Вообще разговор с родней получился долгий. Я долго рассказывал о том, что было после того ка «умер», и что реинкарнация это не сказки, и магия существует. Свой рассказ я перемежал воспоминаниями из жизни настоящего «Демона» Михайлова. Причем с такими подробностями, о которых знали только самые старые члены семьи, и которых не было ни на одной записи. Достоверности истории придавало то, что самого Зака ни имущество семьи, ни их положение не интересовало. С его способностями, ничего не стоило с комфортом устроиться в более серьезной структуре, что он собственно и сделал, по сравнению с альянсом, корпорация Михайловых была сущей мелочью. А вообще народ внимал с удивительным интересом. Просто такие люди, которые силой мысли могут сдернуть тяжелый крейсер с парковки, что я и проделал стоя на обзорной площадке кабинета, шутить не любят, вот и я говорил с полной серьезностью, и про перерождение и про другой мир, и про то, что путешествовать туда и обратно вполне возможно. Единственное, про что я пока не рассказал своим родичам, так это про Эсперо. Дело в том, что я должен был на 110 % уверен в и лояльности, и для этого существовал только один способ. Но говорить об этом было пока рано.
Все разговоры, внезапно были прерваны Владимиром. Хоть он был стар, но голос его был очень силен и внушителен. И этим своим сильным хриплым голом произнес:
— Дед, я вижу, ты нам не сильно доверяешь, раз не можешь перейти к главному?
— Хм, а ты хорошо меня понимаешь, и всегда понимал, иногда даже лучше чем я сам! И ты прав, но слишком большие дела творятся, чтобы можно было рассказать все под честное слово. Дл того, что узнать все, надо принять присягу, но не простую, а особую основанную на магии и псионике. И принимать ее надо добровольно и искренне, по крайней мере, если не вас не вырубить, и не отключать имплант, который защищает от воздействия менталистов. Эта присяга дает много преимуществ, но о них вы узнаете только после принятия.
— Дед, не тяни, любишь ты поговорить…, о разном, я согласен, где надо расписаться кровью!
— Ну ты шутник, Володя, все намного проще, я же говорю, главное искреннее желание!
Было непривычно и странно, видеть на месте главы другого человека, а самого Владимира Михайлова, добровольно вставшего на одно колено и произносящего слова:
— Основатель, прими мою верность, и верность всей нашей семьи, хочу, чтобы дальше мы шли вместе под твоим началом!
После этих слов я положил руку своему внуку на голову, и моя метка легла на его душу так, словно была недостающим кусочком паззла. Она не меняла его сознание, не меняла его мировоззрение, да ничего не меняла, она просто была предохранителем на верность. К сожалению, на это пришлось пойти, потому, что вся человеческая история состояла из убийства родителей своими детьми. В основном это, конечно, касалось правящих семей. И чем дольше правил родитель, тем больше у них было соблазна устроить папаше апоплексический удар табакеркой по голове. А к такому я пока не готов, слишком много на меня завязано. Вообще-то убить меня они не смогут, но даже случайно ушедшая на сторону информация всколыхнет такое цунами говн, что смоет всех. Вообще все что происходило сейчас, очень напоминало сцену передачи власти из фильма «Крестный Отец». Да и толпа народу в гангстерском прикиде очень вписывалось в общую атмосферу. После принятия метки, Владимир встал за моим правым плечом, а остальные по очереди подходили и принимали присягу. Таким образом, и произошло слияние двух семей, но об этом Михайловы еще не знали.
***
За столом в молчании сидели несколько однотипно одетых людей. Собственно все слова были сказаны. Ненавистная семейка этих мафиози Михайловых откуда-то получила мощную поддержку, ни одна акция по противодействию клановцам не увенчалась успехом. Потери росли, причем неизвестно от чего. Даже оборудованные гиперпространственными передатчиками тяжелые крейсера ничего не успевали передать. Неизвестные просто появлялись из неоткуда, па потом корабли корпорации просто исчезали. На самой земле внезапно снизилось количество эфирного времени, все средства массовой информации, начали отказываться работать именно с «Кедром». А агитация и пропаганда Михайловых внезапно усилилась. В приемники просто источали из себя призывы к возрождению патриархального уклона и монархии. Обещали покой и сохранение привычного сонного состояния. Аж тошно становилось. Все труды, направленные на то, чтобы расшевелить эту сонную планетку, из ее липкого застоя пошли насмарку. Даже удивительно, как быстро разбежались с нее все, кто хоть что-то из себя представлял. Егор молча осмотрел соратников и произнес: