Скалолазка и мировое древо

Чернота, выступившая из-под век, залила большую часть глазных яблок. От его взгляда у меня заныло сердце.

— Это правда, — сказал Левиафан. — Людишки из внешнего мира мечтают получить эту голову. — Он коснулся пальцем своего виска. — В ней остались многие секреты, которыми они хотят владеть. Только не тешь себя надеждами, чистыми и светлыми, как древо Ашваттха. Им ни за что сюда не пробраться. Долина надежно защищена со всех сторон. Они могут попасть сюда только мертвыми!

— Это нечестно! — не выдержала я.

— Нечестно?!! — Мне показалось, что тронный зал вздрогнул от разгневанного голоса. — Кто тут смеет говорить мне о честности? Ты нарушила условия договора!

— Мы не заключали никакого договора.

— Тебе было сказано не смотреть на верхние строки. Но ты взглянула на них!

У меня закружилась голова. Я решительно не понимала, что с ним творится. Эти провалы в памяти, резкие перемены облика, наливающиеся чернотой глаза...

— Я ничего там не увидела.

— Это не играет роли. Ты нарушила запрет. Поэтому тебя ждет обязательная кара.

По телу побежали мурашки от того, с каким холодным спокойствием он произнес последнюю фразу.

— Смерть будет для тебя тривиальным исходом, поэтому... Опустись на колени.

От ужаса я не поняла приказа.

— Что?

— На колени!!

Я уткнулась коленными чашечками в напольные плиты, даже не осознавая этого. Левиафан поднялся с кресла и, обойдя меня, встал за спиной.

— Наказание будет пострашнее смерти. То, чего ты боишься больше всего на свете. Ты останешься здесь навсегда. Ты станешь безликой рабыней долины Арьяварта. И ты никогда не увидишь ни своего дома, ни своих близких... ни свою мать, которая тебе так дорога. Она умрет в безумии.

Ледяные пальцы коснулись моей шеи, я вздрогнула, словно от удара электричеством. Трансформаторы за стенами заработали на полную мощность. Вибрация воздуха ощущалась кожей, заныло в висках. Я попыталась вырваться, но лежавшая на шее каменная рука не позволяла. В воздухе задрожала тончайшая струна. В девятом позвонке родилась острая пульсирующая боль. Воздух почернел, словно от копоти, и наполнился резким запахом. Боль усиливалась, невидимые щипцы ломали позвонки на моей шее. Хотелось кричать, но я не могла даже раскрыть рта...

Все закончилось неожиданно. Каменные пальцы отпустили шею. Я без сил рухнула у подножия трона, чувствуя оставшуюся на позвонках свербящую боль, из-за которой отнимались конечности. Все, на что я была способна, это тупо глядеть перед собой.

Ноги в коричневых замшевых ботинках прошли перед моим лицом. Левиафан вернулся на трон, распластанная на полу рабыня Арьяварты его больше не интересовала. Не помню, сколько времени я так валялась, униженная и беспомощная, пока не появились охранники. Взяв под руки, они потащили меня к выходу из зала. Левиафан сидел на троне, снова уставившись на мониторы. Глаз его я не видела.

Возле дверей мы столкнулись с Ирбисом, который вошел в зал с поклоном. Меня он даже не удостоил взглядом. Последнее, что я слышала, прежде чем захлопнулись двери, были его слова, доносящиеся словно с другого конца света.

Ирбис доложил, что медальон на пирамиде заработал.

На позвонках, к которым прикасался Левиафан, осталось жжение, отчего по телу прокатывалась дрожь, а к горлу подступала тошнота. Мне хотелось пощупать, что там такое, но я не могла дотронуться до шеи, потому что руки крепко держали охранники. Мы двигались по коридору, прорубленному в гранитном теле горы. По потолку тянулись трубы с электропроводкой. Настенные светильники за решетками, словно умирая, почти не давали света.

Коридор закончился неприметной дверью, перед которой мы остановились. Правый охранник загрузил в магнитный замок пластиковую карту-ключ. Морганием зеленого светодиода замок информировал, что карта пришлась ему по вкусу. Дверь убралась в стену, и перед нами открылась настолько потрясающая картина, что даже в моем измочаленном организме нашлись силы для восхищения увиденным.

Мы оказались под сводами необъятного подгорного зала, площадью в пять или шесть стадионов «Лужники». Внизу, у наших ног, разделенные бетонными перегородками и стеклянными стенками, простирались бесчисленные секции научных лабораторий, исследовательских отделов и сборочных цехов. В них копошились сотни людей, двигались автокары, механизмы и даже роботы, а над головами летали тележки с талями, кабины кранов и видеокамеры. В зале витал стойкий запах... не знаю, как его назвать — такой всегда бывает у новых, только что купленных вещей.

Охранники поволокли меня по узким металлическим мосткам, пролегающим почти под самыми сводами подгорного комплекса. Я ошеломленно глядела вниз за перила. Можно прожить целую жизнь, но не увидеть и десятой доли чудесных вещей, которые собраны здесь.