Скальпель

— Ну и денек сегодня! Начальник полдня ходил, как в прострации, сам ни черта не делал и другим не давал, а после обеда — как с цепи сорвался! А тут еще ты! Пусть я ноги изотру до крови — а ты всё экономь.

В иной раз я вспылил бы, и мы могли поцапаться всерьез, но сейчас я не имел для этого ни сил, ни желания. До прихода жены я сомневался — рассказывать ли ей в общих чертах о том, что произошло, но теперь понял, что не буду.

— Помоги хоть сумку на кухню допереть. — Пусть Руслан поможет.

Марина порывисто вошла в гостиную.

— Ты что, целый день их лупишь? — крикнула она Руслану. — А ты куда смотришь? — это она уже мне. — Он же мозги себе набекрень свернет!

С трудом, руганью и боем заставив Руслана выключить компьютер, она переоделась в домашний халат и подалась на кухню. Руслан вслед за нею обречённо поволок пакет с продуктами. Я все так же неподвижно лежал на кровати, пережевывая мысли, как корова жвачку. По истечении нескольких часов после того телефонного разговора протест против вмешательства в мою жизнь почти прошел. Я уже находил в сегодняшнем «задании» что-то здоровое и полезное, хотя после сцены, устроенной женой, подумал без злобы: «И эту дуру я должен трахнуть три раза? Да кто вообще с женой делает это три раза?»

Хорошо, что я общался с тем типом по телефону — его безликий образ, воплощённый лишь в уверенном голосе, наряду с нереальностью происходящего навевал чувство подчинения. Я уже почти не видел во всём этом опасности своей свободе. В конце концов, мне навязывают кое-что весьма приятное, что со своей свободой я загнал чуть не в глухой угол. Конечно, что-то внутри меня, вооружаясь колючками упрямства и гордыни, все же твердило: если я и сделаю это, выполню «задание», то лишь следуя естественным влечениям, а не командам со стороны. Но чувство, будто кто-то следит за мной, за каждым моим шагом, пульсировало во мне неотвязно.

Вечер прошел как обычно. Совет звонившего не есть ничего на ночь я проигнорировал — вот, мол, какой я независимый. После ужина Марина принялась варить на завтрашний день какую-то кашу. Руслан снова пытался примоститься за компьютером, но жена наорала на него, не особенно подбирая слова. Я развалился в кресле и включил телевизор. Мозги мои словно окутал туман, и я не воспринимал ничего в очередной серии бесконечной мыльной оперы. Поднявшись, я нажал на пульте красную кнопку и принялся бесцельно шататься по квартире. Мысли скрутились в моей голове клубком, как змеи во время брачного периода. В конце концов я побрел на балкон. С пятого этажа нашего дома на окраине открывался интересный вид.

Солнце уже село за горизонт, окрасив запад широко простиравшейся оранжевой со всеми отливами цвета полосой. Постепенно, выше от земли полоса серела и переходила в сизое, темневшее, с проблесками первых звезд, с признаками легких облачков небо. Оранжевую полосу заката моему взгляду прерывали безликие корпуса девятиэтажек. Освещенные электричеством окна чередовались со стеклами жутко-темными, словно всякая жизнь за ними уже прекратилась. Мне подумалось, что только неполноценные существа могут жить в таких строениях, похожих на терминалы из фантастического фильма, которые предназначены для каких-нибудь бесчеловечных экспериментов. Хотя я сам жил в таком доме. Но сегодня я собирался наполнить свою обитель смыслом, жизнью. Еще раз взглянув на тускневшие краски заката, я направился в спальню, разделся и лег в постель.

Два раза я успел побывать в объятиях Морфея и освободиться из них, прежде чем Руслан уснул в гостиной. Марина, закончив домашние дела, забралась под одеяло. За тринадцать лет совместной жизни я хорошо изучил ее и понял, что кроме сна у нее на уме нет ничего, и почувствовал некоторое облегчение. Я сам был вялым и сонным. Но осознание того, что так жить нельзя, а лучше сразу улечься в гроб и отдаться всепоглощающему тлену до второго пришествия, не давало мне покоя.

Я повернулся к жене, примостив ладонь ей на талию. «Чего ты хочешь?» — пробормотала она раздраженно, не шелохнувшись. Я придвинулся к ней вплотную, и, тихонько зарычав, сделал вид, что впился, как давно жаждавший крови вампир, зубами ей в шею. «Ты не знаешь, чего я хочу?» — с плотоядными нотками в голосе, оторвавшись от сонной артерии, проговорил я. «Обойдешься, — последовал ответ. — Вспомнил. Где тебя носило столько времени?» «Мало ли где можно носиться». «Вот там и носись дальше».

Но я решительно развернул ее к себе, чего она не ожидала, навалился всем телом и со стоном безудержной страсти взялся за грудь. «Не поняла», — уже на тон выше выдала она и оттолкнула руку. Но ладонь моя уже поползла вниз и решительно проникла ей в трусики. «Я спать хочу, отстань!» — с вызовом произнесла она и с силой сжала ноги в ответ на мою попытку проникнуть между них коленом. Но, подобно зверю, у которого отбирают с крайним напряжением загнанную и умерщвлённую добычу, я издал глухое рычание и стал применять силу. В защите её почувствовалась слабинка. «Что это ты», — произнесла она удивленно и почти без агрессии.