Скалолазка и Камень Судеб

Меня так и не пустили к нему в палату. Я стояла перед дверью посредине коридора, держа в охапке немногочисленные вещи, которые остались от археолога. Складной зонт, записная книжка, страницы которой исписаны аккуратным и неразборчивым почерком, напоминающим зубчики пилы. Ощетинившееся ключами кольцо, архаичный сотовый телефон, путеводитель по Лондону – оказывается, Марк впервые в столице некогда великой империи.

Не могла поверить в случившееся. Просто отвратительно, до чего жестока судьба! Сколько всего мы пережили со шведом! Безумное приключение в недрах гибнущего айсберга, отвесные стены и водные круговерти, даже легкий инцидент в баре… А инфаркт случился от такой ерунды, как рухнувший за спиной поднос с посудой!

Зачем мне этот Камень? Ради призрачной надежды узнать нечто большее о судьбе родителей? Путь к нему становится слишком трудным. Вот Эрикссон едва не погиб…

– Давайте я сложу вещи в пакет, – предложила темнокожая медсестра. Ее руки, скрещенные на белом больничном халате, напоминали уголь на простыне.

И правда, нет смысла мне все это держать в руках.

Запихнула вещи в протянутый пакет. Немного подумала и добавила туда же стопку фотографий, о потере которых Эрикссон так сокрушался. Себе напечатаю еще – у меня осталась пленка. Зато археологу будет чем заняться на больничной койке. Переведет несколько посланий Фенрира, поломает голову над рунами.

Рутинная работа вернет его к нормальной жизни быстрее капельницы и нитроглицерина. Мне так кажется.

Собралась запихнуть в пакет и ксерокопии археологического отчета, но из-под вещей выскользнул путеводитель и, прошелестев страницами, шлепнулся на кафельный пол.

Я зажала пакет под мышкой и подняла глянцевую книжицу. Зачем-то перелистала ее и остановилась на странице с картой. Британские острова, а рядом береговая линия Европы. Голландия, Бельгия и часть Франции затушеваны серым цветом и объединены в единую страну, словно границы Европейского союза стерли границы политических карт. Ломаный берег «серой» Европы контрастно выделялся на фоне голубых вод пролива Ла-Манш, Северного моря и Бискайского залива. Я смотрела, смотрела на эту линию…

Пакет с вещами выпал из рук.

Опустившись на стул, я держала карту перед глазами. Достала ксерокопии и отыскала среди них снимок, на котором позировал сэр Говард Лестер. След каменного забора на поле торфяников при ксерокопировании получился более четким, чем на оригинале – то бишь фотографии. А все потому, что некто обвел его карандашом…

Изгибы забора в точности повторяли форму берегов старушки-Европы!

– Вот так сани у дяди Вани! – выдохнула я. – Спереди пропеллер, по бокам – крылья!

Свет потолочных плафонов померк в глазах.

Сэр Говард Лестер ошибочно принял каменный забор за более позднюю постройку! Забор возвели в то же время, когда Хромоногий Ульрих свернулся калачиком на дне кембриджширского болота, чтобы провести там следующие пятнадцать сотен лет. И командовал не кто-нибудь, а сам конунг Фенрир! Он оставил в болотах путь своего плавания – целую географическую карту.

Грубую, примитивную, но все-таки…

Из школьного курса я помню, что в своих далеких путешествиях викинги держались берега, высаживаясь на сушу лишь для того, чтобы разгромить чье-нибудь поселение. Неудивительно, что зарисовка пройденного пути выглядела у них как ломаная линия.

Я взяла в левую руку лист ксерокопии, в правую– раскрытый путеводитель. Принялась сравнивать.

Каменная кладка начиналась возле захоронения Хромоногого Ульриха, которое отмечено стрелкой. И сразу выгибалась дугой.

Перевела взгляд на путеводитель.

Не очень похоже, но, по всей вероятности, изображен берег Франции – Дьеп, Гавр, Шербур. После этого на ксерокопии еще одна неровная дуга – скорее всего, залив Сен-Мало. Дуга завершается в районе французского Бреста. Затем контур забора повторяет контур полуострова Бретань и круто ныряет, образуя Бискайский залив.

Светлая полоса на ксерокопии продолжалась дальше, приближаясь к холму, на котором стоял археолог. В путеводителе я проследила лишь ее треть – дальше карта обрывалась.

Срочно требуется газетный киоск!

Я сорвалась с места в поисках оного. Но больница – не книжный магазин: кроме автоматов для кофе и печенья попадались только каталки с пациентами и рассерженные медсестры с клизмами. Что же делать?

В глаза бросился детский мяч, оставленный в кресле перед дверью педиатра. Изготовлен в виде глобуса – со всеми полагающимися океанами и континентами.

Я огляделась по сторонам, затем упала перед креслом на колени. Мне настолько не терпелось, что готова была изучать даже детскую игрушку!

Жадно схватила мяч и повернула Европу к себе, приставила к ней порядком измятую ксерокопию. След древней кладки копировал контуры «кулака» Пиренейского полуострова – атлантический берег Испании и Португалии. Черт возьми, как далеко оказался Фенрир от своей Скандинавии!