Скалола. В осаде (сборник)

Кейт Рейбок быстро и осторожно пройдя по переходу, увидел у двери капитанской каюты тело расстрелянного вахтенного матроса и все понял. Ногой толкнул дверь, прыгнул в темноту, поводя стволом в стороны, готовясь мгновенно выстрелить. Но про себя Кейт уже знал, что сейчас это вряд ли уже потребуется.

Каюта была пуста. Он огляделся и увидел лежащего у стены капитана.

— Внимание, нахожусь над «Миссури», — докладывал летчик. — Здесь все в порядке. Начинаю облет.

Солист, Круль и бандиты наблюдали за совершающим маневр самолетом.

Барабанящие по столу пальцы Патлокка переместились немного в сторону, и один из них лег на кнопку. Остальные продолжали вокруг него какой-то свой, дьявольский, танец.

— Вызываю «Миссури»! — сказал летчик. — Хеллоу, «Миссури»! «Миссури», «Миссури», ответьте!

— Сей-час... — прошептал Патлокк, следя за монитором, и вдруг нажал кнопку.

Одна из орудийных башен ожила и резко повернулась в сторону истребителя.

Кейт приблизился к капитану, опустился перед ним на одно колено, и, протянув руку, закрыл ему глаза.

— Крейсер «Миссури», ответьте! — с ноткой недоумения в голосе повторял летчик. — Ответа нет! Крейсер...

— До свидания! — просвистел Патлокк и нажал кнопку.

Орудийная башня, повернувшись за истребителем, изрыгнула огонь.

— До свидания, — сказал Рейбок одновременно с Патлокком, глядя на убитого капитана, и закусил губу, чтобы не разрыдаться.

— Внимание! Внимание! — закричал в изумлении летчик. — Я атакован, атакован с «Миссури»!

Это были его последние слова. Истребитель взорвался, ослепив стоящих на палубе, и его обломки упали в океан недалеко от крейсера.

 — С Днем рождения, — прошептал Кейт, поднялся, снял с кресла парадный китель капитана и накрыл им мертвое тело.

— Ха-ба-ба-на-на! На-на! — запел, пританцовывая, на палубе Солист.

— Добро пожаловать в революцию! — крикнул Круль, и выбил пробку из захваченной им на палубу бутылки шампанского. Он всегда был предусмотрительным, этот первый помощник Круль.

Они выпили из горлышка по очереди с Солистом, тот вытер губы и довольно засмеялся.

— А вот теперь, — сказал Солист, — пора позвонить и в контору. Это мы и сделаем.

И они с Крулем опять отправились в капитанскую рубку.

Кейт сел в кресло перед столом капитана. Стол был завален бумагами. Его ящики, в которых копался Круль, были беспорядочно выдвинуты. Тут и там валялся сигарный пепел.

Было очень тихо. С того момента, как громыхнуло орудие и взорвался истребитель, в капитанскую каюту не доносился ни один звук.

Кейт вдруг, неожиданно для самого себя, всхлипнул и закрыл лицо руками.

Все его встречи с капитаном, за все долгие годы их общения, пронеслись перед глазами Кейта. Он помнил Старика с малолетства.

Отец Кейта дружил с ним, и после смерти родителей Старик был для Кейта самым дорогим человеком. Возвращаясь с заданий, прямо из аэропорта, Кейт ехал не к девчонке, и даже, женившись, не к своей, теперь уже бывшей, жене. Первым делом, он ехал к Старику. И даже, если тот был в походе, Кейт все равно приходил к нему в дом. Служанка впускала его, и Кейт несколько дней отлеживался, отсиживался, приходил в себя в доме любимого им человека.

Если же тот был дома, то Кейт задерживался там на недели. Они неспешно беседовали, листали книги в библиотеке, изредка зачитывая ту или иную строчку. (У старика была небольшая и очень уютная библиотека.) Дважды в день они выходили на двухчасовые прогулки со старым спаниелем Тобби. Спаниелю было двенадцать лет, он ковылял всегда сзади, а Кейт и Старик медленно шли к океану, брели вдоль самой кромки воды. Чаще всего они молчали или изредка обменивались короткими, ничего не значащими для посторонних, репликами.

Старик никогда и ни о чем не расспрашивал Кейта. Что бы не случилось. У них так повелось издавна. С самого раннего детства Кейта. Он сам рассказывал Старику, если хотел. И Старик никогда не ругал Кейта. Он никогда не кричал: «Зачем ты сделал это?» или «Какой же ты идиот, неужели тебе непонятно, что надо было поступать так-то!».

Он сразу становился на позицию Кейта и делал все, чтобы ситуация улучшилась. Чего бы это ему не стоило. Он жертвовал для Кейта временем, влиятельными друзьями. Старик был его спасательным кругом посреди штормящего океана, светом в темноте ночи, а теперь он был мертв.

Кейт вдруг услышал тяжелые бухающие удары совсем недалеко от него. Бум! Бум! Бум!

Он вздрогнул и схватил автомат, лежащий у него на коленях.

Но в каюте, по-прежнему, никого не было.

Кейт огляделся. Бум! Бум! Бум! Тяжелые, бухающие удары. Это — чуть слышно — тикал хронометр в дальнем от Кейта углу.

Кейт сжал автомат так, что побелели пальцы. Шагнул к двери.

Он снова был на задании. Это задание он дал себе сам.

Он снова шел убивать, и вопроса о милости перед ним не стояло. Люди, вставшие на его пути, только одним способом могли избежать смерти от руки Кейта — повеситься на собственных подтяжках.

— Приготовься, Бобби, у тебя колоссальные неприятности, — сказала секретарша, проводя Роберта Брейкера в зал, где его нетерпеливо ждали. — Говорят, он был твоим агентом, работал на тебя.