Скалолазка и мировое древо

Да, мне известно. Он называет ее Молохом.

— Разве можно считать силу, пусть даже такую необычную, существом? — спросила я.

— Можно, если она имеет свой разум. А она его имеет. Злой и прокаженный. Его можно увидеть. Когда у него чернеют глаза, а вокруг темнеет воздух и чувствуется резкий запах, то можно не сомневаться в сути существа, которое предстало перед тобой.

Я проглотила тугой ком, застрявший в горле.

— Эта сила могучая и необъятная. Но она также кровожадная и разрушительная. Если ей не принести своевременную жертву, она вырвется из-под контроля и наступит катастрофа. Жертв будут сотни. Однажды такое случилось, когда мы находились в Сомали. Дым уничтожил целый жилой квартал. По телевидению потом сообщили, что произошло столкновение повстанцев с правительственными войсками. Кларку тогда стоило невероятных усилий загнать дым назад. Страшно подумать, если он вырвется на свободу. Поэтому один раз в шестьдесят шесть дней нужно приносить человеческую жертву. Это непреложно, это закон. За все время лишь в Сомали мы нарушили его.

Я споткнулась.

Нога провалилась в трещину. Я вытащила ее, продолжив движение и ошеломленно слушала Ирбиса, рассказывающего за моей спиной:

— Да, ее нужно подкармливать. Она не должна быть голодна, иначе хозяин не сможет удержать ее, и последствия будут самыми непредсказуемыми.

Слова меня разозлили.

— Вы говорите о кормлении, словно о травке для овечек! Речь ведь идет о людях!

— Мои нравственные нормы остались в прошлом. Я спустился к первобытным принципам, которые состоят всего из двух пунктов. Первый: действия моего повелителя неподвластны моему разуму, а значит, я должен верить в повелителя и выполнять все его приказы. И второй: мои действия ограничены сводом запретов. Если я нарушу их, то меня ждет неминуемая кара.

Путь пересек большой разлом во льду. Мы обогнули его. Ирбис продолжал:

— И все-таки, так как выбор жертв для Ритуала лежит на мне, я стараюсь выбирать тех, кто ленив, туп, развратен и недобросовестен. Кто преступник в душе, кто получает удовольствие от того, чтобы мучить других... Должен заметить, мне очень жаль, что выбор пал на тебя. Ты не подходишь ни под одну из этих характеристик, ты совсем другая. Но я уже не могу ничего исправить. Так решил он!

— Легче от ваших слов не становится... В чем все-таки состоит Ритуал?

— Тебе так интересно?

— Я любознательная. Наверно, от этого все мои беды.

— Когда зайдет солнце, я отведу тебя в специальный шатер. Он сделан из плотной ткани, которая не пропускает свет, поэтому внутри темно. Чтобы ты не могла бежать, тебя прикуют к скале... Хотя здесь, наверное, придется ко льду. Двух ледорезов будет достаточно, чтобы приковать к ним ноги и руки. Повелитель в это время находится в другой палатке. Когда второе существо выходит из него в виде черного дыма, он не может оставаться в сознании и проваливается в сон. Дым перемещается в шатер. Вся процедура длится около пятнадцати минут. Я не знаю, что в это время происходит с жертвой, но после мы не находим даже костей... По завершении Ритуала дым возвращается в хозяина и успокаивается в нем до рассвета. Мне кажется, он засыпает на эти несколько часов, как хищник после плотного ужина. Как только дым возвращается в тело, Кларк приходит в себя.

— И совсем ничего не остается от жертв? — спросила я, потрясенная рассказом.

— Почти ничего. Обрывки одежды. Кольца. Золотые коронки. Черный дух забирает только тело.

— В чем состоит ваша функция, Ирбис? Вы главный палач в этой процедуре?

— Я приковываю жертву, — объяснил он. — А затем охраняю палатку повелителя до рассвета.

Метров двадцать я прошла, не разбирая дороги.

— И ничто меня не может спасти?

— Увы... Но я могу сделать маленькое одолжение. Я делаю его всем, и никто не отказывается. Когда дым проникает в шатер, это невыносимо страшно. Первые жертвы истошно кричали, просто захлебывались криком... Поэтому я всем предлагаю безболезненную смерть за две минуты до того, как тень Кларка выходит из него. Оно не чувствует разницы между живым и умершим только что... Хочешь, чтобы я сделал это?

— Вы прострелите мне сердце?

— Да нет, зачем? У меня есть ампулы с оксибутиратом натрия. Это средство для неингаляционного наркоза. Если ввести в вену больше пяти грамм, ты уснешь быстро и навсегда. — Он шел позади меня, громко хрустя шипами по льду. Я почувствовала на затылке его взгляд. — Ну как, ты хочешь?

— Не знаю... наверное да... я не хочу истошно кричать.

— Договорились.

Ровная поверхность ледника закончилась. Вообще ледник — это штука двигающаяся, пусть и на два-три сантиметра в год. В местах, по которым мы шли, его движение по каким-то причинам застопорилось. Верхние массы продолжали сползать с седловины, низ стоял крепко, в результате за тысячи лет образовалось нагромождение ледяных глыб, перемежающихся глубокими разломами.