Скандал на Белгрейв-сквер

— А где же мисс… мисс Джайлс, констебль? — озабоченно спросил Питт. Это уже походило на серьезную ошибку и могло плохо обернуться, если Осмар будет настаивать на том, чтобы констебли понесли наказание.

— Она идет за мной, сэр, — констебль прятал глаза от Питта, но, несмотря на смущение, оставался непреклонным.

В это мгновение открылась дверь, и второй полицейский ввел внутрь молодую женщину, крепко держа ее за обе руки. Девушка отличалась той здоровой цветущей красотой, которая присуща молодости. Ее светло-русые волосы, потеряв все шпильки, падали в беспорядке на плечи, платье было измято и расстегнуто у ворота. Трудно было сказать, когда ее одежда приняла такой вид — сейчас, в результате сопротивления полицейскому, или уже была в беспорядке, когда девушка и Осмар обнимались на скамейке и были задержаны.

— Вы — констебль Кромби? — строго спросил Питт у второго полицейского.

— Да, сэр. — Тот, судя по всему, устал и был расстроен. Ему еще не приходилось сражаться с молодыми леди, да еще из приличной семьи, или вообще с порядочными девушками, как эта, и он был растерян. Все это было написано на его честном лице.

— Леди тоже задержана? — спросил Питт.

— Да, сэр. Она была в парке с этим джентльменом. — Констебль указал на Осмара, с ненавистью взиравшего на полицейских и готового снова раскричаться. — Они вели себя недостойно в общественном месте, сэр, — не выдержал Кромби. — Так ведут себя в спальне или, на худой конец, в собственной гостиной.

— Как вы смеете?! — Осмар уже не сдерживал себя. — Это наглая ложь, сэр! — Он попытался освободиться от рук полицейского, но безуспешно. — Мы ничего подобного не делали. Вы оскорбляете мисс Джайлс, и я не потерплю этого, предупреждаю!

— Мы видели то, что видели, сэр, — настаивал констебль.

— У вас разыгралось воображение! — Осмар повысил голос, и теперь все в участке, кто был поближе, слышали шум и крики.

Открылась дверь, и вошел инспектор в форме, блондин с грубоватым простым лицом, почти такого же высокого роста, как и Питт.

— Что-то случилось, констебль? — обратился он к Кромби, не сразу угадав в Питте, одетом в штатское, офицера полиции.

Кромби облегченно вздохнул.

— О, мистер Урбан, сэр, я рад, что вы здесь. Алардайс и я задержали эту леди и этого джентльмена за недостойное поведение в парке. У них был непристойный вид в парке на скамье. Они пытались раздевать друг друга, словно были у себя в спальне.

— Это неправда! — гневно выкрикнул Осмар. — Совершеннейшая неправда! Вы не знаете, кто я. — Он дернул свой сюртук обеими руками, внезапно осознав, что они у него наконец свободны. — Я — Горацио Осмар, бывший министр правительства Ее Величества.

Глаза Урбана лишь чуточку расширились, но выражение их осталось прежним.

— Да, сэр. А эта леди?

Девушка открыла было рот, чтобы ответить, но Осмар опередил ее:

— Мисс Бьюла Джайлс, весьма респектабельная молодая особа, моя знакомая. Леди безукоризненной репутации и бесспорных достоинств.

Урбан взглянул на Питта.

— А вы, сэр?

— Томас Питт, полицейский инспектор-детектив. Но этот случай не имеет ко мне никого отношения. Я пришел к мистеру Драммонду по совсем другому делу.

На этот раз выражение глаз Урбана изменилось. Простая вежливость превратилась в живой интерес.

— Значит, вы и есть Томас Питт? Я недавно переведен в участок на Боу-стрит, но уже наслышан о вас. Сэмюэл Урбан. — Он протянул Питту руку.

Томас пожал ее, почувствовав ответное пожатие сильной теплой ладони.

— Я оставлю вас, — сказал он с улыбкой. — Похоже, случай непростой.

С этими словами Питт повернулся, миновал стол дежурного и поднялся по лестнице, направляясь в кабинет Драммонда. Достигнув площадки верхнего этажа, он вдруг резко остановился, едва не споткнувшись о последнюю ступеньку от бросившей его в холод догадки. Сэмюэл Урбан! Это имя он видел в списке убитого ростовщика, а рядом с именем — солидную сумму…

Пройдя по коридору, инспектор постучался в кабинет Драммонда.

Горацио Осмар и Бьюла Джайлс провели в полицейском участке всю ночь и на следующее утро предстали перед судом полиции. Мика Драммонд сам при этом не присутствовал, но велел Урбану обо всем подробно ему доложить. Нелегко было выдвигать против экс-министра правительства обвинение в аморальном поведении в общественном месте.

Лишь в полдень Урбан постучал в дверь начальника.

— Войдите, — быстро сказал Драммонд, подняв глаза от бумаг. Он надеялся, что это Питт с новым докладом относительно дела Уимса, но его оптимизм не оправдался.

При виде Урбана к нему вернулось беспокойство уже иного рода, но он не винил в этом инспектора. Конечно, чрезвычайно досадно, что пара полицейских оказалась именно в этом месте и в этот час. Но раз такое случилось, он не может требовать от них, чтобы они сделали вид, будто ничего не видели, даже если нарушителем оказалась такая важная персона, как Горацио Осмар.

— Итак? — спросил Драммонд.

Урбан стоял перед начальством хотя и не навытяжку, но с достаточным почтением на лице.

— Мистер Осмар был объявлен виновным, но он наотрез отказался признавать свою вину. Он был возмущен.

Драммонд иронично улыбнулся.