Скала (СИ)

Чейз снял майку и всё, на что мне оставалось смотреть, с пылающими впервые за долгие годы, красными как два турецких флага щеками, так это на идеальные рельефы тела, подобные запечатлённым на веки в каменную скульптуру очертаниям самого божества. На голых плечах, под светлой блестящей кожей, как обласканные морской водою камни, перекатывались тугие мышцы. Напряжённая шея натягивала вены, прячущиеся под мощной, грубо отчерченной ключицей. Ложбинка под широкой, медленно вздымающейся грудью, в том месте, где заканчивались рёбра, слегка подрагивала от мышечных сокращений. Косые мышцы живота скользили вниз по рельефному торсу, пряча своё окончание за поясом чёрных джинсов. Шесть идеальных кубиков пресса медленно двигались в такт дыхания Чейза… Они застыли. И это наконец сняло меня с паузы, вопящей, что я слишком долго на него смотрю.

Мне нужно достать пулю.

Достать пулю.

Я видела, с каким усердием Чейз душил в себе улыбку, когда садился ко мне спиной на высокий металлический стол. Ещё недавно, он лежал на таком же, находясь на грани между жизнью и смертью… Тогда я и сделала выбор не в пользу себя…

Пуля засела глубоко, пришлось хорошо потрудиться, чтобы достать её.

Очень хорошо потрудиться! Потому что я сразу предупредила Чейза о том, что мои хирургические способности приравниваются к уровню программ о здоровье, которые постоянно смотрела моя мать, наивно веря услышать в одной них про чудо-лекарство способное одним махом вылечить её дочери астму.

Кажется, раньше она и в правду меня любила. Или же таким образом надеялась избавить семью от тяжкого бремени в виде моей болезни. Она выматывала их не меньше меня.

Чейз отказался от обезболивающих, сославшись на то, что его болевой порог изменился. Сначала я в этом сильно сомневалась, пока не особо аккуратным образом выковыривала пулю из области спины рядом правой лопаткой, а он даже не поморщился.

И что-то не так стало с его кровью. Устранение пули — серьёзная операция, подразумевающая под собой большую потерю крови, неспроста ведь я набрала столько бинтов. Но, кажется, вся, что должна была пролиться, уже давно пролилась и впиталась в одежду. Кровотечения не было. Никакого! Словно это обычная ссадина, а не пулевое ранение.

— Сосуды не могли так быстро затянуться, — сказала я скорее самой себе, чем Чейзу, глядя на рану скептическим взглядом.

— Укусы от тварей перестали кровоточить через час, после того как я очнулся, — ровным голосом ответил Чейз.

Я сотворила с ним нечто ужасное…

Или прекрасное…

Совладав со своими руками и разумом, постоянно переключающим внимание на тугие мышцы его спины, я наконец перешла к процессу зашивания. Думаю, если кровотечения нет, я могу это сделать.

— И что дальше? — тихо спросила я.

Чейз молчал какое-то время. Но он прекрасно понял, о чём я, потому что я видела с какой силой сжалась его челюсть, а взгляд сверлил дыру в полу.

— Когда вернёшься в Крест. Что ты будешь делать?

— Что, по-твоему, я могу там делать?

— Продолжишь службу в пятом отряде?

— Продолжу находиться рядом со своим братом.

Чейз даже не вздрогнул, когда игла зацепила его кожу.

— И будешь и дальше выполнять приказы Дакира. — И это не было вопросом. Разве было объявлено перемирие?

— У тебя есть другие предложения?

— Да. Например, перерезать Дакиру глотку.

Чейз обречённо помотал головой, протяжно выпустив из лёгких воздух:

— Ты бы перерезала глотку тому, от кого зависела бы жизнь Кристины?

Иголка в моей руке дёрнулась и силой воткнулась в спину Чейза. Тот наконец вздрогнул, подав признаки жизни.

— Я бы с радостью убила тех, кто промыл ей мозги.

— Только если бы вам было куда пойти и она не находилась при смерти.

На последнем слове голос Чейза потух. И я почувствовала себя законченной скотиной.

Я не знаю, что бы я делала. Правда, не знаю. Ронни — уязвимое место Чейза. И этот мальчик итак находится между жизнью и смертью, чтобы ещё больше рисковать его здоровьем.

Я не знаю, чтобы я делала…

И из-за этой безвыходной ситуации, слепая ярость закипала в венах, порождая желание вопить от несправедливости! Где в этом грёбаном мире осталась хотя бы крупица справедливости?! Хотя бы малейший шанс получить право выбора?! Все мы лишены его! Что бы сделать шаг против ветра, всегда надо чем-то пожертвовать.

Какая к чёрту это жизнь?!!

— Тогда я вернусь в Крест и сама выпущу ему мозги!

Чейза это не рассмешило. Его плечи резко напряглись, так что я едва не выронила иглу. Он повернул ко мне голову, глядя жёстким, суровым взглядом. В его чёрных, как ночь зрачках, крутились не водовороты, в них закипали вулканы ярости.

— Тогда убьют тебя. — Шипение пламени.

Я оторвала нитку и, с громким стуком уперев руки в стол, оказалась перед самым лицом Чейза.

Теперь его глаза не вызывали у меня желания поскорей отвернуться. Теперь я разделяла его ярость.

— Нет, Чейз, — прошептала я, с горькой улыбкой на губах. — Меня убьют гораздо раньше. Скала… станет моей могилой.

Глава 20

Я задремала.