Скала

Фин пробирался по камням при свете фонарика, переворачивая гнезда. Птицы негодующе кричали, птенцы срыгивали ему на ботинки. Брезент, закрывающий вход в «черный дом», кто-то придавил валунами. Полицейский отвалил их в сторону и вошел. В очаге в центре комнаты все еще тлели торфяные угли. В доме стоял кислый запах мужского пота. Фин поводил лучом фонарика из стороны в сторону, разрезая синий дымный воздух. На каменной полке вдоль стен на матрасах лежали люди. Кто-то уже заворочался; в круг света попало бледное, сонное лицо. Гигс поднял руку, заслоняясь от света.

— Артэр, это ты? Что происходит, черт возьми?

— Это не Артэр, — он отпустил край брезентового полотнища. — Это Фин Маклауд.

— О боже! — сказал кто-то невидимый в темноте. — Как же ты сюда добрался?

Все обитатели «черного дома» уже проснулись. Несколько человек сели и спустили ноги на пол. Фин сосчитал — в комнате их было десять.

— А где Артэр и Фионлах?

Кто-то зажег масляную лампу. В ее призрачном свете Фину казалось, что все смотрят на него, как на привидение.

— Мы не знаем, — наконец ответил ему Гигс. Кто-то зажег еще одну лампу, кто-то разворошил угли и подложил в очаг торфа. — Мы работали почти до темноты — ставили блоки. Артэр и Фионлах ушли. Все решили, что они пошли в дом. Но когда мы вернулись, их здесь не было. Их мешок пропал, и рация была разбита.

— И вы не знаете, где они? — Это казалось невероятным. — На Скерре не так много мест, где можно спрятаться. И потом, в такую погоду на улице долго не просидишь.

Один из мужчин сказал:

— Мы думаем, что они где-то в пещерах.

— Но мы не знаем, что на них нашло, — Гигс смотрел на Фина. — Может, ты нам расскажешь?

— Господи боже, Фин, как ты вообще сюда добрался? — спросил Астерикс. — Вроде вчера у тебя не было крыльев.

— Меня привез Падрайг.

— В такую погоду?! — Плуто уставился на Фина сквозь пелену дыма. Восемнадцать лет назад на Скале они были в одной команде.

— Я думаю, Артэр хочет убить Фионлаха. Я должен найти их, — нетерпение Фина превращалось в панику. Он откинул брезент, собираясь выйти. Гигс в три огромных шага пересек комнату и схватил его за руку.

— Только без глупостей! Там темно, как в яме. Ты их не найдешь, только сам убьешься! — он затащил Фина в дом и снова задернул брезент. — Никто не пойдет никого искать, пока не рассветет. Так что давайте сядем, выпьем чаю и послушаем гостя.

Охотники на гугу собрались вокруг очага. Огонь принялся облизывать сухие брикеты торфа. Астерикс поставил кипятиться воду в котелке. Кто-то из мужчин завернулся в одеяло, другие надели кепки и шапки. К плавающему в воздухе торфяному дыму прибавился сигаретный. В комнате воцарилась странная, выразительная тишина — все ждали, пока закипит вода и Астерикс заварит чай. Такое проявление терпения помогло Фину успокоиться. Он постарался расслабить сведенные напряжением мышцы. То, что он смог добраться сюда, по-прежнему казалось невероятным.

Но вот чай заварился. Астерикс разлил его по кружкам, по рукам пошли банки с сухим молоком и сахаром. Фин добавил себе и того, и другого. То, что получилось, по вкусу не очень напоминало чай, зато было горячим, а сахар придал Фину сил. Полицейский поднял глаза: все смотрели на него. Он испытал сильнейшее дежавю. Восемнадцать лет назад он целые две недели каждый вечер сидел у очага в этой комнате, но сейчас что-то было иначе. Ситуация казалась нереальной; он как будто попал в сон. В мыслях Фина сгущались темные тучи дурного предчувствия. Когда-то он уже сидел вот так, в центре всеобщего внимания, но совершенно этого не помнит.

Гигс нарушил тишину:

— Итак… Почему Артэр хочет убить своего сына?

— Два дня назад он сказал мне, что Фионлах — мой сын. — Снаружи среди камней завывал ветер, и казалось, что кто-то плачет вдали. Воздух в «черном доме» был неподвижен, в нем сизыми лентами висел дым. — И почему-то… — Фин потряс головой, — не знаю почему, но Артэр меня ненавидит. — Он сделал глубокий вдох. — Это он убил Ангела. Артэр взял за образец убийство в Эдинбурге, которое я расследовал. Так он заставил меня вернуться на остров. Я думаю, он хотел сказать мне, что Фионлах — мой сын, а потом убить его и заставить меня страдать.

Сидящие вокруг огня беспокойно зашевелились. Несколько мужчин обменялись тяжелыми взглядами. Гигс спросил:

— И ты понятия не имеешь, за что Артэр тебя так ненавидит?

— Мне приходит в голову только одно: он винит меня в смерти отца, — внезапно Фин подумал, что так могут считать и другие, те, кто сидит сейчас рядом с ним. — Но это не моя вина, Гигс. Вы же знаете. Это был несчастный случай.

Гигс уставился на него с выражением полного непонимания:

— Ты что, действительно не помнишь?

Фин почувствовал, как страх сжимает ему сердце холодными длинными пальцами; дыхание стало быстрым и неглубоким.

— Что я должен помнить?

И Гигс ответил:

— Я так и не понял тогда, в чем причина: может, в сотрясении мозга… А может, это что-то более глубокое, психологическое. Но так или иначе, ты все забыл.