Скандал на Белгрейв-сквер

Горацио Осмар стоял очень прямо, слегка покачиваясь с носков на пятки. Он был в безукоризненном сюртуке, немного, правда, косо сидящем на одном плече, словно он опять сражался со стражами порядка и едва вырвался из их лап. Лицо его было красным, бесформенный нос блестел, бакенбарды обиженно топорщились, а глаза, полные гнева, с вызовом ловили взгляды окружающих.

Мисс Джайлс стояла неподвижно, опустив очи долу; ее платье на сей раз было застегнуто на все пуговицы, а не так, как в тот раз, когда Питт впервые увидел ее в участке, и более скромного, голубовато-серого цвета, даже кажущегося зеленым. Лучше и красивее платья трудно было придумать.

Адвокат требовал для обоих полного оправдания.

Питт подался вперед, чувствуя странную тревогу. Как-никак, это был королевский адвокат, один из касты избранных юристов, занимающихся только очень важными делами. Что он делает в обычном городском суде, защищая человека, недостойно ведшего себя в парке? Разумеется, Осмару хочется, чтобы его признали невиновным, но все факты против него, а участие в этом известного адвоката лишь привлечет внимание прессы к случаю, который мог бы пройти незамеченным.

Первым для дачи показаний был вызван крайне смущенный молодой констебль Кромби, который, присягнув, назвал себя и свой чин и рассказал, как они с констеблем Алардайсом дежурили в парке в такой-то день и в такое-то время.

— Что же вы видели, констебль Кромби? — спросил обвинитель, вопросительно подняв кустистые брови.

Кромби стоял навытяжку.

— Я видел обвиняемых, сидящих на скамье в обнимку друг с другом.

— Что же они делали, констебль?

Осмар так гневно фыркнул, что это разнеслось по всему залу.

Кромби сглотнул слюну.

— Трудно рассказать, сэр. Похоже было, что они дрались, но это не было дракой. Они раскачивались из стороны в сторону… — Он остановился, лицо его залила краска смущения.

— И что же вы сделали, констебль? — настаивал обвинитель с тоскливым видом, словно это почти не интересовало его.

— Констебль Алардайс и я подошли к ним, сэр, — ответил Кромби. — Но когда мы подошли, джентльмен поднялся и стал оправлять свою одежду, сэр…

Осмар снова громко хмыкнул, заслужив от судьи Карсуэлла грозный взгляд. В зале послышался ропот.

— Оправлять одежду? — переспросил обвинитель. — Уточните, констебль.

Лицо Кромби стало багровым. Он смотрел перед собой, в какую-то одну точку на дальней стене, обшитой деревянными панелями.

— Брюки его были расстегнуты, сэр, сорочка спереди в беспорядке. Он стал снова заправлять ее в брюки, а потом застегнул их, сэр.

— А юная леди, констебль? — играя своим красивым голосом, нарушил наступившую тишину обвинитель.

Кромби закрыл глаза.

— Она застегивала блузку, сэр… — Он поднял руку и положил ее на то место, где и у него могла быть грудь, будь он женщиной. Но полицейский был мужчиной, молодым и неженатым.

— Вы хотите сказать, что леди была в неприличном виде, констебль?

Адвокат встал во весь рост, в зале послышалось движение, свидетельствующее о пробудившемся у публики интересе к тому, что будет дальше. Осмар улыбался.

— Господин судья, обвинитель задает свидетелю наводящие вопросы, — заявил адвокат с легкой укоризной в голосе. — Свидетель не говорил, что мисс Джайлс была в неприличном виде, — он всего лишь сказал, что она застегивала блузку.

— Я прошу моего ученого коллегу извинить меня, — с сарказмом произнес обвинитель. — Констебль, как бы вы описали состояние одежды мисс Джайлс?

— Видите ли, сэр… — Кромби посмотрел на судью Карсуэлла, не зная, можно ли говорить о том, о чем его просят. Лицо его горело от стыда.

Осмар заерзал на стуле от злорадства и удовлетворения. На лице обвинителя была недобрая усмешка.

— Констебль, состояние ее одежды смутило вас?

— Да, сэр, смутило.

Бьюла Джайлс издала какой-то странный звук, похожий на презрительное фырканье.

Королевский адвокат снова вскочил.

— Ваша честь, это не относится к делу.

— Нет, относится, — настаивал обвинитель, продолжая ухмыляться. — Констебль Кромби — это часть публики, и его реакция указывает на то, как может отнестись к подобной сцене любой прохожий, увидевший мужчину и женщину в интимных отношениях на скамейке в парке.

— Ваша честь, это еще надо доказать! — изобразил негодование адвокат. — Можно также попросить уточнения относительно чрезмерной впечатлительности констебля Кромби. Его нельзя считать беспристрастным свидетелем. Да и само утверждение обвинителя нуждается в доказательствах.

Карсуэлл посмотрел на обвинителя.

— У вас все, мистер Клайд? Если все, то этого недостаточно.

— Нет, сэр, есть еще показания констебля Алардайса.

— Тогда вызовите его.

Кромби покинул свидетельское место, которое тут же занял Алардайс. Он был старше Кромби года на три или четыре — и женат. Он не выглядел таким растерянным, как его младший коллега, и адвокат это сразу понял. Он ни разу не прервал его, когда Алардайс стал давать показания, и выслушал все, что тот рассказал о сопротивлении Осмара при аресте, его грубых словах и выражениях, недостойных джентльмена, и о том, в каком виде он и мисс Джайлс были доставлены в полицию.