Скальпель разума и крылья воображения

Кроме того, высказанные претензии не позволяют определить время написания памфлета, поскольку колледж находился в описанном состоянии уже до гражданской войны, и в 1640-е годы оно только усугубилось. Если памфлет был написан в конце 1630-х – начале 1640-х годов, то упрек в ангажированности номинантов звучит в адрес архиепископа У Лода. Если во время гражданской войны, то это высказывание против пуритан и опекунского совета, который в это время находился под сильным влиянием Парламента и назначал профессоров, исходя из их религиозно-политической лояльности. Но если вспомнить характеристики, которые дает профессорам «Витрувий» (вместо того чтобы добывать знания и обучать других, они не хотят делиться ими и поэтому задаром получают жалованье), то рекомендация заняться теологией на благо государства и Церкви выглядит очень сомнительной по отношению к профессионализму грэшемцев, поскольку дает весьма нелестную характеристику Церкви, которая в Англии была одна – англиканская. В этом случае с большей долей вероятности можно сказать, что памфлет написан диссентером. Если сопоставить вышеизложенные предположения, можно сделать вывод, что для автора практическая польза от профессоров важнее их религиозных убеждений, поскольку как в 1630-е, так и в 1640-е годы лоббирование кандидатур было связано с религиозной лояльностью королю и англиканству или Парламенту, что в большинстве случаев игнорировало профессиональные способности номинантов.

Предложение номинировать профессоров на должность сообществом математиков, скорее всего, было связано с положительным опытом работы Грэшем-профессоров астрономии и геометрии, которые не только развивали науку, но и давали столь необходимые для моряков знания по навигации и геодезии. Практически все астрономы и геометры были бэконианцами и стремились объединить науки и ремесла, что вполне соответствовало утилитарным потребностям лондонцев и давало науке необходимые средства для развития.

Очевидно, что цель, изначально поставленная опекунами, – распространить знания среди «грубых» людей, презирающих его, и привить вкус к знанию, чтобы помочь им понять собственные нужды и необходимость ученых для блага Лондона, – за 50 лет существования колледжа была реализована частично. Предисловие к «Призраку…» свидетельствует о том, что к середине XVII в. горожанами осознается необходимость в развитии науки, семи благородных искусств. Скорее всего, подобное представление о роли Грэшем-колледжа в государстве, городе и обществе сложилось по факту научных достижений грэшемцев в области экспериментальной физики и прикладных отраслей геометрии, которые продвинули мореплаванье, ремесла и торговлю.

Грэшем-колледж находился в пространстве между средневековой школой, ремесленной мастерской, университетом и «новой философией» Ф. Бэкона, реформой образования Я. А. Коменского и П. Рамуса, как утверждает Хью Керни[573]. Ремесленный утилитаризм в одинаковой мере противостоял как средневековой университетской схоластической традиции, так и фундаментальному рационально-экспериментальному знанию Нового времени, которое начало развиваться в Грэшем-колледже. В памфлете «Призрак сэра Томаса Грэшема» можно проследить степень несовпадения социальных ожиданий обычных лондонцев и профессиональных целей самих Грэшем-профессоров. Основой создания ЛКО станет малопонятная тогда горожанам экспериментальная и фундаментальная научная деятельность, которую вели грэшемцы и обсуждали за общим обеденным столом или во время лекций, когда никто из лондонцев не приходил. Естественно, большой ресурс времени (шесть дней в неделю), шесть месяцев каникул и отсутствие характерной для университетских профессоров работы со студентами позволили развить в Грэшем-колледже научные исследования. В 30-е годы XVII в. его называли третьим, малым университетом Англии. Эту славу ему принесли открытия профессоров в области геометрии, алгебры, физики и проч., а также научные связи с континентальной Европой[574].

В Грэшем-колледже были основаны первые в Англии кафедры астрономии и геометрии. Ситуацию осложняло то, что университетские профессора и студенты воспринимали геометрию как «дьявольскую науку», а математику и алгебру – как занятие, достойное лишь ремесленников и купцов, которым нужно уметь считать[575]. Когда профессор геометрии Грэшем-колледжа коперниканец Г. Бриггс, покинув колледж, открыл первую кафедру астрономии в Оксфорде, студенты и джентльмены протестовали против обучения математике. Г. Бриггс был среди основоположников прикладной математики, о которой не слышали в университетах, и одним из идеологов «Новой философии», основанной на математическом рационализме, хотя авторство этой концепции принято приписывать Френсису Бэкону.