Скала и Пламя

— Потому что, признав это, ты смиришь свою непомерную гордыню, и сама придешь ко мне в палатку.

Стейна тихо засмеялась.

— Забавно, дорогой. Самоуверенно и весело. В какие еще чудеса ты веришь? Дед Мороз? Жизнь после смерти? Питер — культурная столица?

— Давай ты не будешь трогать Питер.

— Это святое?

— Точно.

— Только ради тебя, милый. И только сегодня.

— Сойдет, — согласился Ястреб. — Моя палатка на южной границе лагеря. Оранжевая с черным.

Кен ушел, оставив ее в легком раздражении и остром предвкушении.

Стей покачивалась под песни питерской команды, ища глазами Хелл или Бена. Но их не было на пиру. Это был знак. Она должна была пойти к Кену. И это было плохо, потому что она хотела пойти к нему. «Должна» и «хочу» впервые совпали. Плохой знак. Интуиция редко ее обманывала. Но долг и желание были сильнее глупых предчувствий.

Стей проникла в палатку на южной границе питерского лагеря. Оранжевая с черным. В тусклом свете Старшая разглядела ленивую ухмылку на лице Кеннета. Места было достаточно, но он удерживал Стей на себе, не позволяя скатиться на матрас рядом.

— Ну давай, Стей, — проговорил он вместо приветствия. — Признай, что до боли хочешь меня поцеловать.

— И что мне за это будет?

— Я тебя поцелую.

— Мало. Еще.

— Позволю быть сверху.

— Идет. Хочу, поцеловать тебя, питерский говнюк.

Его ухмылка на мгновение преобразилась в хищный оскал, и через секунду Кеннет атаковал ее губы.

Он позволил ей быть сверху. А потом она позволила ему взять ее сзади. Они оба хотели бы продолжить, но помешал Бен, который искал Хельгу в палатке у Кена.

Придя в себя от странных ощущений, Стей натягивала платье, шепотом ругая тесную палатку. Она выполнила миссию, она наслаждалась процессом. И это было нормально. Секс и удовольствие — вполне совместимые понятия. А то, что она делала это с Кеннетом, просто добавляло пикантности. Стей знала, что он не был фанатом поцелуев, но оказался в этом безумно хорош. Стей знала, что он никогда не трахался на Севере, но сделал для нее исключение. Стей знала, что Хельга после сессии уйдет в себя на неделю, а то и больше. Поэтому Старшая собиралась провести эту неделю в Питере. Отвлечь Кена, Артура. Он так увлечен этими забавами, стоит только намекнуть.

Стей должна была дать Оле и Грише время. А то, что она проведет это время весело, лишь приятный бонус.

* * *

Все так печально, мой граф, забудь о шелесте трав.

Загубит смелый твой нрав кольцо невесты.

Душа решает сама — свобода или тюрьма.

Ты выбрал свой каземат и срок ареста.

Артур быстро застегивал рубашку, глядя в окно на просыпающийся Питер.

— Ты так рано уходишь. Встреча за завтраком? — услышал он за спиной тихий голос жены.

Савицкий прикрыл глаза и обреченно выдохнул, не скрывая раздражения от нежелательной встречи. Разумеется, он не стал отвечать на ее вопрос. Вместо этого Артур отхлебнул кофе.

— Когда ты вернулся? Я спала, не слышала, — снова заговорила Анна, чуть морщась от его нарочитого игнорирования.

Артур снова пропустил мимо ушей ее слова. Он протянул руку за тостом, но передумал, понимая, что кусок в горло уже не полезет. Появление Анны напрочь отбило аппетит.

Савицкий допил кофе, взял галстук со спинки стула и подошел к зеркалу.

— Ты уходишь на рассвете, возвращаешься после полуночи. Это из-за Нори, да? У вас интрижка? — блеснула аналитическим умом Анна.

Артур не сдержался и фыркнул.

— Совсем крыша поехала, — буркнул он себе под нос, надеясь, что Анна расслышала.

— А что мне еще думать, Кен? Ты день и ночь на работе.

— Попробуй не думать. У тебя это классно выходит обычно, — снова не сдержался Артур, увязая в перепалке.

— Если не Нори, то кто? Должен же ты кого-то трахать.

— Кому должен? Тебе?

— Это из-за Стейны, да? Ты все еще любишь ее?

Артур развернулся, схватил жену за горло и припечатал к стенке. Он впервые за долгое время взглянул на нее. Анна выглядела паршиво. Темные круги под глазами, землистый цвет лица, затравленный взгляд. Но это не остановило ее мужа. Он вдавил большой палец в ее шею и зашипел жутким свистящим шепотом:

— Не смей произносить ее имя своим грязным ртом.

Савицкий отпустил жену, снова вернулся к зеркалу, игнорируя ее перепуганный вид и навернувшиеся слезы.

— Мой рот был хорош, когда ты признавался ей в любви, — проскулила Анна, изо всех сил стараясь не заплакать.

Она перехватила его чуть удивленный взгляд в зеркале.

— Я знаю, как будет по-русски «я тебя люблю». Я не настолько тупая, Кен.

— Ага, детка, ты прям полиглот, — ядовито усмехнулся Артур.

Он уже находился на грани срыва из-за этого милого утреннего разговора. Пальцы путались, не желая вспоминать, как легко обычно завязывается виндзорский узел.

— Давай, я помогу, — предложила Анна.

Не дожидаясь его отказа, она смело сделала шаг вперед и протянула руки. Артур шлепнул ее по пальцам чуть сильнее, чем хотел. Анна взвизгнула. Он знал, что сделал ей больно, но извиняться не собирался. Скорее, наоборот.

— Не смей прикасаться ко мне. Даже рядом не смей стоять. Меня тошнит от тебя, — заорал Артур, давая волю гневу.

Анна всхлипывала, но силы ее таяли.