Скандал

Возможно, это свойственно и другим писателям, но для него начать новую книгу означало отправиться в странствие по неведомой стране без карты в руках. Будучи по натуре человеком осторожным, прежде чем пуститься в путь, он не жалел времени на то, чтобы тщательно подготовиться – обдумать тему и собрать необходимые материалы. Но тем не менее он часто не знал, куда его заведет путь, и за годы, просиженные в этой комнате, ему не раз случалось решиться на трудное путешествие, имея ориентиром лишь смутный, едва различимый образ, в то время как все вокруг было окутано мраком и приходилось пробираться на ощупь.

Получение премии не внесло в его жизнь ничего нового – те же муки, те же сомнения… Намереваясь составить план нового рассказа, он задернул шторы и, сгорбившись, точно часовщик, под бледным светом торшера, принялся делать заметки, но на этот раз что-то не клеилось.

Обычно неторопливая работа, похожая на кропотливый труд ремесленника, когда тишину нарушал лишь шелест бумаги и скрип карандаша, была мучительной, но счастливой. Однако в этот день она не приносила ему никакой радости.

Отложив карандаш, Сугуро попытался отогнать все неприятные, тревожные мысли, мешающие писать. Увы, тщетно. Перед глазами стояло лицо пьяной девушки, привязавшейся к нему на банкете, ее слова продолжали звучать, они въелись в него, как чернила в кожу на среднем пальце.

«Мы познакомились в Синдзюку. Местечко как раз для таких, как вы, безобразников!»

«А, поняла, вы боитесь, как бы кто не узнал, что вы развлекались с нами ночью…»

Испачканные помадой зубы и запах перегара… Удивительно, что его так сильно задел этот пьяный бред.

Встряхнув головой, он попытался еще раз перечитать написанное. Обычно он писал убористым почерком на обратной стороне линованной бумаги, затем вносил исправления цветными карандашами, после чего отдавал переписать начисто работавшей по найму помощнице.

«Виновата ли в этом старость, но в последнее время он спал беспокойно и за ночь успевал увидеть несколько снов. Каждый сон был отдельным, и в конце он всякий раз просыпался. Проснувшись, некоторое время смотрел в темноту и думал о предстоящей в недалеком будущем смерти. В этом году ему исполнилось шестьдесят пять».

Взяв красную шариковую ручку, он исправил «каждый сон был отдельным» на «сны эти были никак не связаны друг с другом». Исправляя, подумал, что старость, скорее всего, и станет главной темой рассказа.

Зазвонил телефон. Досадуя, он снял трубку и услышал знакомый, серьезный голос:

– Вас беспокоит Куримото, – представился молодой редактор. – Как продвигается ваш рассказ?

– Более-менее, половину осилил.

– Название уже есть?

– Думаю – «Его старость».

Немного помолчав, Куримото сказал:

– Извините за то, что произошло. Я о той пьяной девушке. Мы так и не смогли узнать, кто ее привел.

– Да, удивительно, откуда она взялась, я видел ее впервые, – сказал Сугуро с нажимом, ожидая реакцию Куримото.

– В издательство на ваше имя пришла открытка, судя всего, от нее, – сказал он. – Подписано – Хина Исигуро. Видимо, девушка сказала правду, назвавшись художницей. Это приглашение на выставку.

– Почему вы решили, что это она?

– На обороте… – Куримото замялся, – приписано. «И не стыдно вам лгать?» Что мне делать с открыткой?

Сугуро хотел сказать, что она ему не нужна, но заколебался. С одной стороны, подмывало заявить, что ему нет никакого дела до этой открытки, а с другой – его беспокоило, что открытка останется у Куримото.

– Даже и не знаю… Ну ладно, перешлите мне ее, – сказал он и, чтобы скрыть свои колебания, беззаботно рассмеялся.

Разговор с редактором не разогнал его дурного настроения, напротив, еще больше вывел его из себя.

Какая назойливая бабенка!

Вспомнив, как она вцепилась в его рукав и не хотела отпускать, он почувствовал смутную опасность – как бы этот неприятный эпизод не перерос во что-то большее. Он быстро заморгал, чтобы отогнать беспокойство. Это была одна из его привычек.

Через два дня Сугуро нашел среди корреспонденции, доставленной в его рабочую квартиру, открытку, которую переслал Куримото. Она была размашисто подписана кистью: «Хина Исигуро» – имя, похожее на артистический псевдоним. Он с удивлением обнаружил, что галерея находилась недалеко от его рабочей квартиры, возле улицы Такэсита-дори. Как и сказал Куримото, на обратной стороне шариковой ручкой было небрежно нацарапано: «И не стыдно вам лгать?»

Сугуро отвел глаза, точно увидел что-то, предвещающее несчастье, разорвал открытку и бросил в мусорную корзину.

«Недавно мне приснился сон. Я сидел напротив Рюноскэ Акутагавы. Акутагава был одет в старое, поношенное кимоно, сидел потупившись, сложив руки на груди. Ни слова не говоря, он резко поднялся и, откинув висевшую у него за спиной бамбуковую штору, вышел в соседнюю комнату. Я знал, что в той комнате – обитель умерших, но вскоре он, вновь пройдя через штору, вернулся».

Сгорбившись, Сугуро дописал до этого места, затем, проверяя ритм, шепотом перечитал написанное.