Скалаки

Его гнедая шагом поднималась в гору. Достигнув вершины, Балтазар не поехал дальше по дороге, а свернул направо и остановился на пустом дворе Скалаков. У ворот тоскливо шумели старые деревья. Балтазар подъехал к самому дому и громко крикнул:

— Микулаш! Микулаш! Это я. Но никто не отозвался на его зов, никто не вышел ему навстречу. Балтазар еще несколько раз позвал, но так никто и не откликнулся. Тогда он повернул коня и поехал дальше. Взгляд его был обращен к мрачному ночному небу. «Куда только они ушли, бедняги, где-то теперь скитаются?» — с грустью подумал он и опустил голову.

Всадник сжал лошади бока, и она пустилась рысью. Балтазар направился в Костелец.

Скалаки как в воду канули, исчезли бесследно. Разве кому-нибудь из односельчан пришло бы в голову их разыскивать? Сетуя на свою подневольную долю, крестьяне сочувствовали беглецам, и все сходились на том, что они, видно, скрылись внизу, в ольшанике, в той убогой лачуге, что принадлежала к их двору. Но ничто не могло подтвердить этой догадки. Староста и не пытался пробраться туда — ни по опасной дороге вдоль обрыва, ни обходным путем по сугробам. Он был доволен, что об этом укрытии мало кто знал. У него вовсе не было желания тащить своих соседей на пытки в замок или, может быть, даже и в краевой суд в Градец на Лабе.

Все, что ему сказал старый драгун, он, сокрушаясь и робея, доложил камердинеру, тот пришел в бешенство и разразился бранью и угрозами. Когда, наконец, камердинер отпустил старосту, тот почтительно откланялся. Но, выбравшись из замка, он по дороге домой все же посмеивался над панами.

— Пусть поищут, — бурчал он себе под нос.

Староста принес в деревню весть о болезни молодого князя. Он сам видел, как по лестнице к княжеским покоям спешил толстый замковый доктор в большом парике и с очками на красном носу.

В последние дни января 1763 года не прекращались метели. С неба, покрытого тучами, почти беспрерывно шел снег. Все дороги занесло. Крестьянам пришлось расчищать их. Из Находского замка больше не присылали приказов о розыске бежавших Скалаков, и староста вздохнул с облегчением.

В это время повсюду разнеслась радостная весть о том, что гаснет факел войны. Эти слухи часто возникали и раньше, но быстро исчезали, и измученные крестьяне уже перестали в них верить.

Но на этот раз добрая весть не исчезла, подобно блуждающему огоньку; ее огласили и подтвердили власти: пятнадцатого февраля 1763 года в саксонском охотничьем замке Губертсбурге под Дрезденом был заключен мир. Вся страна с облегчением вздохнула.

Но дым пожарищ еще не рассеялся. Подписание мира не уничтожило ужасных последствий войны. Пограничные земли, особенно Находский край, немало перенесшие за время прусских войн, продолжали испытывать множество невзгод. Войска, стоявшие до сих пор в Силезии и Кладске, возвращались большей частью через находские деревни, и гусары подолгу здесь квартировали. Конец войны был для крепостных таким же несчастьем, как и ее начало. Солдаты на постое вели себя как заправские господа, принуждая крестьян полностью содержать и обслуживать себя. Крепостные должны были обеспечить войска необходимым продовольствием и подводами.

В воинские склады Находа свезли тысячу восемьдесят шесть центнеров муки, в Жацлерж отправили двести повозок, запряженных четверками, для транспортировки первой партии солдат, отпущенных из прусского плена. Крестьяне и горожане были кругом в долгах; одна находская деревня задолжала двадцать четыре тысячи золотых, что по тем временам составляло весьма крупную сумму. В течение войны многие крестьяне побросали свои хозяйства, и помещики, чтобы не понести убытков, насильно селили людей на опустевших участках.

Глава восьмая НОВЫЙ ХОЗЯИН

В деревне Ж. крестьяне готовились к полевым работам. Снег сошел с вершин и горных склонов. Теплый ветер возвещал о приходе весны. В этом году крестьяне с большей охотой, чем в былые времена, брались за плуги. Они знали, что на этот раз войска не вытопчут их посевы и не заставят скормить урожай своим лошадям. Но, как и в прежние годы, мрачной тучей нависала над крестьянами барщина; в эту весну 1763 года она переживалась еще тяжелее, чем когда бы то ни было. В хлевах у крестьян почти не осталось скотины; и лошади, и коровы, и свиньи были отобраны войсками или погибли от мора и голода. Как могли выполнить крестьяне бесчисленные крепостные повинности и вместе с тем возделать свои поля?

В деревне было несколько брошенных участков. Когда-то их владельцы несли большие повинности. И вот теперь, не желая терпеть убытка, господа принуждали крепостных отбывать барщину за бывшего соседа, который давным-давно бежал с этой земли.

Семян было мало, их не хватало, чтобы засеять все поле. И даже если всходы не будут уничтожены ненастьем и ливнями, много ли достанется крестьянам? Тяжелым бременем для жителей деревни Ж. была и сумма в двадцать тысяч золотых, которую они задолжали находским господам за зерно.