Скалея. Моё итальянское путешествие в прошлое

Сверху просматривается колокольня церкви Мадонны дель Кармель – верхней церкви. В нижней части исторического центра доминирует внушительная структура «Кьеза ди Сотто» (именуемая «нижняя») – оба строения восходят к VIII веку – церкви в честь святого Николая Чудотворца. Считается, что родился святой Николай в Фетхие (ныне территория Турции) в 245 году, умер в 363 году н. э., был похоронен в Демре. На месте его могилы позже воздвигли византийскую церковь. Выходец из богатой семьи, получивший прекрасное – образование, он посвятил свою жизнь людям, оказывал помощь детям, опекал моряков. Теперь он для европейцев Санта Клаус, а для россиян – Дед Мороз.

Мемориальная доска на фасаде здания, что по соседству с нижней церковью, гласит: «Здесь Григорио Калопрезе учил Пьетро Метастазио философии Декарта» (Приложение, фото 7). Григорио Калопрезе, отец современной эстетики, философ, писатель, математик и врач, родился в Скалее в эпоху Просвещения. Его ученик Пьетро Метастазио, автор первых либретто, жил в Скалее в 1712 году. Вот так бы я описала вкратце мой путь с моря домой.

Береговая полоса покрыта отполированной волнами галькой, по цвету и текстуре похожей на мрамор. Пляж из песка и гальки – это особенность Скалеи, уникальное природное явление; я такого никогда не видела и даже не слышала о подобном. Берег с невероятной быстротой может полностью сменить облик. Море сначала наносит песок, а потом смывает его и заменяет галькой. Представьте, вы приходите утром на пляж и идете по песку, а после полудня, возвращаясь домой, ступаете по гальке.

А какое удивительное небо над Скалеей – загадочное, непредсказуемое. Над горами почти всегда висят тревожные, мутные, переходящие в густо-серый цвет тучи, а над морем – голубой купол. Иногда ясным ранним утром или вечером море вдруг обволакивается туманной дымкой, которую будто стрелами пробивают солнечные лучи. В такие моменты невозможно оторваться от картины вокруг – перед тобой словно полотно художника, выполненное в технике сфумато[7].

Всякий раз, наблюдая за небом, я пытаюсь угадать: накроют ли море тучи с гор, испортится ли погода? Однако небо над морем может и само без внешних на то причин неожиданно измениться. Прежде мне казалось, что циклоны приносит ветер, который гоняет тучи по небу, что именно он провоцирует внезапные перемены погоды. Но, возможно, дело все же не в ветре. Здесь я не раз наблюдала, как при полном штиле вдруг со стороны гор к морю подползали тяжелые тучи и обволакивали небо. Вмиг все вокруг преображалось. Цвета приобретали другие, более четкие, насыщенные, глубокие оттенки. Чайки, сбиваясь в стаи, начинали низко кружить над водой. Море становилось тревожным, темным; исчезали горы, погружаясь в плотный туман. Пространство как-то непонятно перекраивалось в объеме, сужалось. Вроде бы ветра не было, откуда тучи? Наверное, они где-то долго собирались в одну общую стаю, преодолевая огромные расстояния, бесцельно блуждали и, окончательно потеряв ориентир, теперь замерли над Тирренским морем, чтобы обрушиться своей мощью на город.

Первые знакомства

Пока я приспосабливалась к новому, непривычному еще для меня ритму курортной жизни, обустраивала быт, город незаметно наполнился отдыхающими. Наступила вторая неделя августа – обычное время отдыха итальянцев. Я попала в самый разгар всеобщих итальянских каникул. Дом, стоявший напротив моего, ожил. Сначала приехали миланцы, хозяева всего первого этажа этой дачной резиденции. Потом я увидела, как вечером загорелся свет в окнах второго и третьего этажей, а наутро уже слышала громкие радостные приветствия. Мы перезнакомились, и очень скоро у нас сложилась теплая дружеская компания, состав которой на протяжении нескольких лет не менялся.

Наблюдая за своими новыми друзьями, я обнаруживала, не напрямую, а в оттенках, нюансах, различия между ними по территориальному признаку, темпераменту и диалекту. Южане – более открытые, простодушные, не умеющие по-настоящему скрывать свои чувства итальянцы. Они держатся за традиционный семейный уклад. В основном, жены у них – домохозяйки, а мужья – кормильцы, обеспечивающие семью. Среди южан чаще встречаются многодетные семьи. У Флавии, соседки напротив, пятеро детей, а у ее дочерей – уже по двое-трое. Время внесло свои коррективы в структуру современной итальянской семьи; повлияли в определенной степени и экономические условия жизни. Семьи южан теперь тоже приближаются к общеевропейскому стандарту: двое родителей и один-два ребенка. Коэффициент рождаемости на севере Италии понизился приблизительно до 1,2 детей на каждую женщину, на юге сохраняется показатель 2,1 ребенка (в начале XX века этот параметр составлял 4,6 и 5,1).