Скала

Следующие пятнадцать минут я провел, смеясь над всем и вся. Просто удивительно, каким все казалось забавным: реплики, взгляды, взрывы смеха у соседнего костра. Все это меня веселило. Маршели и Дональд наблюдали за мной с невозмутимостью опытных курильщиков, пока я, наконец, не начал успокаиваться. К тому времени, как был раскурен второй косяк, я чувствовал себя настоящим мудрецом. Я смотрел на огонь и знал все ответы на вечные вопросы, которые так любит задавать молодежь. Ответы были столь же эфемерны и неуловимы, как пламя, и никак не вспоминались на следующее утро.

Я едва уловил чей-то голос, доносящийся с пляжа, и увидел Дональда, который поднялся и ушел, увязая в песке. Когда я огляделся, то понял, что почти все ребята, сидевшие у нашего костра, куда-то разбрелись. Остались только я и Маршели. Мы сидели довольно далеко друг от друга — не дотянуться, — но она смотрела на меня с каким-то странным выражением.

— Иди сюда, — она похлопала по песку рядом с собой.

Как послушная маленькая собачка, я передвинулся туда, куда указала Маршели. Я чувствовал, как соприкасаются наши бедра, и ощущал жар ее тела у себя под боком.

— Ты просто подонок, ты знаешь это? — Ее голос звучал ласково и без затаенной злобы. Естественно, я это знал, поэтому не осмелился ей противоречить. — Ты украл мое сердце, когда я была еще слишком мала, чтобы этому противиться, а потом унизил и бросил меня.

Я попытался улыбнуться, но получилась, кажется, только кривая гримаса. Маршели пристально взглянула на меня и покачала головой:

— Не знаю, почему я до сих пор что-то чувствую к тебе.

— Чувствуешь что?

Маршели наклонилась и той же рукой, которой не так давно дала мне пощечину, повернула мое лицо к себе и поцеловала. От глубокого нежного поцелуя меня охватила дрожь, а кровь прилила к чреслам.

Когда она наконец оторвалась от меня, то произнесла:

— Чувствую вот это.

Еще минуту она сидела рядом, глядя на меня, а потом встала и протянула мне руку:

— Идем.

Взявшись за руки, мы шли среди костров. Мимо проплывали неясные очертания лиц, сливающиеся одна с другой песни, тихое бормотание голосов в ночи, внезапные взрывы смеха. Все мои чувства обострились: я слышал звуки моря, ощущал плотность тьмы и близость звезд — они напоминали кончики раскаленных игл, до которых можно дотянуться, дотронуться и уколоть пальцы. Я остро чувствовал теплое касание руки Маршели и нежность ее кожи, когда мы вновь и вновь останавливались, чтобы поцеловаться. Ее грудь мягко прижималась к моей, мой набухший член упирался ей в живот. Я ощутил, как рука Маршели скользнула вниз и обхватила его.

Когда мы зашли в хижину, ее главная комната была пуста. Земляной пол был завален пустыми пивными банками, заставлен коробками со спиртным и пакетами с остатками барбекю. Маршели, судя по всему, знала, куда идти, и повела меня к двери в дальней части комнаты. Когда мы подошли туда, дверь открылась и оттуда, хихикая и не замечая нашего присутствия, вышла парочка немногим старше нас. Задняя комната была меньше и освещалась свечами, расставленными вдоль стены. Воздух был тяжелый: в нем смешались запахи травки, тающего воска и человеческих тел. Пол был накрыт куском брезента, поверх которого лежали походные коврики, подушки и спальные мешки, расстегнутые и раскинутые на манер одеял.

Маршели села на один из ковриков. Она все еще держала мою руку и тянула за нее, приглашая сесть рядом. Едва я опустился на пол, как она толкнула меня, перекатилась наверх и начала целовать с такой одержимостью, какой я никогда ранее не встречал. Потом она оседлала меня, распрямилась, чтобы снять майку, и освободила изящные груди с розовыми сосками, которые я уже видел на пляже. Я обхватил их ладонями и почувствовал, как соски напрягаются от прикосновения. Маршели расстегнула на мне джинсы и освободила меня из их плена. Легкий укол страха пробился сквозь мое вызванное травкой отупение.

— Маршели, ты была права, прошептал я.

Она глянула на меня:

— Права? В чем?

— Я никогда этого не делал.

Она рассмеялась:

— Не волнуйся. Я делала.

Внезапно я почувствовал негодование и сел:

— С кем?

— Это не твое дело.

— Это был Артэр? — мне очень хотелось, чтобы это оказался не он.

Она вздохнула:

— Нет, не Артэр. Дональд, если тебе так это важно.

Я был удивлен, но в то же время почувствовал облегчение. И смущение. Думаю, пиво, марихуана и все остальное, приключившееся со мной той ночью, заставили меня потерять голову. Моя ревность испарилась, и я доверился опыту Маршели. Я не очень много помню о своем первом разе. Только то, что все закончилось, кажется, очень быстро. Впрочем, тем летом у нас была масса возможностей попрактиковаться и отточить технику.

Потом, когда мы сражались с одеждой, пытаясь натянуть ее на себя, дверь внезапно распахнулась. На пороге стоял ухмыляющийся Дональд в обнимку с двумя девушками:

— Ради всего святого, вы что, еще не закончили? Там уже целая очередь!

Глава десятая