Скала

Двойные двери были приоткрыты, и Фин вошел в холл, где священник обычно встречал паству и провожал людей, пожимая всем руки. Облицованное темным лакированным деревом, с вытертыми половицами, это место было мрачным и безрадостным. Тут пахло пылью, отсыревшей одеждой и временем. Казалось, за тридцать лет запах не изменился. Сразу вспоминались долгие воскресные дни, когда родители заставляли Фина слушать полуторачасовые гэльские псалмопения, которые прерывались пламенной проповедью и возобновлялись в шесть вечера. Днем ему еще приходилось два часа отсиживать в воскресной школе. А когда он не ходил ни в церковь, ни в воскресную школу, он должен был сидеть дома, пока отец читал Библию на гэльском.

Фин шел знакомым с детства путем. Зайдя в церковь, он двинулся мимо жестких деревянных скамей, ряды которых рассекал надвое проход, к огражденному возвышению, на котором угрюмые старейшины обычно пели псалмы. Над ним возвышалась кафедра — резной помост, к которому с другой стороны поднималась круговая лесенка. Стоя там, пастор как бы утверждал свою власть над простыми смертными, угрожая им вечным проклятием каждое воскресенье. Неделями он твердил им, что спасение в их собственных руках, если только они вверят себя Богу.

Фин, казалось, почти слышал гэльские псалмы, древние напевы, исполняемые без аккомпанемента, звучали нестройно для непривычного уха. Но было в них что-то завораживающее. Что-то от земли, природных сил, от борьбы за существование с неизвестными шансами на успех. Что-то от людей, среди которых он вырос. Достойных людей, в молитвах выражавших признательность за нелегкую, но наполненную смыслом жизнь. От одного этого воспоминания по коже пробежал холодок.

Фин услышал стук, который, казалось, наполнил церковь и отразился от галереи, что с трех сторон опоясывала здание. Металл по металлу. Он удивился, но потом заметил, что звук исходит из радиаторов, установленных вдоль каждой стены. Центральное отопление тут появилось недавно. Так же, как и двойные рамы в высоких окнах. Вероятно, сейчас на воскресных службах было теплее, чем много лет назад. Фин вернулся в холл рядом со входом и увидел, что дверь в дальнем его конце открыта. Стук раздавался откуда-то из-за нее.

За дверью оказалась бойлерная. Дверца большого работающего на мазуте котла была открыта, решетка снята, благодаря чему обнажились причудливые внутренние механизмы. Рядом стоял открытый ящик с инструментами, на бетонной подставке котла были разложены вытащенные из него детали. Под котлом лежал мужчина в синем комбинезоне и пытался ослабить крепления отводящей трубы, ожесточенно стуча по ней разводным ключом.

— Прошу прощения, — извинился Фин, — я ищу преподобного Дональда Мюррея.

Мужчина в комбинезоне вздрогнул и резко сел, ударившись головой о дверцу котла:

— Черт!

Фин увидел белый воротник священника там, где комбинезон распахивался на груди, открывая шею. А еще он узнал угловатое лицо и копну нечесаных песочных волос: они стали реже, и в них проглядывала седина. На лице, утратившем мальчишескую привлекательность, вокруг рта и глаз появились складки.

— Вы нашли его, — мужчина прищурился, пытаясь разглядеть Фина, но тот стоял против света. — Чем могу помочь?

— Для начала пожать мне руку, как это обычно принято у старых друзей, — ответил тот.

Преподобный Мюррей нахмурился и встал, пристально всматриваясь в лицо знавшего его незнакомца. А потом в его глазах мелькнул огонек узнавания:

— Боже милосердный. Фин Маклауд! — Он крепко пожал протянутую руку. Его лицо расплылось в улыбке, и Фин узнал в нем того мальчика, с которым дружил много лет назад.

— Дружище, как же здорово снова видеть тебя. Как здорово! — и он действительно думал именно так. Но вот пришли другие мысли и затуманили его улыбку. И когда она окончательно исчезла с его лица, он договорил:

— Давно не виделись.

Фин не мог поверить, когда Ганн сказал ему, что Дональд пошел по стопам отца, став пастором Свободной церкви Кробоста. Но вот доказательство стояло перед ним, хотя поверить от этого было не легче.

— Около семнадцати лет. Но даже если бы прошло семьдесят, я бы никогда не подумал, что ты наденешь пасторский воротник. Ну, разве что на костюмированную вечеринку с проститутками.

Дональд немного склонил голову:

— Бог указал мне на мои ошибки и наставил на верный путь.

Ошибки, упомянутые Дональдом, заставили его надолго сойти с прямой дорожки. Он и Фин уехали в Глазго одновременно. Только Фин поступил в университет, а Дональд окунулся в мир шоу-бизнеса. Он работал с некоторыми известными музыкальными группами восьмидесятых, но потом все пошло наперекосяк. Выпивка стала важнее работы, и агентство разорилось. Не обошлось и без наркотиков. Однажды они встретились на вечеринке, где Дональд предложил ему кокаин. И женщину. Конечно, он был пьян; его глаза, когда-то полные жизни, казалось, потухли. Фин слышал, что после ареста и уплаты штрафа за хранение наркотиков Дональд покинул Шотландию и отправился на юг, в Лондон.

— Что же, ты подхватил curám? — спросил Фин.