Скальп врага

— Простыла, наверное. И накурено тут у вас, — брякнула она первое, что пришло в голову.

— У нас накурено? — Козак удивленно двинул бровями. — Да мы не курим, Катенька.

— Здоровье бережете?

— Себя бережем, — он расслабился. С Катей этот человек чувствовал себя если не вольготно, то вполне безопасно, как с приятелем. — Послушайте, в свете последних событий у меня возникла здравая мысль. Хотите знать, какая?

— И какая же?

Катя посмотрела на дисплей сотового. Цифры сменялись, тупо отсчитывая секунды, центы, доллары. Катя почувствовала, как гулко и торопливо бьется ее сердце. Значит, Дима догадался, что звонок этот не случаен. Теперь необходимо сориентировать его по месту и приметам.

Взгляд в окно. «Девятка» миновала центр и катила по окраине к выезду из города.

— А мысль, Катенька, такова. Почему бы нам и правда не посотрудничать? Так сказать, не наладить взаимовыгодное партнерство или, если хотите, бартер. Вы нам кое-какую информацию, мы вам — разнообразные материальные блага и, опять же, встречные услуги. Расти будете, как на дрожжах, обещаю. Через год вы — майор, там и до начальника ГУВД рукой подать. Ну, а потом, глядишь, на область вас двинут. Мы поспособствуем. Что скажете?

— Просто диву даюсь. Обширные же связи у нашего криминалитета.

— Это, Катенька, вопрос физиологии. Кушать-то одинаково хочется — что бомжам, что министрам. Кстати, за границей связи у криминалитета куда круче. Так что слово «наш» здесь несколько неуместно.

— Стало быть, карьеру обеспечить можете? — прищурилась Катя.

— Теоретически можем, — неопределенно качнул головой Козак. — А практически… Все в жизни взаимосвязано. Будет от вас польза — будет и карьера.

— Кстати, куда это мы едем?

— А что такое? Я же сказал, с вами ничего плохого не случится, можете не волноваться.

— Просто не люблю шумных мест. Аэропорты в особенности. А мы, похоже, едем в аэропорт.

— А ночную встречу вы назначили именно в аэропорту из чувства противоречия? — усмехнулся Козак.

— Место выбирала не я. — Собеседник, прищурясь, глядел на Катю. — И потом, ночью там тихо. А насчет сотрудничества, заманчивое предложение, — усмехнулась она. — Как насчет машины? Машинами вы тоже платите?

— Бывает, — голос Козака прозвучал рассеянно, он о чем-то думал, что-то прикидывал. — Только зачем вам машина? У вас же есть.

— У меня «семерка», — скривилась Катя, всеми силами стараясь показать презрение. — А хочется иномарку. Или хотя бы «девятку», как у вас.

Козак поджал губы и вдруг резко обернулся к напарнику.

— Останови.

— Что? — не понял тот.

— Останови, тебе сказано.

Тот послушно нажал на тормоз, вильнул к обочине. Когда Козак вновь повернулся к Кате, в руке его был пистолет. Не какой-нибудь там «Макаров» или «ТТ», а импортная «беретта». Стоящая машинка. Жутко убойная и скорострельная.

— Выходите, — скомандовал он.

Внешность его сразу переменилась. Теперь на Катю смотрел не давешний рохля с туманным взглядом, а жесткий, холодный вурдалак, готовый в любую секунду спустить курок.

— Я не понимаю… — пробормотала Катя, бледнея. Опустив руку, она попыталась затолкать сотовый под заднее сиденье.

— Живо вылезайте из машины. Иначе мне придется убить вас прямо здесь.

Корабышев тоже достал оружие — «ТТ». Судя по выражению лица, он ничего не понимал, однако это не помешало бы ему пристрелить Катю. Бездумно, просто потому, что напарнику что-то приблазнилось.

Козак распахнул дверцу и первым выбрался из салона.

На мгновение в голове Кати закрутилась яркая, дурманящая карусель. Она представила, что в каком-нибудь американском боевике полицейский сейчас бы обязательно выхватил пистолет и парой выстрелов уложил бы злодеев. И она бы, наверное, смогла. Расстояние позволяло. С такой дистанции «Макаров» запросто прошьет спинку автомобильного кресла, сохранив достаточную убойную силу. А уж Козака через стекло достала бы и вовсе без проблем. Но… Одно дело кино, другое — жизнь. Она не могла рисковать. Или не хотела?

Козак распахнул заднюю дверцу. Ствол его пистолета уставился Кате в лицо. Совершенно автоматически, благодаря привычке, она отметила, что на руках у Козака перчатки. Тонкие, кожаные, потертые. Еще самым краем сознания подумалось: «Зачем ему по такой жаре перчатки? Да и не было их на нем раньше вроде».

— Выходите, живо, — скомандовал Козак. Катя выбралась из машины. — Руки на крышу.

Он проверил ее карманы, достал «Макарова», сунул себе в карман. Подняв полу куртки, взглянул на поясной ремень. Корабышев, тоже выбравшийся на улицу, с любопытством наблюдал за действиями напарника. Козак выругался, забрался в салон, пошарил рукой в стыке между спинкой и подушками, поискал под передним креслом, сунул руку под заднее и, зло усмехнувшись, вытащил Катину трубку.