Скалолазка и Камень Судеб

Когда дым рассеялся, обнаружилось, что Чедвик невредим. Его белая рубашка оказалась цела. На ней не было ни пулевого отверстия, ни расплывающихся пятен крови. Судя по лицу, бывший агент чувствовал себя неплохо. Только щурился.

Он резко выхватил пистолет – едва пальцы мне не оторвал.

– Ты думала, что я убил Бенитоса? – спросил он, держа пистолет за дуло и потрясая им в воздухе. Очевидно, говорил про одного из близнецов. – И он до сих пор валяется возле канавы у железнодорожной насыпи, а его брат рыдает над телом?

– Не убил? – глупо переспросила я.

– В арсенале спецотдела много замечательных штучек. Они намного интереснее пистолета с холостыми патронами и жилета с пакетиками краски. Ты еще многому удивишься… Если успеешь!

Завороженная словами Чедвика, я успела увидеть летящую в меня лопату. Едва отпрыгнула в сторону.

Лопата просвистела рядом с ухом, черенок ударил по плечу. Мой прыжок закончился тем, что земля ушла из-под ног. Я провалилась в одну из траншей, которые были здесь повсюду. Спортивные туфли скользнули по стенке, выбивая земляную крошку и пыль. Упала на спину, боль пронзила легкие.

По обе стороны от меня вверх поднимались стены серой бесплодной земли, а над ними простиралось синее небо. Идиллию нарушил Чедвик, который с лопатой в руке встал на край, загородив часть, синевы. Лежа в узком шурфе, я ощущала себя в открытой могиле. А надо мной возвышался могильщик.

Напуганная аналогией, спешно стала выбираться из ямы. Но только перевалилась через край, как меня пробил сильный кашель, лишив остатка сил. Так и замерла – тело на поверхности, ноги в могиле. Находиться спиной к обидчику негоже. И я перевернулась.

Чедвик обошел яму и наклонился ко мне. Я думала, что вцепится в горло, дернулась от испуга, но он лишь сорвал бутылку с моего пояса. Встал, запрокинул голову и, жадно хлебая, высосал целый литр.

Я смотрела на него и плакала. Слезы текли по пыльным щекам, в горле клокотало.

– Дуглас! Почему?.. – вопрошала я. – Почему ты стал таким?

– Каким?

– Таким же, как они!

Он не ответил. Отбросил бутылку, глаза странно блеснули.

– Мне нужна фотография щита. Где она?

Этого вопроса следовало ожидать. Сначала близнецы пытались добыть эту фотографию. А когда у них ничего не вышло, в дело пошло секретное оружие Левиафана – Дуглас Чедвик. Теперь уже мой недруг. Не проговорись он, и чуть позже я сама показала бы ему негативы.

– Так где фотография?

Вдруг вспомнились слова. Бойся его, который идет по пятам. Он – спица, насаженная на мысли. Я думала, что говорится о Чуке… Или, на худой конец, о каком-то злобном спеце из «Мглы». Который гонится за нами, изучает оставленный на асфальте рисунок протектора, собирает в пакетик зубочистки и объедки с тарелок, опрашивает людей, с которыми нам довелось пообщаться… Но теперь понятно, что предсказание касалось Чедвика.

Он – спица, насаженная на мысли… Как это?

Когда мы встретились весной в Баварии, я подумала, что на свете нет человека, который сильнее ненавидит спецотдел «Мгла», и в особенности Левиафана. Это был не просто конфликт взглядов, морали и чести. Это был личный конфликт. Между Чедвиком и спецотделом. Антагонизм. Борьба сторожевого пса и бешеных волков.

Но прошло три полных неизвестности месяца и оказалось, что Чедвик защищает интересы той самой «Мглы». Подчиняется человеку, который похитил его жену!

Неужели он лицемерил тогда в Баварии?

Нет. Не может такого быть.

Тогда я видела настоящего Чедвика. Честного, бескомпромиссного. Искренне желающего смерти Тому Кларку. А сейчас передо мной стоял другой человек.

С ним что-то случилось. Что-то произошло… И произошло это после того, как явочный адрес «В помощь австрийским домохозяйкам» был захвачен Левиафаном. Чедвик угодил в когтистые лапы Левиафана.

– Что Левиафан сделал с тобой? Почему ты стал таким?

Чедвик снова ничего не ответил. Только надвинулся на меня, и я впервые испытала страх при виде фигуры в светлой рубашке и просторных брюках.

– У меня нет с собой фотографий, – начала я, чтобы оттянуть развязку. – Фотографии остались в сумке, в поезде… Я же сбежала! Нужно ехать в Малагу за сумкой.

– Я прекрасно знаю, что мне нужно, – рассерженно произнес он, покачивая лопатой.

В его руках она казалась жутким оружием. Овчинников рассказывал, что в спецназе военной разведки есть «специалисты», которые разрубают вооруженного противника на части саперной лопаткой. Я тогда не верила. У Лехи не отличишь, когда он шутит, а когда говорит серьезно.

Но теперь, распластавшись на мертвой земле, я подумала, что Лехин рассказ правдоподобен до жути. Лопатка в руках Чедвика лежала так естественно, что он вполне мог быть одним из таких «специалистов».

Американец подошел еще ближе. Темные камни Мегалита за его спиной казались зловещим фоном, выстроенным как раз для этой сцены.

Инстинктивно спасаясь, я отползла назад. Чедвик сделал широкий шаг, чтобы догнать меня. Чтобы не тянуться, а взмахнуть лопатой и как следует ударить.