Скалолазка и мировое древо

— Я спрашиваю, с тобой все в порядке? Оно не дотронулось до тебя?

— Не могу поверить, что вас это беспокоит! — возмутилась я. — Вы только что убили моего друга, а через час я стану жертвой на вашем Ритуале!

Кларк замолчал. Мне показалось, он смутился.

— Значит, он выбрал тебя?

Его вопрос вогнал меня в ступор. Я ошарашенно посмотрела на повелителя Арьяварты.

— Меня выбрали вы! И не сваливайте ответственность на свою шизофреническую половину!

— Поверь, Алена, мне очень жаль.

— Я вас ненавижу, — процедила я ему в лицо.

Возможно, получасом раньше или получасом позже я бы ни за что не произнесла это. Но в том состоянии, в котором я находилась именно сейчас, мне было все равно, что он со мной сделает. Растерзает, как Чедвика, или использует в качестве ритуальной жертвы — абсолютно безразлично! Поэтому я могла говорить что угодно.

Кларк посмотрел на меня задумчиво. Без гнева, которого я ожидала. Может, потому, что глаза его были ясными и передо мной стоял человек, у которого что-то осталось от совести, а не бездушная черная тварь.

— В последнее время я стал замечать, что он все больше вмешивается в мое сознание. Я думал, что ему нужны только жертвы, не более. Но... знаешь, когда у тебя есть сила, ты даже не догадываешься, что эта сила может управлять тобой.

— Что? — удивилась я.

Он больше ничего не сказал и пропал из моих глаз так же неожиданно, как появился. Опираясь спиной на ледовые ребра, выступающие из-под снега, я пыталась обдумать то, что услышала. Но вместо этого в голове была пустота. Высокогорный воздух беден кислородом и не позволяет мыслить продуктивно.

Мимо прошел Ирбис, что-то разыскивая. Через несколько метров он поднял из снега оброненный прибор для определения по спутнику географических координат.

— Мерфи? — произнес он, заметив появившуюся из темноты фигуру.

— Я.

— Что с Панголином?

— Он умер.

— Проклятье! — в сердцах произнес Ирбис.

Мерфи подошел к нему. Его симпатичное лицо выражало скорбь.

— Я похоронил его в трещине, упокой Господь его душу.

— Ладно. Хорошо. Подбери свои вещи и последи за девочкой. Мне нужно отыскать палатки, пока не стемнело окончательно.

Ирбис включил прибор и, глядя на зеленый дисплей, прошел мимо меня в обратную сторону. Мерфи подобрал свой рюкзак. Не надевая его на плечи, подошел ко мне. Рядом никого не было. Если несколько минут назад здесь находился Кларк, то сейчас и он куда-то подевался.

— Ты в порядке? — спросил Мерфи.

— Нет, я не в порядке, — ответила я. — Человек, у которого все в порядке, не может так ненавидеть Тома Кларка! Я готова его убить!

— Говори тише. — Мерфи близко наклонился ко мне. — Ты прекрасно видела, что убить его невозможно. Но его можно лишить силы и заковать в кандалы.

— Да что ты говоришь! — Не сдержала я нервный смешок.

— Поверь мне... Я два года вместе с ним. Я наблюдал за черным дымом, и мне даже удавалось провести кой-какие эксперименты. Послушай меня! Этот дым просачивается сквозь что угодно, стоит ему найти крохотную щелочку... И только серебро его останавливает! Понимаешь?

Я вспомнила, как Кларк сторонился посеребренной плиты, когда мы спускались в расщелину под древнеиндийским храмом. Он сказал тогда, что не может смотреть на текст, потому что тот жжет глаза.

— Серебро его останавливает, — продолжал Мерфи. — Это шанс! Мои друзья уже приготовили серебряный саркофаг. Все готово к тому, чтобы пленить Кларка. Единственное, что мне нужно — твое согласие. А я до сих пор его не услышал. Ты поможешь мне?

Я глянула в его серые глаза. Азартные и лихие. Думаю, что ответ я дала под действием этого взгляда.

— Да. Я сделаю все, что ты скажешь.

— Отлично!

Он пожал мне руку. Его ладонь оказалась мягкой.

Сброшенные с вертолета тюки Ирбис отыскал метрах в ста пятидесяти от того места, где нас встретил Чедвик. Двухместная штурмовая палатка обычно весит килограмма четыре, но здесь были настоящие экспедиционные, рассчитанные на организацию базового лагеря. Один из трех тюков был из беспросветного черного полиэстера. Я долго не сводила с него глаз.

Небольшой цирк[8] окружали причудливые ледяные столбы, называемые сераксами, и только с одной стороны наверх уходил гребень горы. Он был чистый, без снега и льда, сплошная порода. Но самое важное я обнаружила, когда подошла к нему вплотную.

Вдоль гребня тянулись вырубленные ступени. Они выныривали из-под снега и уходили наверх, в темноту — я не могла разглядеть, как высоко они поднимались. Вполне возможно, что вели прямо к вершине. От времени ступени потрескались и частично разрушились, грани обтесались и закруглились, но все равно — это была настоящая лестница. Когда-то, несколько тысяч лет назад, по ней поднималась женщина, у которой тяжело заболел сын.

Ирбис приказал всем устанавливать палатки. В том числе и мне. Кларка я потеряла, но он бродил где-то неподалеку, во тьме. Я чувствовала его присутствие. Отметина на шее зудела и отдавала сладостной болью в позвоночник — ее хозяин был рядом.

Как я уже упоминала, палаток было три. Одна для Левиафана. Одна для свиты. И одна черная. Ее собирал Ирбис лично.