друга.

Я рассказал вам, милорд Бурк, все, что знаю, и надеюсь, вы ответите тем же. Кто она? Где ее дом? Вы сказали, она родила первому мужу двоих сыновей. Они живы?

- Ее зовут Скай О'Малли. Ее первым мужем был Дом О'Флахерти, чтобы его душа горела вечно в аду. Она родила ему двоих сыновей, и они оба живы. Отец Скай - Дубхдара О'Малли.
- При этом имени Роберт Смолл тихонько присвистнул, потому что какой же моряк не знает ирландского пирата-купца?!
- После его смерти, - закончил Найл Бурк, - ее признали главой клана О'Малли до совершеннолетия одного из братьев по отцу.

- И как же они справляются без нее?
- спросил капитан.

- К большому неудовольствию моего отца, - улыбнулся лорд Бурк, - дела в свои руки взял ее дядя, епископ Коннота. Когда Скай исчезла, Мак-Уилльям рассчитывал влезть в дела О'Малли, но те всегда оставались независимыми, хотя и клялись нам в верности.

Несколько секунд мужчины молчали, потом Роберт Смолл вздохнул.

- Так что же, милорд Бурк, вы намерены делать после того, как все узнали? Должен вас предупредить, что Скай нельзя подвергать потрясениям - она беременна.

- Но она только что вышла замуж, - пролепетал Найл и, смутившись, воскликнул:

- О!

- Она красивая женщина, - усмехнулся Робби.

- Что же мне делать, сэр? Не могу ведь я объявить графине Линмутской, что она моя бывшая невеста.

- Но почему бы не сказать Саутвуду о ее прошлом, умолчав, конечно, о вашей роли в ее судьбе, - предложил капитан.
- Джеффри должен знать. Потом напишите дяде графини и объясните ему положение. Семью необходимо уведомить, что она жива. Джеффри Саутвуд всем сердцем любит Скай и после рождения ребенка наверняка захочет, чтобы она узнала о своем прошлом. Не исключено, что тогда к ней вернется память.

Найл Бурк задумался, а потом попросил:

- Помогите мне, Роберт. Сходите со мной к Саутвуду. Я ведь в трудном положении.

- Понимаю, - Роберт Смолл поколебался, а потом продолжал:

- Скажите, милорд Бурк, вы все еще ее любите?

- Да, - не колеблясь ответил Найл.
- Я все еще люблю ее и никогда не перестану любить. Бог свидетель, я старался ее забыть, но не смог. Память о ней преследует меня во сне и наяву.

- А как же ваша жена?

- Может быть, женившись на ней, я оказал Констанце плохую услугу, но пока нас не разлучит смерть, она останется моей женой. Так же, как Скай женой лорда Саутвуда.

- Меня успокаивает, что вы разумный человек, милорд. Видите ли, Скай для меня и для сестры словно дочь. Мы ее очень любим и не хотим, чтобы ей было плохо. Очнувшись в доме Халида эль Бея, она не помнила прошедшую жизнь. Я тут же договорюсь о встрече с графом, потому что ремонт моих кораблей скоро заканчивается и мне придется отплывать. Шторм и так меня достаточно задержал.

Роберт Смолл был верен слову. Не прошло и часа, как он отправил графу Линмутскому записку:

"Мне настоятельно необходимо увидеться с вами наедине. Скай об этом знать не должна. Встретимся в десять на моем корабле".

Прочитав послание, Джеффри Саутвуд приподнял красивую светлую бровь и, извинившись перед женой и пообещав ей скоро вернуться, вскочил на лошадь. В порту его проводили в капитанскую каюту "Наяды", где рядом с Робертом Смоллом он, к своему удивлению, увидел ирландца Бурка.

Джеффри бросил плащ на руки юнге, кивнул мужчинам и расположился на стуле.

- Ну, Робби, что случилось? Почему ты оторвал меня в медовый месяц от жены?

- Не хотите вина, милорд?
- предложил Роберт Смолл.
- Вы знакомы с лордом Бурком?

- Мы как-то встречались. Пожалуй, выпью бургундского, Робби.

Роберт Смолл налил вина в поданные юнгой бокалы и приказал мальчику:

- Выйди за дверь и следи, чтобы нас не беспокоили, если только не станет тонуть корабль. Ты меня понял?

- Да, сэр!
- расплылся в улыбке юноша и закрыл за собой дверь. Роберт Смолл уселся и набрал в легкие воздуха:

- Ну, Джеффри, я кое-что узнал, что вас сильно обрадует, но вопрос очень деликатного свойства. Уже несколько месяцев лорд Бурк сбит с толку внешностью и именем Скай. Когда вас укладывали в Гринвиче в постель, он заметил родинку на ее... гм... родинку на ней!

- Маленькую звездочку?
- тихо спросил лорд Саутвуд.

- Именно, - ответил Найл.

- У вас, господин ирландец, острые глаза.
- Его голос предостерегающе задрожал.

Бурк сдержал готовый сорваться с языка запальчивый ответ. Черт бы побрал этого заносчивого английского сукиного сына. В разговор быстро вмешался Робби.

