Скальпель доктора Менгеле

Голос Микошина звучал встревожено, но больше всего майора обрадовало то, что его встречали не охранники, а сам хозяин.

— Кто ж, как не я, Сергей Михайлович, — как можно непринужденнее сказал Дмитрий. — Майор Агранов. Долго мне еще стоять перед дверью?

— Что вам надо?

— Поговорить.

— Почему именно сейчас?

— Так мне хочется. Я думал, после всего, что сделал для вас, могу рассчитывать на капельку доверия. Не валяйте дурака, Микошин. Сегодня я без ордера. Ничего плохого не натворю, даже если бы очень захотел. Сами знаете, что творится в городе. Милиции нынче не до вас!

Послышался шум отодвигаемого засова.

— Входите, — хозяин просто прилип взглядом к расстегнутой кобуре гостя. — Заодно расскажете, что все-таки творится в городе и объясните почему я должен это знать.

— Ай-я-яй, Сергей Михайлович, — улыбнулся майор, закладывая руки за спину. — Актера из вас не получится. Прикидываетесь простачком, а глазенки так и бегают. В городе полный бардак и организован он, не без вашего участия.

— Хватит! Мне надоело выслушивать ваши бредни! — Микошин демонстративно зевнул. — Если вы пришли только затем, чтобы любоваться моими глазенками, то выбрали неподходящее время. Подите вон!

— Нехорошо, совсем нехорошо обращаетесь с подельником. Я пришел сюда потому, что забыл кое-что сказать Светлову и его подружке. Не собираюсь уходить до тех пор, пока их не увижу.

— Соберетесь! Еще как соберетесь! Пулей вылетишь, легавый! — Микошин пронзительно свистнул. — Принц, ко мне!

В несколько прыжков огромный мастиф оказался у ног хозяина, сверкая желтыми, как фонари глазами. Сергей ласково потрепал пса за ушами.

— Мне говорить «фас» или ты, майор все-таки дорожишь своей задницей и унесешь ее сам.

— Побереги собственную!

Агранов понял, что договориться с собакой не удастся, поэтому действовал радикально: не делая резких движений, приставил к голове Принца пистолет и выстрелил. Пес рухнул на асфальт. Сразу в нескольких углах двора зашуршали кусты, послышалось приглушенное рычание, но майор даже не оглянулся на шум. Ствол пистолета перекочевал ко лбу Микошина.

— Приглашай в дом, Михалыч, иначе отправишься регентом к своему обожаемому Принцу.

— Ты еще пожалеешь! — глаза Микошина блестели от слез, а губы дрожали. — Ты горько пожа…

— Заткнись! Гражданскую панихиду объявим позже. Где Виталий и Вика?

— Их нет в живых! Усек, ментовская морда? Они, читай по губам, по-дох-ди!

— Очень жаль. Я думал сохранить тебя для суда, но как видно придется застрелить при попытке к бегству. Будь любезен, повернись спиной и шагай к крыльцу.

— Что?!

— К крыльцу. Не могу же я всадить тебе пуля в лоб! Расстрел какой-то получится…

— Через несколько секунд тебя разорвут на куски! — заверещал Микошин. — Во дворе полно существ, которых ты даже не можешь себе представить!

Агранов резко отвел руку и ткнул Микошина стволом в лоб.

— Говори, подонок, где Виталий и Вика!

— Они в подвале! С Чадовым! Я помогу тебе добраться до этой гадины, если обещаешь….

— Никаких обещаний, веди!

Прижимая руку к рассеченному лбу Сергей Михайлович поднялся на крыльцо. Прежде чем войти в дом, майор оглянулся и увидел, как из кустов высунулись сразу несколько бледных, как брюхо дохлой рыбы лиц. Иметь дело с теми, кто прятался во дворе, Агранову не хотелось. Пока Микошин возился, открывая проход под лестницей, майор подпер ручку входной двери шваброй.

Шагнув в подвал, он схватил Микошина за воротник.

— Почему нет света?!

— Включатель чуть дальше по проходу…

Что-то в голосе Микошина насторожило Агранова. Однако идти на попятную было поздно. С минуту они двигались по темному тоннелю. Занятый мыслями об ожившем Чадове, майор забыл об обещанном включателе, пока из темноты не послышались чьи-то шаги.

— Где свет, черт тебя побери! — рявкнул Агранов.

Вместо ответа Микошин прыгнул куда-то в сторону.

— Слушай, друг, — сказал майор. — Решай: или мы восстанавливаем прежнюю диспозицию, или я начинаю наугад палить в темноту. Патронов у меня хватит, а какая-нибудь из пуль все-таки разнесет тебе башку.

— Богохульники! — донеслось из темноты. — Уверуйте несчастные в могу-у-щество его!

Голос, нараспев выкрикивающий молитву, как и грузная поступь принадлежали не Микошину. Это было первой догадкой майора. От нового открытия волосы на голове встали дыбом. Агранов хорошо знал этот голос и не удивился, когда различил в темноте лицо Лихонина. На докторе были только трусы и майка. Шею укутывал толстый слой бинта, с проступившими на нем багровыми пятнами. Покачиваясь, выставив вперед круглый живот, Лихонин шел на майора, водя руками, как дирижер.

— Трубит последний ангел. Срываются печати. И зверь, хранитель бездны на берег к нам иде-е-ет!

— Иван Корнеевич! — Агранов попятился. — Что они с вами сделали?!

— Запомни номер зверя! — Лихонин размашистым жестом перекрестился и вперил в Агранова подернутые серебристой пеленой глаза. — Ты?!

— Больше не шагу, буду стрелять!