Скала прощания

— Скорее всего, это те богобоязненные люди, которые поняли, что Элиас связался с дьяволом, — заметила Гутрун. Она крепче прижала к груди Лилит, как бы пытаясь уберечь ребенка от соприкосновения с Верховным королем.

— Может быть, нам следует сказать этим людям, кто вы, сир, — предложил Деорнот. — Ведь чем нас больше, тем безопаснее. Кроме того, они эркинландцы, и вы их законный принц.

Джошуа посмотрел на отдаленный лагерь, потом покачал головой.

— Возможно, они сбежали сюда, чтобы спастись от всех принцев, законных и незаконных. К тому же, если нас преследуют, зачем ставить под удар невинных, сообщая им наши имена и цель пути? Нет, как ты верно заметил, когда у нас будет крепость, они придут к нам по собственному желанию, а не потому, что мы обрушились на них на конях и при оружии.

Деорнот попытался сохранить на лице бесстрастное выражение, но в душе был разочарован. Им позарез нужны союзники. И зачем это Джошуа стремится быть таким чертовски осторожным и никогда не отступать от принципов? Было совершенно очевидно, что в чем-то его принц никогда не изменится.

Всадники скакали по нахмурившейся степи, а погода неустанно портилась. С трудом верилось, что сейчас начало анитула, то есть разгар лета, а не начало зимы. Снежные залпы сопровождали порывы северного ветра, а бескрайнее степное небо стало безнадежно серым, тусклым, как пепел в очаге.

Пейзаж становился все более неприветливым и неприглядным, но путникам стали встречаться более обширные поселения, которые, казалось, не выросли, а сгрудились на берегах Имстрека. Подобно тому, как река выбрасывает на песчаную отмель всякий хлам и ил, люди, похоже, оказались в этом странном и довольно негостеприимном месте случайно, как бы застряв в узкой горловине, в то время как поток мчится дальше, но уже без них.

Отряд Джошуа проносился мимо этих молчаливых деревенек, зарождающихся поселков, таких же неприветливых, как сама земля в этих местах. Каждое поселение включало в себя, может быть, не более дюжины наскоро устроенных хибарок. Вокруг этих хлипких стен почти не видно было ничего живого, разве только струйки дыма вырывались из очагов и вились по ветру.

Изгнанники во главе с принцем скакали еще три дня и провели три ночи под звездами, скрытыми густыми тучами, пока, наконец, не достигли долины реки Стефлод. Вечер пятого дня принес новый снег и зверский холод, но темень была расцвечена огнями: горели факелы и костры, заполняя сотнями огней эту часть долины, как чашу драгоценными камнями. Это было самое большое из дотоле встреченных поселений — подобие города, составленного из непрочных на вид жилищ, угнездившихся на дне неглубокой низины в месте слияния рек Имстрека и Стефлода. После долгого пути по голой степи это зрелище грело душу.

— Мы ведем себя как ночные воришки, принц Джошуа, — сердито прошептал Деорнот. — Вы сын Престера Джона, мой лорд. Почему мы должны пробираться тайком в это скопление батрацких хибарок, как какие-то разбойники?

Джошуа улыбнулся. На нем по-прежнему была одежда, выданная ему тритингами, хотя он и выторговал себе лишнюю смену.

— Ты уже не извиняешься за свою прямолинейность, Деорнот, как некогда? Ну, ну, не смущайся. Мы слишком многое пережили вместе, чтобы я стал тебя осуждать. Ты прав, но я не явился принцем со свитой. Во всяком случае, мой двор выглядит слишком жалким. Лучше мы позаботимся о том, чтобы не подвергать наших женщин и маленькую Лилит ненужной опасности, — он обернулся к Изорну, который был еще одним и до этого молчавшим членом их трио. — Имейте в виду, нам следует отвести любые подозрения в том, что мы не просто путешественники. Особенно ты, Изорн, выглядишь неприлично сытым. Эти бедняги могут испугаться одного твоего вида, — он со смехом ткнул крупного риммерсмана под ребра. Изорн, которого неожиданная шутливость принца застала врасплох, споткнулся и чуть не упал.

— Мне не уменьшиться в размере, Джошуа, — заворчал он. — Радуйтесь, что я не такой мощный, как мой отец, а то бы эти твои бедняги при виде меня с визгом бросились наутек.

— Да-а, как мне не хватает Изгримнура! — произнес Джошуа. — Да сохранит Эйдон твоего отца, этого доброго человека, и вернет его нам в целости и сохранности.

— Мать очень грустит о нем и боится за него, — тихо сказал Изорн, — но она в этом не признается, — его добродушное лицо стало серьезным.

Джошуа пристально посмотрел на спутника.

— Да, ваше семейство не из тех, что станут бить себя в грудь.

— Тем не менее, — неожиданно сказал Деорнот, — герцог способен устроить такую бучу, когда чем-нибудь недоволен! Я помню, что было, когда он обнаружил, что Скали намерен присутствовать на похоронах короля Джона. Он бросил стул в экран аббата Дометиса и разбил его вдребезги. Черт побери! — смеясь, Деорнот в темноте споткнулся о бугорок. — Держи факел ближе, Изорн. И вообще, почему мы спешились и ведем лошадей в поводу?

— Потому что если ты сломаешь ногу, ты можешь ехать верхом, а если твой Вилдаликс сломает ногу, ты не сможешь его нести.

Деорнот неохотно признал разумность сказанного.