- Увидев родинку, лорд Бурк смог опознать Скай, хотя и недоумевал, почему она его не узнает. Он называл ей имена и названия местности и понял, что она о них ничего не знает. И тогда он пришел этим утром ко мне.

- И что же?
- спросил ледяным тоном Джеффри Саутвуд.

- Она - Скай О'Малли, - ответил Найл.
- Глава клана О'Малли из Иннисфаны и вассал моего отца Мак-Уилльяма. Скай О'Малли несколько лет назад пропала у берегов Северной Африки, и ее считали погибшей. Роберт Смолл объяснил мне, как она потеряла память. Мне показалось, милорд, что вы должны знать, кто она на самом деле, но рассказывать об этом самой Скай мы с капитаном опасаемся.

Глаза Джеффри Саутвуда слегка расширились, когда лорд Бурк так привычно назвал по имени его жену.

- Расскажите мне о ее семье, - вежливо попросил он.

- Мать и отец ее умерли. Отец лишь за год до ее исчезновения. У нее была мачеха, дядя, которого она очень любила, пять старших сестер, младший брат, четыре младших брата по отцу и два сына от первого брака. Он умер, милорд, быстро добавил Найл, увидев, как у Саутвуда побелели губы.

- Она любила его?

- Конечно, нет! Проходимец издевался над ней. Он умер еще до того, как она уехала из Ирландии, доказав тем самым, что есть Бог на небесах.

Глаза Саутвуда еще больше расширились от горячего тона Найла Бурка.

- А какое отношение, милорд, вы имеете к моей жене?

- Мы вместе росли, - ответил лорд Бурк. Ложь легко слетела с его языка. Ее отцом был Дубхдара О'Малли, матерью - Маргарет Мак-Леод с острова Скай Перед смертью Дубхдара сделал ее своей наследницей, пока не подрастет один из ее братьев и не докажет, что способен вести дела семьи. Скай всегда считалась любимицей отца, и не появись у него сыновей, все его состояние когда-нибудь перешло бы ей. После смерти отца она поклялась в верности моему отцу, как до нее делали все вожди клана О'Малли.

- А что она делала на корабле, плывущем в Северную Африку?
- спросил граф.

- О'Малли столетиями занимались морской торговлей, и ее флот выяснял возможности торговли с алжирским правительством. Когда алжирский дей узнал, что глава клана О'Малли женщина, он захотел встретиться с ней лично, прежде чем продолжить переговоры. Представителем отца в это плавание отправился и я. Шторм лишил нас защиты дея, и нам пришлось сражаться с берберийскими пиратами: они не знали, что мы под его охраной. Мы было их уже отогнали, но тут один из пиратов перепрыгнул на наш корабль и унес О'Малли. Мы не смогли ее отбить, потому что поднялся туман и скрыл от нас пиратский корабль. Меня, серьезно раненного, отвезли на Мальорку, а другие корабли с помощью дея разыскивали Скай, но не сумели найти ни малейшего ее следа.

- Потому что ее не продали обычным образом, - пояснил Роберт Смолл.
- Она была куплена не на базаре, а частным образом.

- Нужно известить ее семью, Саутвуд. С вашего разрешения я хотел бы написать ее дяде, епископу Коннота. И мы с капитаном Смоллом подумали, что ей вы скажете сами, когда родится ребенок.

- Лорд Бурк - настоящий джентльмен, Джеффри, - вставил извиняющимся тоном Робби, - но, когда он собирался бежать к тебе в дом, чтобы рассказать Скай о ее прошлом, я вынужден был объяснить ему ее положение.

- Хочу поздравить вас с вашим счастьем, - продолжал Найл, - и выразить свое соболезнование, ведь вы недавно потеряли сына.

- Спасибо, - голос Джеффри чуть потеплел.

Роберт Смолл с облегчением вздохнул. Они не собирались убивать друг друга.

- Что ж, джентльмены, каждый из нас в сердце желает помочь Скай. Сойдемся на том, что лорд Бурк известит семью Скай о счастливом повороте событий, но сама Скай должна узнать обо всем не раньше, чем родится ребенок. Молодые мужчины согласно кивнули, и Робби поднял бокал.

- За Скай и ее счастье, - объявил он тост.

В первый раз после того, как вошел в каюту, Джеффри Саутвуд улыбнулся. Его зеленоватые глаза встретились с серебристыми глазами Найла Бурка. Тот улыбнулся в ответ и поднял бокал.

Внезапно снаружи раздался шум, послышался тонкий голос юнги, с ним спорил грубый мужской голос. Саутвуд поднял голову.

- Похоже на де Гренвилла, - заметил он.

Только он проронил эти слова, как двери каюты распахнулись и впустили джентльмена. За ним поспевал чуть не плачущий юнга, цепляясь за сюртук вельможи.

- Я говорил ему, что нельзя, капитан! Я ему говорил!

- Ничего, парень, - успокоил его Роберт Смолл.
- Я вижу, что ты сделал все, что мог. Но сила не на твоей стороне. А теперь возвращайся на свой пост и охраняй дверь!

- Что стряслось, Дикон?
- повернулся капитан к де Гренвиллу.